Избранные сочинения в 9 томах. Том 2: Следопыт; Пионеры - Купер Джеймс Фенимор (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Свидетель Уильям Керби, — обратился он к нему, — документы подтверждают, что вы требовали допуска в дом охотника на законном основании. Почему же вы не вошли? Вас испугали ружье и угрозы?
— Ни вот настолечко я их не испугался, — ответил Билли, прищелкнув пальцами. — Грош мне цена, коли я стану бояться Кожаного Чулка.
— Но из сказанного вами в начале ваших показаний явствует, что вы не усомнились в том, что он действительно намеревается выстрелить в вас.
— Еще бы! И вы бы, сквайр, не усомнились, кабы на вас наставили ружье, что бьет без промаха, да прищурились таким наметанным глазом. Тут, я вижу, дело заварилось нешуточное, ну, я сразу на дыбы, а Кожаный Чулок взял да и отдал мне оленью шкуру по-хорошему, ну, дело тем и кончилось.
— Да, Билли, хорошо, что я вовремя сообразил выбросить тебе шкуру, — сказал Натти и покачал головой. — Иначе не обойтись бы без кровопролития. И коли бы из нас двоих отдал душу ты, я бы тебя горько оплакивал весь недолгий остаток моей жизни.
— Ну-ну, Кожаный Чулок, — ответил ему Билли, глядя на подсудимого без малейшего стеснения, словно забыв, что они здесь не одни. — Уж коли ты заговорил об этом, то, может, у тебя…
— Продолжайте допрос, господин прокурор.
Прокурор с явным неудовольствием слушал эту приятельскую беседу свидетеля с подсудимым и дал знак судьям, что больше вопросов не имеет.
— Следовательно, старый Натти Бампо не напугал вас, мистер Керби? — спросил адвокат.
— Меня? Напугал? Ну, нет! — сказал Билли и окинул самодовольным взглядом свою внушительную фигуру. — Меня не так-то легко испугать.
— Вы, по-видимому, обладаете большой физической силой. Где вы родились?
— В штате Вермонт. Местность там у нас гористая, но и леса много, всё буки да клены.
— Да, мне приходилось об этом слышать, — сказал мистер Липпет примирительным тоном. — Вы у себя на родине тоже привыкли иметь дело с ружьем?
— По части стрельбы из ружья я здесь на втором месте. На первом месте Натти, с тех пор как он подстрелил на лету того голубя.
Кожаный Чулок вскинул голову, рассмеялся и вдруг быстрым движением протянул вперед морщинистую руку и сказал:
— Ты еще молод, Билли, и еще не встречался с умелыми стрелками, как это доводилось мне. Но я к тебе зла не питаю, вот тебе в том моя рука.
Мистер Липпет не препятствовал этой попытке к примирению и благоразумно выжидал, пока подсудимый и свидетель изливались в дружеских чувствах один к другому, но тут вмешался судья.
— Здесь не место для подобных разговоров, — сказал он. — Продолжайте допрос свидетеля, мистер Липпет, в противном случае я вызову других свидетелей.
Адвокат вздрогнул, сделав вид, будто сам он не усмотрел в происходящем ничего неуместного, и продолжал:
— Итак, вы тогда же уладили дело миром?
— Ведь он отдал шкуру, чего же было ссориться со старым охотником? Сказать по совести, не такой уж это великий грех — убить оленя.
— И вы расстались дружелюбно? У вас не было намерения самому подавать в суд на Бампо, вы явились сюда лишь по вызову?
— Нет, жаловаться я не собирался. Шкуру-то он ведь не утаил, и я на старика не серчал. А вот сквайр Дулитл, видать, сильно на него разобиделся.
— Больше вопросов не имею, сэр, — проговорил мистер Липпет, вероятно рассчитывая теперь на поддержку судьи,
и уселся на место с видом человека, уверенного в успехе.
Тут мистер Вандерскол обратился к присяжным заседателям со следующей речью:
— Господа присяжные заседатели! Я бы прервал наводящие вопросы господина защитника — под наводящими вопросами я разумею вопросы, которые сами подсказывают ответы, — если бы не был убежден в том, что закон нашей страны сильнее тех адвокатских уловок — я имею в виду законных уловок, — которыми господин защитник думает выгородить обвиняемого. Господа присяжные заседатели, защитник пытался заставить вас поверить, вопреки вашему собственному суждению, что направить ружье на констебля, человека, облеченного законными правами, — поступок вполне невинный и что для общества — я имею в виду жителей нашего края — он не таит в себе никакой угрозы. Но позвольте мне обратить ваше внимание на некоторые подробности этого пренеприятного дела.
И мистер Вандерскол зачитал суду отчет о событиях, изложенных в такой форме, что окончательно сбил с толку своих почтенных слушателей.
Дочитав, он заявил:
— А теперь, господа присяжные заседатели, когда вам уже вполне ясно, в чем состоит преступление этого несчастного — несчастного, потому что он невежествен и повинен в преступлении, — я предоставляю вашей совести решать дело — вынести справедливый приговор. И я не сомневаюсь, что, невзирая на заявления защитника, который, памятуя ваш приговор по первому делу, уверен в своем успехе и на этот раз, вы накажете преступника, как того требуют законы правосудия.
Теперь слово было за судьей Темплом. Его обращение к присяжным представляло собой краткое, но исчерпывающее резюме свидетельских показаний, в котором разоблачались уловки адвоката и факты были изложены столь ясно, что все наконец вполне поняли, что, собственно, произошло.
— Мы живем почти на границе цивилизации, господа присяжные заседатели, и потому для нас вдвойне важно поддерживать авторитет служителей закона, — сказал в заключение судья. — Если вы видите факты такими, какими они были представлены вам в свидетельских показаниях, вы обязаны осудить виновного; но, если вы верите,
что старый человек, представший перед вашим судом, не имел умысла причинить вред констеблю и его действия были продиктованы скорее привычными побуждениями охотника, нежели преступными намерениями, ваш долг судить его, но оказать ему снисхождение.
Как и в первый раз, члены большого жюри посовещались тут же, не покидая зала суда, и затем старшина присяжных встал и провозгласил:
— Виновен.
Решение это никого, собственно, не удивило: все свидетельские показания, большая часть которых была здесь опущена, явно говорили о вине Кожаного Чулка. Судьи, казалось, предугадали, каково будет решение присяжных, и одновременно с совещанием жюри шло совещание и за судейским столом: видимо, в приговоре никто не сомневался.
— Натаниэль Бампо… — начал судья и сделал обычную в таких случаях паузу.
Старый охотник, который опять было задумался и сидел, положив голову на барьер, тотчас встал и выкрикнул быстро, по-военному:
— Здесь!
Судья поднял руку, водворяя тишину, и сказал:
— Вынося этот приговор, суд руководствовался как тем обстоятельством, что вы плохо знаете законы, так и твердой уверенностью в необходимости наказывать за те нарушения их, в которых суд счел вас повинным. Суд решает не подвергать вас обычному в таких случаях наказанию плетьми, оказывая снисхождение вашему преклонному возрасту. Но, так как по закону наказание должно быть проведено публично, суд постановляет посадить вас в колодки сроком на один час. Затем вы обязаны уплатить в государственную казну штраф размером в сто долларов, после чего вы должны отбыть тюремное заключение сроком в один месяц, а в случае, если штраф не будет уплачен вовремя, заключение будет длиться до его уплаты. Я считаю своим долгом, Натаниэль Бампо…
— Да откуда же раздобыть мне такую уйму денег? — воскликнул Кожаный Чулок с жаром. — Где мне их достать? Ну ладно, я убил оленя — так заберите в казну мои премии за убитых рысей. Где же старому человеку найти в лесу столько денег? Нет, судья, подумайте-ка хорошенько, не говорите, что вы собираетесь засадить меня за ре шетку на то короткое время, которое мне осталось прожить!
— Если у вас есть возражения против решения суда, суд готов вас выслушать, — сказал Мармадьюк Темпл мягко.
— Да у меня их сколько угодно! — воскликнул Натти, судорожно вцепившись рукой в барьер. — Где мне взять деньги? Отпустите меня в леса и горы, туда, где я привык дышать чистым воздухом, и, хотя мне уже семь десятков, я буду охотиться день и ночь, если только вы еще не погубили всю дичь в этом краю, и до конца охотничьего сезона принесу вам деньги, все сполна. Да-да, вы же сами понимаете, что я прав, что грех вам запирать в тюрьму старика, который всю свою жизнь провел там, где у него всегда над головой было небо.
