Бумеранг: Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира - Льюис Майкл (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Будь этот мир вменяем, британские регулирующие органы не позволили бы новоявленным исландским финансистам проглотить почтенный британский коммерческий банк. На деле же они проигнорировали письмо, которое направил им Ширер. Через год, в январе 2005 г., ему позвонили из британского Комитета по слияниям и поглощениям. «Они хотели знать, — говорит Ширер, — почему так стремительно поднялись в цене наши акции за последние пару дней». Я рассмеялся и сказал: “Думаю, вы и сами поймете, где искать причину: два дня назад г-н Эйнарссон, президент Kaupthing, заявил, как последний идиот, что собирается купить Singer & Friedlander”». В августе 2005 г. банк Singer & Friedlander стал называться Kaupthing Singer & Friedlander, а Ширер уволился, поскольку, по его словам, не хотел, чтобы пострадала его репутация. И действительно, в октябре 2008 г. Kaupthing Singer & Friedlander прогорел.
ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ДАЖЕ ПОД ДАВЛЕНИЕМ палаты общин Тони Ширер отказался назвать исландцев обычными пройдохами с улицы. «Все они были высокообразованными людьми», — сказал он с ноткой удивления в голосе.
А вот еще один пример копирования американской модели исландцами: люди разного толка, но все иностранцы, пытались убедить их в том, что у них проблемы. В начале 2006 г., например, аналитик по имени Ларе Кристенсен совместно с тремя коллегами из Danske Bank, крупнейшего датского банка, подготовил доклад, в котором говорилось, что финансовая система Исландии растет бешеными темпами и неминуемо приближается к катастрофе. «На самом деле мы написали этот доклад потому, что были обеспокоены чрезмерным интересом наших клиентов к Исландии, — сказал он мне. — Исландия, как никакая другая страна, была экстремальна во всем». Затем Кристенсен полетел в Исландию и выступил с докладом, чтобы подкрепить свою точку зрения, но лишь нарвался на гнев. «Исландские банки восприняли это как личное оскорбление, — говорит он. — Нам пригрозили судом. Мне было сказано: “Вы — датчанин и злитесь на Исландию потому, что Исландия добилась таких успехов”». По существу, такое отношение явилось отголоском событий 1944 г., когда Исландия объявила независимость от Дании. «Реакция была не “Возможно, эти парни правы", а “Нет! Это заговор. У них дурные побуждения”». Датчане просто ревновали!
Доклад Danske Bank привлек внимание хедж-фондов в Лондоне и подтолкнул их к открытию короткой позиции в исландской валюте. Они провели расследование и обнаружили невероятную паутину непотизма: банкиры делают друг у друга приобретения по вздутым ценам, занимают десятки миллиардов долларов и кредитуют членов своего исландского клана, которые, в свою очередь, без разбора скупают на эти деньги иностранные активы. «Им, как новичкам, — говорит Тео Фанос из лондонской компании Trafalgar Asset Managers, — всучили самые худшие активы — авиакомпании второго эшелона, захудалые розничные магазины. Это были во всех отношениях наихудшие приобретения на заемные средства».
Но тут на пророка накинулись исландские лидеры, начиная с премьер-министра. «Нападки… отдают неприятным запахом неразборчивых в средствах дельцов, которые решили нанести решающий удар в спину исландской финансовой системы», — сказал президент Центрального банка Оддссон в марте 2009 г. Президент Kaupthing публично назвал четыре хедж-фонда, которые, по его словам, преднамеренно пытались подорвать финансовое чудо Исландии. «Не знаю, откуда у исландцев появилась эта мысль, — говорит Пол Рад-док, глава Lansdowne Partners, одного из четырех названных хедж-фондов. — Мы лишь один раз торговали исландскими ценными бумагами, да и то краткосрочно. После беспочвенных публичных обвинений, брошенных в наш адрес президентом Kaupthing, мы начали против него судебный процесс, и он взял свои слова обратно».
Одна из скрытых причин глобального финансового кризиса заключается в том, что тем, кто видел его приближение, было выгоднее открывать короткие позиции в период пика, нежели предавать проблему гласности. К тому же большинство из тех, кто мог бы представить убедительные обвинения Исландии — или, например, Lehman Brothers — в финансовых преступлениях, можно было не слушать на основании того, что они сами завзятые спекулянты, а их мнение пристрастно. Интересный факт: еще в апреле 2006 г. Исландия привлекла внимание Боба Алибера, почетного профессора экономики из Чикагского университета. Алибер приехал в Лондонскую школу бизнеса послушать лекцию об Исландии, о которой в то время ничего не знал, и мгновенно распознал признаки пузыря. Покопавшись в данных, он обнаружил в Исландии приметы явного финансового сумасшествия и решил, что это историческое событие заслуживает описания в учебнике. «Идеальный пузырь» — так Алибер называет финансовый подъем Исландии, а сам учебный материал включает в переработанное издание классической книги Чарльза Киндлбергера «Мании, паники и крахи» (Manias, Panics, and Crashes), вышедшей в свет в 1978 г. В настоящее время Алибер редактирует новое издание. Еще в 2006 г. он решил посвятить Исландии одну главу книги, в которую также вошли главы о мыльном пузыре компании South Sea и тюльпанома-нии — хотя крушение исландских банков было еще впереди. Для него сам крах Исландии был лишь вопросом времени.
В исландских экономических кругах прошла молва о том, что этот авторитетный профессор из Чикаго проявляет особый интерес к Исландии. В мае 2008 г. экономический факультет Университета Исландии пригласил Алибера прочитать лекцию. Выступая перед аудиторией, состоящей из студентов, банкиров и журналистов, он объяснил, что Исландия, далекая от сферы высоких финансов, имела все признаки гигантского мыльного пузыря, но он говорил профессиональным языком экономистов. (Его лекция называлась «Монетарная турбулентность и исландская экономика».) Однако, когда после выступления ему задали вопрос о том, какое будущее ждет Исландию, он перешел на человеческий язык. По словам одного слушателя, Алибер сказал: «Даю вам девять месяцев. Ваши банки мертвы. Ваши банкиры либо глупы, либо жадны. И я готов поспорить, что они уже летят куда-нибудь в надежде продать свои активы».
Присутствовавшие в зале исландские банкиры пытались не допустить появления этой информации в газетах. Некоторые ученые предложили Алиберу представить результаты его исследования Центральному банку Исландии. Почему-то этого не произошло. «Руководство Центробанка заявило, что у них нет времени для встречи с ним, — сообщил преподаватель, который пытался ее организовать, — так как они готовят Доклад о финансовой стабильности». Что касается Алибера, то он уезжал из Исландии с мыслями о том, что наделал так много шума, что его, наверное, больше туда не пустят. «У меня осталось ощущение, — сказал он мне, — что меня пригласили только потому, что им нужен был иностранец для высказывания этих вещей вслух, ибо исландец не решился бы на это из опасения нарваться на неприятности». И все же он очень тепло отзывается об исландцах. «Они весьма своеобразные люди, — говорит он смеясь. — Думаю, в этом-то все и дело, разве не так?»
У исландцев — во всяком случае мужской половины — есть свои объяснения, почему они, устремившись в глобальные финансы, побили мировые рекорды: природное чувство превосходства исландцев. Поскольку численность этого народа невелика и живут они изолированно, потребовалось 1100 лет, чтобы они — и мир — оценили и начали использовать их природные дарования, но теперь, когда мир стал плоским и деньги текут свободно, неблагоприятные факторы исчезли. В выступлениях за рубежом президент Исландии Оулавюр Рагнар Гримссон объяснил, почему исландцы проявляют исключительные способности в банковском деле.
«Наше наследие и образование, наша культура и внутренний рынок обеспечили нам важное преимущество», — сказал он, после чего перечислил целых девять преимуществ, последним из которых был назван дружелюбный нрав исландцев. («Некоторые даже считают нас обаятельными чудаками, неспособными причинить вред».) Высказывания в том же духе повторялись множество раз, чаще всего по-исландски. «В университете были реализованы исследовательские проекты, обосновывающие превосходство исландской модели бизнеса, — говорит Гилфи Соэга, заведующий кафедрой экономики. — Все дело в наших неформальных каналах связи и способности быстро принимать решения плюс кое-чего еще».
