Мечтай, создавай, изменяй! - Кондукова Эльвира В. (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗

По случайности они не развязали веревки на его руках, и эти веревки сыграли роль жгутов и тем самым спасли Фредерику жизнь. В конце концов какие-то люди нашли его, выходили, и Ндабарамайя, не утративший присутствия духа после такого страшного увечья, научился играть на гитаре и рисовать. Обед организовывался в честь открытия очередного приюта для выживших во время геноцида, построенного на средства Ндабарамайи. Ему сделали протезы в одной из лучших клиник США — эта история широко освещалась в американских средствах массовой информации, — но на время обеда он их снял, заявив, что некоторые вещи ему проще делать собственными руками, пусть даже такими, как у него. Мы с изумлением наблюдали, как он ловко управляется с ножом и вилкой и пьет красное вино.

Американская семья, приютившая Фредерика в США и потрясенная его историей, приехала в Руанду вместе с ним, чтобы помочь открыть приют. Дизайнер интерьеров из Сан-Франциско, услышав от них о Руанде, тоже решил к ним присоединиться, чтобы помочь с отделочными работами в нескольких домах. Семейная пара из Нью-Йорка взялась освещать церемонию в прессе. Приглашая нас присоединиться к ним за обедом, Хана произнес: «Должен сказать, мы все любим эту страну, именно по этой причине мы здесь и собрались».

Вообще говоря, у Руанды удивительное свойство привлекать богатых, влиятельных, известных людей, мотивируя их на создание чего-нибудь полезного для страны и заставляя при этом забывать о собственной значимости или заслугах.

Если отставить в сторону чувство вины за допущенный геноцид и личные контакты, что же такого притягательного в этой далекой крошечной стране, что никого не оставляет равнодушным к ее судьбе? Прежде всего изумление тем, как радикально может измениться облик страны за короткий период времени. В целом Африка — еще один спящий гигант, который только начинает просыпаться. В течение большей части XX столетия экономика континента практически не развивалась, но в начале 2000-х годов темпы роста почти удвоились и достигли 4,9 процента в год.

Этим Африка обязана не только биржевым продуктам вроде нефти или минеральных ископаемых, поскольку государства, не имеющие таких ресурсов, увеличивали свой ВВП почти такими же высокими темпами. Сегодня по объему совокупного ВВП (1,6 миллиарда долларов). Африка вышла на уровень Бразилии или России. Ожидается, что к 2020 года этот показатель достигнет 2,6 миллиарда долларов. Расходы на потребительские товары в Африке составляют около 860 миллиардов долларов, а к 2020 году должны вырасти до 1,4 триллиона. Около 128 миллионов африканских домохозяйств к 2020 году будут достаточно зажиточными, чтобы расходовать часть дохода по своему усмотрению. К 2030 году 50 процентов населения будет жить в городах, а к 2040 году численность африканцев трудоспособного возраста составит 1,1 миллиарда человек, то есть они станут самой многочисленной популяцией трудовых ресурсов на Земле. Уже сейчас дискреционные расходы домохозяйств здесь превышают по абсолютной величине аналогичные показатели России или Индии [59]. Несмотря на явные проблемы, касающиеся прав человека, борьбы с бедностью, здравоохранения, политических вопросов, в таких оазисах, как Руанда, наблюдается несомненный прогресс. Больше людей стали чувствовать себя в безопасности, появился шанс устроиться на хорошую работу, увеличился приток зарубежных инвестиций. В отчете компании McKinsey за 2010 год написано: «Глобальный бизнес не может себе позволить игнорировать потенциал африканских стран» [60]. Структурные изменения в национальных экономиках, в частности снижение темпов инфляции, сокращение национального долга, приватизация государственных компаний, уменьшение налогов, укрепление юридической системы, породили быстрорастущий частный сектор, где стабилизировалась производительность труда и с 2000 года по настоящее время ежегодно растет примерно на 3 процента. Хотя на это потребовалось больше времени, чем другим развивающимся странам, средний класс и процессы урбанизации в Африке находятся на подъеме. Действительно, сейчас в африканских странах процент городских жителей выше, чем в Индии. Следовательно, доходы населения здесь растут быстрее. Иностранные инвесторы тоже стали уделять больше внимания странам региона: за период с 2000 по 2008 год приток капитала вырос с 9 до 62 миллиардов долларов. Аграрный сектор экономики и услуги мобильной связи являются самыми многообещающими направлениями: 60 процентов площади континента не задействованы в сельскохозяйственном производстве, есть пахотные земли; в течение 2000–2008 годов добавилось 316 миллионов новых абонентов мобильной связи [61]. Одним из наиболее удачных мобильных продуктов оказался банкинг M-Pesa в Кении, которому в течение двух лет после запуска удалось охватить 40 процентов взрослого населения. Он стал предметом зависти многих развивающихся и даже развитых стран. В Кении вы можете заплатить за такси, отправив текстовое электронное сообщение.

У Африки, безусловно, еще много проблем, среди которых наиболее актуальны многообразие языков, невысокий уровень жизни, несовершенные политические системы, безопасность, коррупция, распространенность экономического мошенничества. Руанда считается страной с предпереходной экономикой — наиболее быстро развивающаяся, но с самым низким уровнем ВВП на душу населения. Такие экономики отличаются очень высокой степенью нестабильности. В 1990–2000 годах реальные темпы роста ВВП страны держались на отметке 0,4 процента. В 2000–2008 годах уже составляли 7,3 процента. В 2010 году Всемирный банк назвал Руанду второй по степени улучшения экономической ситуации с точки зрения простоты ведения бизнеса и одобрил происходящие перемены.

Возможно, Руанда действительно очень маленькая, но если Кагаме удастся перевести систему образования с французского на английский язык и позиционировать страну как чистое и комфортное место для ведения бизнеса, у нее есть шансы стать своего рода гаванью для транснациональных компаний и иностранных инвесторов, подобно Израилю, Дубаю или Сингапуру.

Иногда пребывание в Руанде заставляло меня стыдиться того, что я американка. В то время как многие руандийцы, с которыми я познакомилась в последние два года, вынуждены были скрываться в джунглях и подвалах, потеряли родственников, я ходила школу и была озабочена такими «глобальными» проблемами, как в какой университет поступать и кого пригласить на школьный бал. В тот день, когда в Руанде началась резня, самой трагической новостью в моем мире стало известие о самоубийстве Курта Кобейна, а вовсе не гибель тысяч руандийцев.

В Руанде по-прежнему еще остается риск соскользнуть в хаос. Но если оптоволоконный кабель протянется к каждому дому, а мобильная связь станет повсеместной, будет гораздо труднее скрыть, что здесь происходит. И если предпринимательство — не важно, выращивание инновационных сельскохозяйственных культур, развертывание производства или просто парень с ноутбуком на коленях, создающий Tencent африканского мира, — сумеет вытащить людей из бедности, радикализма станет намного меньше.

У руандийцев есть еще одно неоценимое преимущество: все они полны надежды. Во многих развивающихся странах жить стало лучше, чем 16 лет назад, но в Руанде контраст наиболее заметен. Шестнадцать лет назад более 90 процентов детей в стране думали лишь о том, чтобы выжить. Сегодня же это, может быть, и авторитарная, зато самая чистая, безопасная и упорядоченная страна Африки. Эти разительные перемены заставили уроженцев других стран, подобно Раджендраме, выбрать Руанду своей новой родиной, а выжившим во время резни — найти в себе силы простить и поверить в своих соотечественников, как Кагабо. Как доказало экономическое чудо Израиля, иногда готовность культуры пойти на риск, решиться на неизведанное и мечтать о большем становится самым ценным природным богатством, которым только может обладать страна.