Слабое звено (Ключевая фигура) - Нестеров Михаил Петрович (читать книги .txt) 📗
Впервые Катя увидела Марковцева в комнате свиданий колонии строгого режима, где Сергей отбывал срок. Она отметила в его внешности нечто странное: выражение лица, взгляд его мрачноватых глаз в едва приметном обрамлении сероватой тени придавали его облику легкую усталость и в то же время уверенность, что подошло бы более молодому человеку. Нечасто она видела сорокалетних с уверенным и открытым взглядом, люди этого возраста не нашли себя в этой жизни, потерялись в бурном времени и поглядывали из него кто робко, кто растерянно, кто изнеможенным в погоне за более молодыми.
Делая ему предложение поработать на ФСБ, думала, что грамотно обрабатывает его: «Как только ты дашь согласие, станешь подневольным человеком. Откажешься – останешься подневольным в неволе». Не подозревала, что не она обрабатывает бывшего подполковника ГРУ, а он ее – пусть даже в ином плане.
Она не считала себя единственной из управления контрразведки, кто не предал Сергея, но стала первой из немногих, кто помог ему завершить задание, остаться в живых. Не спрашивая его.
Марковцев плохо кончит, дело лишь во времени. Находиться рядом с ним, в гуще событий, сравнимо разве что с прочтением книги о выдающейся личности, погибшем герое. Знаешь, как и где настигнет его пуля, но читаешь с первой и до последней страницы.
– Что мне нужно сделать? – спросила Катя, не дождавшись ответа на свой вопрос.
– Узнать адреса нескольких человек. Думаю, доступ к ним открыт. Когда мне называют фамилии, меня непреодолимо тянет узнать о них как можно больше.
Кроме Андрея Овчинникова, вероятного подозреваемого, без подробной информацией на него, зато с упоминанием его последнего любовного похождения с женой босса, Шестаков в беседе с агентом назвал остальных бойцов «Гранита». Причем представил Овчинникова в качестве любвеобильного поручика Ржевского, – персонаж из «Гусарской баллады» пришелся к слову, сделал вывод Марковцев. Тогда же в голову пришла мысль: если бы шеф надумал показать фото Овчинникова в полный рост, то пикантно закрыл бы его лицо пальцем. Все эти наблюдения говорили за то, что бывший командир «Гранита» вне подозрений у «экспертно-проблемного» отдела ГРУ.
– Кто они? – спросила Скворцова.
– Бывшие военные. Диверсионно-разведывательный отряд «Гранит». Если получится, выжми все: где работают, кем, семейное положение и прочее.
– Выжать семейное положение… – Катя постаралась придать голосу побольше сарказма. – Меня не интересует чужая жизнь. – Немного помолчав, девушка снова взяла его за руку. – Марковцев, что ты задумал?
– Остаться в живых.
– Опять?!
– И еще одна просьба, – Сергей не счел нужным отвечать на восклицание Кати, – мне нужен пистолет. Меня посылают в командировку и при этом чуть ли не травят анекдоты. Посылают в Дагестан, намекая едва ли не на разведку боем, но ничего не говорят про оружие. Странно, не находишь?
– Где, интересно, я найду пистолет? – Скворцова невольно отвела глаза.
Марковцев улыбнулся:
– В сейфе начальника 1-й группы, в кабинете, который ты делишь с ним. Там целый арсенал конфискованного – незаконным путем, заметь – оружия. Помнишь, ты говорила про «глок-22»?
В профильном отделе, как и в любом подобном заведении, составляли фиктивные ведомости об уничтожении конфискованного оружия, зная основы и все тонкости оперативно-разыскной деятельности. Часто это оружие шло в дело, им пользовались специальные агенты.
– Я не говорила, а проговорилась. Давай фамилии людей.
Марк назвал.
– И еще, Катя. Последний раз ты видела меня три месяца назад.
– Я поняла. Где мы встретимся?
– Здесь же. Через два часа.
– В шесть вечера, – внесла коррективы Скворцова. – Но я ничего не обещаю.
– Кроме одного: тебе по-прежнему доверяют ключи от архива? Там на одной из полок пылится мое досье. Любопытно было бы взглянуть на него.
Марковцев был на месте уже к вечеру следующего дня. Отель «Богосская вершина» отстоял от побережья на добрых пятнадцать километров и располагался на берегу одного из множества красивейших озер этой местности. Подножия из черного камня и сосны, растущие ровными полукольцами, оттеняли скалистые голубоватые горы, как тонзуру священника. И прохладная вода в озере по цвету не уступала лазурному небу. Такого нет, наверное, нигде на свете, успел отметить местные красоты агент ГРУ. Не очень хорошее расположение духа сменилось на более умиротворенное.
Мест в гостинице было предостаточно, забронированный номер оказался обычным двухместным. Осматривая апартаменты, Сергей вышел на балкон второго этажа двухэтажного комплекса. Родиона Ганелина он пока не видел, хотя дежурный сказал, что сосед Марковцева по номеру зарегистрировался в отеле. Сергей оглядел сверху сидящих за столиками открытого кафе, расположенного справа от центрального здания, пытаясь определить в одном из них своего напарника. Взгляд его остановился на мужчине лет тридцати пяти, потягивающем пиво, одетом в белую панаму и белые брюки. И, похоже, не ошибся. Тот поднял голову и кивнул.
Горный ручей, падающий в озеро с пятиметровой высоты, послужил хорошим местом для разговора, он прерывался лишь, когда очередной курортник проходил мимо или останавливался на горной тропе.
Первым делом агенты поздоровались.
– Сергей, – представился Марковцев.
– Родион, – улыбнулся новый знакомый. – Будем работать вместе. Шеф сказал, ты пару месяцев провалялся на «даче». Свихнуться можно, – посочувствовал Ганелин.
– И переехать на Канатчиковую дачу, – добавил Сергей.
Родион рассмеялся. Он давно приготовил эту шутку про «дурильник», но Марковцев опередил его.
– Кстати, Шестаков как начальник нормальный мужик? Я первый раз на него работаю.
– Я тоже, – ушел от ответа Сергей. Рано откровенничать, да и вообще ни к чему. «Откровений» он наслушался на «даче». Собственно, «курсанты», кадровые офицеры, мусолили близкую им тему кадровых перестановок: кто пришел в ГРУ, кто ушел. А ушли в первую очередь те времена, когда фамилии начальников управлений произносили шепотом, о задачах отделов имели лишь поверхностное представление. Сейчас же в открытую гремели фамилии, одна из которых заставила вздрогнуть Сергея Марковцева.
Прохоренко. Борис Викторович Прохоренко. Руководитель военной контрразведки ФСБ. Теперь ему напрямую подчиняется отдел, за которым в качестве агента был закреплен Марковцев. О том, что Сергей работал в свое время на военную контрразведку, в здании на Лубянке знал лишь Борис Викторович. С сотрудниками профильного отдела, куда входила Катя Скворцова, Марковцев контактировал напрямую. Переметнувшись на сторону ГРУ, секретный агент тем самым припечатал Прохоренко, который едва не лишился из-за этого своего высокого кресла.
Теперь выходило, что «враг номер один» Марковцев оказался под «крышей» бывшего генерала ФСБ. Очень радужная перспектива.
Услышав новость о кадровых перестановках, Сергей первым делом решил покинуть секретный, хорошо охраняемый объект ГРУ, даже разработал план побега, но его вдруг, как в песне – «сидим мы в баре в полночный час, и вот от шефа летит приказ», – выдернули к начальнику отдела.
Командировка в Дагестан. Если бы его хотели шлепнуть, сделали бы это в том же Химкинском районе. Обширная информация по делу о хищении вооружения с законсервированной базы лишь на время успокоила Марковцева. Он на затылке чувствовал обжигающее местью дыхание Прохоренко. И – вот сейчас, когда лицо его внезапно опалило от дружеского, располагающего взгляда Ганелина. Родион походил на охотника, ярого защитника природы, с любовью разглядывающего через кусты дичь, свою жертву. С такой же нежностью, наверное, его палец коснется спускового крючка. И чем больше слушал и вглядывался Марк в напарника, тем сильнее нарастала в груди тревога.
– Шестаков копает под твоего бывшего командира, расскажи о нем, – в свою очередь попросил Марк.
