День между пятницей и воскресеньем - Лейк Ирина (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT, .FB2) 📗
— Ну, давайте тогда за юбку. — Дима разлил по бокалам остатки вина. — Раз уж она отыскалась в глубинах памяти! День сегодня отличный, я считаю! И на аэродром скатались всего минут за двадцать.
— Да она потом еще часа полтора в машине спала. Как бы ночью не начала бродить.
— А почему мы на самом деле никуда с ней не ездим? — вдруг спросила Нина.
— Потому что с ней и дома хлопот хватает, — быстро ответила Мила. — Куда с ней ехать? От незнакомой обстановки состояние может ухудшиться, это же стресс, и тогда нам вообще кранты. Не-не, я за то, чтобы не будить лихо.
— Но она же все время хочет куда-то лететь. Вдруг это не просто так?
— Конечно, не просто так. Все с Альцгеймером постоянно куда-то летят и едут, мы же с тобой вместе того профессора слушали.
— Только бабушка ведь не просто так и не все время летит, она же собирается именно в субботу, она знает, что с собой брать… Мне кажется, ей может стать лучше, если с ней куда-нибудь поехать. Ну, а вдруг? Мам? Теть Мил?
— И кто с ней полетит, позволь спросить? И куда? Пункт назначения ты как собираешься выведать? В тысяча девятьсот шестидесятый год нам с ней лететь? А полетишь не туда — начнется скандал и обострение. Нет, мы точно не полетим. У нас работа и близнецы. — Слава решительно помотал головой.
— У меня отпуск еще не скоро, Нинуль, а у мамы работы невпроворот — новые проекты. Не вырваться. Никто сейчас не может… — Дима качал головой и доедал баклажаны, которые все-таки подсунула ему Мила.
— Я могу!
— Нина, прекрати, тебе двадцать лет! Куда ты полетишь с сумасшедшей старушкой?
— Она, во-первых, моя бабушка, а потом уже сумасшедшая старушка. А я, если кто не помнит, будущий врач. И она же крошечная совсем стала, я с ней справлюсь, если что. Она при мне никогда не буянит.
— Нина, это даже не обсуждается! Улетите куда-нибудь, она перестанет тебя узнавать, начнет скандалить и плакать…
— Я дам ей таблетки!
— Или совсем уйдет в себя. Мы, конечно, очень ценим твое рвение и благородство.
— Да нет тут никакого благородства! Она моя бабушка! Я не хочу остаться совсем без нее! Она же всегда была такая… мудрая и железная. А теперь ее у нас почти нет! — Она сказала это так неожиданно звонко, что повисла долгая пауза. — И если у меня есть хоть еще неделя, хоть полнедели с ней, то я хочу, чтобы ей было хорошо… И мне. Пока она совсем не исчезла. Вы же все понимаете! Она исчезает…
Они еще долго говорили и спорили, но каким-то чудесным образом двадцатилетней Ниночке — точной копии своей упрямой бабушки Лидии Андреевны — удалось добиться от своих родственников согласия на самое настоящее путешествие. Через пару недель, чтобы успеть все уладить и собраться. Вера все-таки решила лететь с ними, а если на работе случится форс-мажор — вернуться раньше. Куда лететь, они как-то особо не раздумывали. Решили, главное, чтобы было тепло и лететь не очень долго. Из всех возможных вариантов остановились на Турции: и из-за климата, и из-за сервиса, и потому что к пожилым людям там всегда относились с большим уважением.
Николай. Тогда и сейчас
Николай достал телефон и набрал номер. Абонент недоступен. Набрал снова, усмехнулся, посмотрел в окно. Неужели он опять за свое? Хотя вроде бы и не суббота сегодня. Но иначе он не выключил бы телефон. Знает ведь, старый жук, что ему влетит. Николай убрал телефон в карман и попросил водителя развернуться и ехать в аэропорт.
Он мог бы найти Леонида с закрытыми глазами. За столько лет он выучил тут все наизусть. Не прилет, а вылет, вот сюда, новый терминал. Если не окажется в этом, значит, торчит в старом. Сидит на своем привычном месте у окна или в кафе, смотрит в чашку с кофе, рассматривает пассажиров, улыбается кому-то. Только бы оказался там. Он даже не собирался ругать его и ссориться, но вдруг начал волноваться: а если это не вечная странная блажь, а сердечный приступ? Телефон разрядился, и его друг сейчас лежит в реанимации как неопознанный старикашка, потому что документы с собой он не взял, как обычно, а кошелек мог где-то выронить, да нет, его у него вытащили, конечно, вытащили! Ему стало плохо на улице, и его обокрали, избили и бросили! Стоп, сказал себе Николай, вот тут уже точно хватит. В последнее время он стал ловить себя на том, что всегда начинает первыми прокручивать в голове самые жуткие сценарии, от которых сердце начинало колоть и биться у него самого. Может, возраст? Никто почему-то не предупреждает, что с возрастом приходит вовсе не уверенность и спокойствие мудрого старого льва, а откуда ни возьмись выскакивает трепет подростка: неуверенность, сомнения, страх за все и за всех. Как это подло придумано природой — стареть. Оказавшись на вершине жизни, где наконец-то можно выдохнуть и положиться на собственную твердость, мудрость, опыт, как на надежный навигатор, вдруг осознать, что ты предан. Собственным телом, а потом — и всей жизнью, всем, чего добивался, о чем так мечтал… Он прогнал от себя дурные мысли и быстро прошел по стеклянному переходу в новый терминал, глянул на свое отражение в бесконечных стеклянных стенах и остался доволен. «Мы еще хоть куда, мы еще покажем, на нас еще будут смотреть с завистью, как и положено смотреть на мудрых старых львов, мы ведь еще в силе, мы ведь еще в силе…» — повторял он себе. Или уговаривал.
Стеклянный коридор закончился, распахнулся высокий потолок терминала, он быстро поискал глазами и тут же увидел спину лучшего друга. Так и есть! Старый жук! Сидит за своим столиком, перед ним чашка и блокнотик. Что-то рисует, а может, записывает, делает вид, что занят. Ишь ты. Николай тихо обошел его и положил на плечо руку.
— Ах ты ж… — Леня поднял голову и улыбнулся.
— Думал, спрятался от меня, да? Девушка-красавица, можно вас? — Он отодвинул стул, махнул официантке и уселся напротив. — Что пьешь? Крепенькое?
— Конечно, крепенькое, чаек. Выпьешь со мной?
— Девушка, а мне кофе принесите, пожалуйста и какое-нибудь маленькое пирожное. Совсем маленькое. Есть у вас такие? Совсем маленькие. Вот и хорошо, вот такое и несите.
— Вразнос пошел? — Леонид все еще улыбался. — Пока Тамарочка не видит?
— Ты стрелки-то не переводи. Опять за свое? Давно?
— Сегодня-то? Нет, недавно приехал. А вообще, уже пару месяцев не ездил. Так что ты зря.
— А сегодня чего поехал? Прижало?
— Да не знаю… Наверное… Может, весна, может, давление. — Он засмеялся. — Кто нас, стариков-то, разберет. То ли любовь, то ли давление. А ты чего примчался за мной? Суббота же. Как же Тамарочкин званый ужин?
— Вот, может, поэтому и примчался.
Леонид промолчал, его друг вздохнул, облизнул чайную ложечку, положил на блюдце. Девушка принесла пирожное, но есть Николаю расхотелось.
Званые ужины были многолетней традицией его супруги Тамарочки. И когда-то, в первые годы их знакомства и супружества, он радовался этой ее привычке, он думал, как прекрасно — какая она чудесная хозяйка, как здорово — ведь это станет их бесценным семейным наследием: собираться по субботам за огромным столом, звать лучших друзей, и чтобы все непременно приезжали с детьми, и чтобы было шумно, и весело, и стол весь заставлен, и дом — полная чаша, и они с Тамарочкой всегда и всё только вместе, только рядом. Поддержка и опора, любовь и счастье. Но совсем скоро его мечты раскололись на тысячу кусочков и испарились. Очень быстро он понял, а точнее, ему дали понять, что званые ужины — это не «посиделки с бездельниками, не достигшими в жизни никаких высот», а ответственные и важные мероприятия, на которые звали исключительно достойных и, прежде всего, полезных людей, людей со связями, от которых в жизни зависит очень многое, буквально все. Так ему это и объяснили, именно этими словами, когда он по наивности решил позвать на субботний званый ужин своих друзей, коллег по конструкторскому бюро. Тогда-то он и узнал о важном тайном смысле этой семейной традиции, а заодно и о том, как Тамарочка и ее папа на самом деле относятся к его друзьям. К нему самому поначалу относились не лучше. Да впрочем, и потом тоже.
