Приказ обсуждению не подлежит - Нестеров Михаил Петрович (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗

Михаил Нестеров

Приказ обсуждению не подлежит

Пролог

В ЗАКРЫТОМ РЕЖИМЕ

Человек лет двадцати пяти, одетый в синюю тюремную робу, сидел перед профессиональной видеокамерой «Сони» и держал свободные руки на коленях. Его лицо, с синяками и ссадинами, скрывала белая маска с прорезью для глаз, похожая на широкий колпак и ниспадающая на плечи. Если бы его раздели, то ужаснулся бы даже репортер катарского телеканала «Аль-Джазира», проводивший съемку. От бесчисленных побоев на теле заключенного не было живого места.

Первый же допрос в следственном изоляторе сирийской госбезопасности начался с пыток. Не сразу, но по истечении сорока восьми часов молчания арестованного. Им предшествовало ленивое откровение человека лет пятидесяти пяти, которого оперативники «Мухабарата» называли полковником:

– Своих пытаем…

А продолжение стояло в его блеклых глазах: «Чего говорить о чужих…»

Человек, сидящий перед видеокамерой, прошел хорошую подготовку, он мог работать практически в любой восточной стране. У него был безупречный ливанский акцент, так что невозможно определить его национальность, хотя по виду он – европеец. Вряд ли славянин – пришли поначалу к неверному выводу оперативники службы сирийской госбезопасности: волосы черные, глаза карие, нос с горбинкой. И сейчас он говорил на арабском, делая короткие паузы. Ему оказали услугу: скрыли лицо, чтобы его не узнали родственники. А те, к кому он обращался, узнают его в любом случае.

Он был в звании лейтенанта российского ВМФ и говорил глуховатым голосом. Но в ушах российского офицера стояли слова руководителя спецоперации: «Хорошо поработали, ребята. Конец связи».

– Я не называю своего имени. Но я обращаюсь к руководству своей страны. Я один из тех людей, которые ликвидировали Магомеда, также известного под именем Мохаммед-Эфенди. Я и мой товарищ остались живы, и мы находимся в тюрьме. Мы просим руководство нашей страны принять меры к нашему освобождению. Еще есть время подготовиться к переговорам, чтобы обе стороны подошли к вопросу об освобождении с пониманием и готовыми предложениями…

Он неотрывно смотрел в объектив видеокамеры и знал, что произойдет дальше…

«Конец связи».

– Я по-прежнему не называю своего имени, но по-прежнему обращаюсь к руководству своей страны. Я один из тех людей, которые ликвидировали Магомеда, больше известного по имени Мохаммед-Эфенди, на его вилле. Мы просим руководство своей страны принять меры к нашему освобождению…

– …Власти страны, в которой я нахожусь под стражей, в последний раз любезно оказали мне услугу не называть ни свого имени, ни имени моего товарища, а также страны, гражданином которой я являюсь. У меня не осталось сил, ровно через месяц я назову свое имя на своем родном языке, имя руководителя, который проводил спецоперацию по ликвидации Мохаммеда-Эфенди. Я буду вынужден назвать страну, гражданином которой я являюсь. Я очень прошу: сделайте все возможное для нашего освобождения. Мне не хочется думать, что о нас забыли, и я прошу прощения за то, что буду вынужден сделать – назвать себя. Прошу вас, не думайте, что я подстегиваю вас таким образом, просто – я повторяю – у меня не осталось сил…

Генерал-майор Борович, возглавлявший управление «М» Минобороны, в очередной раз перечитал досье на четверых человек. Трое из них проходили службу в Главном разведывательном управлении, но в силу разных причин оставили занимаемые должности. Один из них – майор Вячеслав Казанцев – уволился в декабре прошлого года. В ГРУ он работал в Восьмом управлении (отдельные страны). Причина увольнения неизвестна. «Истинная причина», – поправил генерал-майор. Стены «Аквариума» Казанцев покинул тихо, можно сказать, незаметно. И сам он был личностью серой. Генералу же для предстоящей работы нужна была кандидатура более яркая, но с существенной поправкой: засветившаяся.

Следующий – подполковник Александр Ерников. Боевой офицер, командовал батальоном спецназа, был уволен со службы после того, как бойцы его подразделения в июне 2003 года провели зачистку в одном из сел Курчалоевского района Чечни, в результате которой погибли четверо мирных жителей. Однако оправданием, что ли, для комбата Ерникова послужили девять убитых во время этой спецоперации боевиков, среди которых оказались трое арабов-наемников.

Полковник Михаил Артемов. Две страницы машинописного текста на военного разведчика просились называться «Делом Артемова». Нет, с «Делом Веннерстрема» (предательство генерала ГРУ Полякова, который выдал ЦРУ агента советской военной разведки Сига Веннерстрема) оно равняться не могло даже качественно. Артемов работал на ГРУ, и только на ГРУ, «в связях, порочащих его», замечен не был. Кроме единственного случая, который и стал роковым в карьере сорокалетнего полковника военной разведки.