Биржа — Игра на деньги - Вершовский Михаил (лучшие книги онлайн .txt) 📗
ЧАСТЬ V. ОБРАЗЫ МИЛЛЕНИУМА: ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ БЫТЬ БОГАТЫМ?
Глава 21
Целеустремленный инвестор
Вы действительно хотите быть богатым?
Колесо вот-вот сделает полный круг. Мы уже познакомились с некоторыми правилами Игры, с некоторыми игроками и с некоторыми причинами, побуждающими их играть. Эти причины, как мы убедились, не всегда следуют канонам религии, в которой мы воспитаны (речь о святости частной собственности). Самая серьезная из причин есть одновременно квинтэссенция капитализма, и к ней мы перейдем чуточку позже.
Часть традиционной и общепринятой в нашей стране морали гласит, что вы должны быть богатым. Вы просто обязаны, — ну разве что вы дали какие-то специфические обеты бедности, став священником, ученым, учителем или государственным служащим. Дело в том, что деньгами мы ведем подсчет очков в соревновании. Это общее чувство в нас укреплялось издавна. Оно на время исчезает в периоды глубоких депрессий, когда на ограниченный срок богатство становится подозрительным, а бедность перестает быть позором. Во все же прочие времена быть бедным значит едва ли не то же самое, что быть преступником. Наихудшие преступления, которые только может совершить человек, за вычетом насильственных преступлений, иррациональных с точки зрения владельца собственности, — это преступления против капитала. Человеку сойдет с рук нарушение любой из десяти Заповедей, но не дай ему Бог разориться. Это сделает его изгоем быстрее, чем ложь, укрытие доходов от налога, мошенничество, супружеская измена, а также зависть по отношению к любым волам и ослам своего ближнего.
Во времена процветания это старое чувство — вы должны быть богаты! — ощущается с особой силой. Нового здесь ничего нет. В предыдущий период процветания, в самом конце XIX века, одной из наиболее популярных лекций в стране была «Бриллиантовые поля» Рассела Конуэлла. Бриллиантами было богатство в вашем собственном дворе. «Каждый порядочный мужчина, каждая порядочная женщина должны стремиться к этому, — гремел Конуэлл. — И я говорю вам: обогащайтесь! Обогащайтесь!». В ту же самую эпоху Уильям Грэм Самнер, известный йельский профессор, писал: «В данный момент нет никаких препятствий тому, чтобы каждый американец мог обрести капитал с помощью предприимчивости, предусмотрительности и бережливости, став таким образом богатым». А епископ Лоуренс, глава Епископальной церкви, сказал буквально следующее: «В длительной перспективе богатство дается только нравственным людям. Богобоязненность идет рука об руку с богатством. Материальное процветание делает национальный характер мягче, в большей степени уподобляя нас Христу». Посему не приходится удивляться, что Дж. Д. Рокфеллер, будучи спрошенным о том, откуда взялось его богатство, ответил: «Бог дал мне мои деньги».
Но если Бог и впрямь на стороне самых крупных банковских счетов, то некоторые должны бы оскорбиться при одной мысли о том, что заведование деньгами есть Игра — пусть даже в наши дни понятие Игры облагорожено теорией игр, математикой и компьютерами. Деньги, скажут такие люди, это серьезное дело, это не шутка. И уж во всяком случае, это не спорт, не баловство, не забава. Но может статься, именно элемент Игры в деньгах есть самый безобидный в ряду прочих составляющих. Должно ли так быть всегда?
Давайте снова обратимся к Мастеру, давшему нам знаменитый афоризм об Игре, к лорду Джону Мейнарду Кейнсу, барону Тилтону, но оставим в покое его революционные доктрины. В рамках нашей проблемы Кейнс Мастер не потому, что он изменил весь ход экономической истории. Он Мастер потому, что начал с нуля, решив стать богатым, — и стал им, не напрягаясь, а полеживая в постели, оттуда участвуя в Игре. А уже став богатым, он набросал кое-какие мысли, которые абсолютно насущны для любого исследования Игры. За приводимую ниже информацию мы должны быть признательны кейнсовским «Общей теории» и «Очеркам убедительности», а также блестящим работам сэра Роя Хэррода и Роберта Л. Хейлбронера, посвященным Кейнсу.
Даже из вторых рук, через работы биографов, отчетливо чувствуется его joie de vivre [12]. (Ни один из биографов не упоминает о тайных отношениях Кейнса с Литтоном Стрейчи. Пожалуй, эти его наклонности в данном случае не имеют значения — так же, как и позднейшие приложения его теории.)
Перед нами предстает экономист, кембриджская знаменитость, и одновременно человек в самом центре кружка в Блумсбери, состоявшего из светил английских литературы и искусства, человек, женатый на одной из ведущих балерин труппы Дягилева.
В одно и то же время он был президентом страховой компании и любимчиком авангарда. Он презирал инсайдерскую информацию. Каждое утро он собирал вместе записи о своих доходах и балансовые цифры, а потом делал распоряжения о покупке или продаже акций по телефону, руководствуясь единственно своими знаниями и интуицией. После этого он был готов начать рабочий день.
Он не только сделал несколько миллионов долларов для себя лично, но и стал казначеем Королевского колледжа в Оксфорде, увеличив его фонд в десять раз.
«Он был одним из столпов стабильности в деликатных материях международной дипломатии, но его официальная корректность не мешала ему собирать сведения о других европейских политиках, включая информацию об их любовницах, их неврозах и их финансовых предрассудках. Он принялся коллекционировать современное искусство задолго до того, как это стало модным занятием, но в то же самое время он был классицистом, имевшим самую большую частную коллекцию работ Ньютона. Он руководил театром и был директором Английского банка. Он был знаком с Рузвельтом и Черчиллем, но также с Бернардом Шоу и Пабло Пикассо. Он играл в бридж как истовый спекулянт, всегда предпочитая яркую игру здраво выстроенной партии, — и раскладывал пасьянсы как статистик, отмечая время, израсходованное на то, чтобы игра сошлась. Однажды он заметил, что сожалеет лишь об одном в своей жизни — о том, что не выпил еще больше шампанского».
(Господин Хейлбронер, написавший этот фрагмент, совершенно очевидно относится к поклонникам Кейнса.) А что же Мастер думал об Игре? Все целенаправленные импульсы к деланию денег ведут свой род из тысячелетий экономической скудости. Но стремление к богатству это не просто ответ на скудость. «Кто любит серебро, тот не насытится серебром, и кто любит богатство, тому нет пользы от того», — сказал Когелет, Проповедник, Экклезиаст. Чего ищет целеустремленный инвестор? «Целеустремленность, — говорит лорд Кейнс, — означает, что мы более озабочены отдаленными будущими результатами наших действий, нежели самими этими действиями или их непосредственным влиянием на наше окружение. «Целеустремленный» человек всегда пытается обеспечить фальшивое, иллюзорное бессмертие для своих действий, передвигая свой интерес в них в будущее. Он любит не свою кошку, а ее будущих котят, и даже не этих котят, а котят, которые у них родятся, и так далее, до самого конца кошачьего рода. Для него варенье не бывает вареньем, за исключением того случая, когда это ящик варенья завтра, и никакого варенья сегодня. Так, постоянно толкая свое варенье в будущее, он стремится придать своим действиям качества бессмертия».
Теперь, к концу нашего разговора, вы уже знаете, что столь глубокий импульс не может проистекать из простого развлечения, получаемого в Игре. Накопление богатства, как и строительство Города, это часть гораздо более древней игры жизни против смерти. Бессмертие иллюзорно, потому что данное конкретное колесо жестко фиксировано на оси: в конце вы неизбежно проигрываете. Так уж устроена эта древняя игра: вы не можете что-то взять с собой.
В поразительно пророческом эссе «Экономические возможности для наших внуков» Кейнс делает кое-какие замечания, которые сделали бы его королем хиппи, если бы хиппи могли прочитать Кейнса — Мастера детей-цветов и Мастера биржевых операторов. Он сказал, что проблема будущего будет заключаться в том, как освободиться от давления экономической опеки, «которую навяжут победившие наука и сложный процент… освободиться для того, чтобы жить гармонично и хорошо».
[12]
joie de vivre — жизнерадостность (фр)
