Полынь и порох - Вернидуб Дмитрий Викторович (бесплатная регистрация книга TXT) 📗

Дмитрий Вернидуб

Полынь и порох

Глава 1

Два человека, один в штатском, другой – в военной форме, стаяли посреди улицы на пронизывающем февральском ветру.

– Я сам видел, как полковник Федорин пересчитывал и принимал ящики! – поправляя пенсне, возбужденно шептал фотограф Ценципер. – Я даже снимок сделал! Вот, смотрите: в штатском – представитель Добрармии. Он в чине генерала. Я месяц назад его при всем параде… художественно… А это ваш полковник Смоляков, а это…

– Послушайте, маэстро, – перебил его казачий офицер в чине подъесаула, – то, что вы отменный портретист, весь Новочеркасск знает. А по мне, так лучше бы «физиономию» ящика предъявили, как говорится, анфас и профиль.

– Обижаете, Валерьян Николаевич. Я и так сильно рисковал. Шутка ли – два часа в пакгаузе сидеть. А если б они его проверили? Да и что, у меня труба подзорная вместо объектива, что ли?

– Ладно, ладно… Дальше.

– Как только ящики выгрузили – а они, замечу вам, хоть и невелики, но два казака еле тянут, – сам Походный атаман пожаловал. С бо-ольшой охраной!

Тут, пропуская мимо офицерский патруль, подъесаул Валерьян Николаевич Ступичев отвернулся и сделал вид, что прикуривает.

– А что же, полковник Смоляков с чинами отбыл?

– Да нет, – замотал головой фотограф, – с грузом.

– Вот это уже утешает, – собеседник Ценципера провожал взглядом ссутуленные холодом спины патрульных, выдерживая паузу.

– Итак, – продолжил он, подводя черту, – вы помните, что делать. Лошадей наймите получше, да не торгуйтесь. И матросов, и грузовик ждите у кладбища. Могилу выройте подальше и поглубже. Ясно?

– Да. Но зачем могилу?

– В одном из ящиков превосходные клише для печати немецких марок. Это имущество бывшего разведотдела Генерального штаба. Вы хотите стать миллионером, Ценципер?

– Очень хочу. Только вот… – Похожий на клетчатого грача фотограф замялся. – Сейчас денег дадите?

Офицер досадливо поморщился, сунул клетчатому пачку кредиток и, подняв воротник, зашагал прочь.

Собранный с миру по нитке отдел оперативной связи включал в себя нескольких штабных офицеров во главе с полковником Смоляковым, по совместительству вторым генерал-квартирмейстером, десяток штатских телеграфистов и взвод полевой связи численностью не более отделения, мотавшийся вокруг Новочеркасска на чихающем грузовике. Подъесаулу Ступичеву, поступившему на службу сравнительно недавно, было поручено составление ежедневной оперативной сводки на основе телефонных и телеграфных сообщений. Валерьян Николаевич, по документам – демобилизованный офицер, был исполнителен, аккуратен и у начальства нареканий не вызывал. В сложившейся обстановке, когда красные все туже сжимали петлю осады на горле агонизирующего города, такие качества были весьма похвальны.

После трагического самоубийства донского атамана Каледина мысли большинства офицеров штаба были направлены в основном на изобретение планов наиболее безопасного бегства. Об этом говорили открыто, не стесняясь. Тем более что на следующий день после рокового выстрела недосчитались нескольких высших чинов. Возник большой спрос на штатское платье, транспортные средства и накладные бороды. Градом посыпались рапорта о болезнях.

В этой обстановке вновь назначенный Походный атаман Попов и его начальник штаба полковник Федорин проявляли удивительную таинственность. Они только и делали, что созывали закрытые совещания. А их равнодушие и беспечность в отношении подчиненных вынуждали каждого заботиться о себе самостоятельно.

Казалось, в штабе остались только два самоотверженно работающих офицера – полковник Смоляков, назначенный исполнять обязанности «заболевшего» 2-го генерал-квартирмейстера, и подъесаул Ступичев.

Последний явно зачастил с визитами к хозяину фотоателье Ценциперу. Их пару раз видели за богато накрытым столом в ресторане гостиницы «Московская» в обществе фривольных дам, а также хорошо одетого, похожего на часовщика господина с акцентом.

А десятого числа Ценципер заявился прямо в штаб.

– Вы с ума сошли! – зашипел на него Ступичев. – Позвонить нельзя, что ли?

– Да бросьте уже, Валерьян Николаевич, не сегодня-завтра начнется такой драп… Сиверс уже вошел в Ростов! Сами знаете, что пора. Мне сообщили: матросы на подходе.

– Пора будет, когда побегут, – Ступичев схватил Ценципера под руку, увлекая в отдельную комнату. – Голубовцы заняли Бессергеневку – я никому не докладывал. Да и некому. Одно слово – бардак. Подождем «внезапного» штурма.

Всю ночь ружейная трескотня и пулеметные очереди сотрясали окраины Новочеркасска. Рабочие и уличный сброд неказачьего происхождения, вооруженные заводскими комитетами, нападали на патрули и принялись выбивать ополченские караулы из предместий.

Алешка Лиходедов и начальник караула старший урядник Угода то и дело осторожно выходили на улицу, вслушиваясь в хлопающую выстрелами темноту.

Где-то в районе вокзала настойчиво, длинными очередями лупил пулемет. Слева, судя по всему, в районе Барочной, и справа, у Петербургского спуска, шли ожесточенные перестрелки.