Невеста из USA - Гладкий Виталий Дмитриевич (книга регистрации txt) 📗
– Да… – ответил на выдохе Костя и вдруг грузно сел на землю.
Похоже, ему отказали ноги.
Глава 4
Мы – то есть, я и Плат – оккупировали фитнес-клуб. Нам нужно было выяснить обстоятельства исчезновения Дженннифер. Рассказ Рыжего – это одно, а реконструкция событий на месте, где они произошли, – совсем другое.
Наша малочисленная «опергруппа» приехала сюда после звонка Крапивина, поэтому нас встречали как президента России. Правда, цветов и хлеба с солью не было, но шеф этого козырного заведения выстроил для встречи почетный караул из таких классных телок, одетых в коротенькие снежно-белые халатики, что мне показалось, будто мы попали на конкурс красоты.
Да-а, есть еще на Руси женщины… А ведь все это будущие мамки. Представляю, каких они богатырей родят. Куда там до нас в этом деле гнилому Западу с его гребаной политкорректностью и венчаниями по католическому обряду геев и лесбиянок.
Хвала всевышнему, что наш народ все еще не сдался на милость цивилизации европейского типа, которая ведет человечество в тупик.
– … Оделась и ушла, – закончила свой рассказ статная волоокая девица с крепкими мускулистыми руками.
Это была массажистка. Ее звали Ксана.
– Лапушка, ты о чем-нибудь с нею разговаривала? – спросил я фамильярно.
Ксана состроила мне глазки, – ишь ты, чует голодного мужика за версту! – от чего мое сердце вдруг заколотилось в груди, словно бычий хвост, и ответила не без жеманства:
– Что вы… Она по-нашему ни бельмеса.
– И как же тогда вы объяснялись?
– Что тут объясняться? Она мне «хай!», я ей «здравствуйте!», затем пять секунд любезных улыбок, после чего сняла одежду – и на кушетку. А дальше мне уже не до разговоров, пахать надо. Тело у нее сухое, мускулистое, ни капли лишнего жира, так что любому массажисту нужно здорово попотеть, чтобы отработать каждую мышцу.
– А ежели пофилонить?…
– Нет, с этой дамочкой такой номер не пройдет.
– Почему?
– Она здорово разбирается в искусстве массажа. Как раз на этом Лизка и погорела. (Это моя сменщица). Лизка думала, что иностранку можно запросто обвести вокруг пальца. Она такая юная, наивная… Как бы не так! На третий раз американочка такой кипиш подняла, что Лизку едва с работы не выперли.
– Наверное, ты заступилась.
Ксана многозначительно улыбнулась.
– У Лизки много влиятельных клиентов, – ответила она с затаенной завистью.
– Не горюй, – ответил я, по-свойски похлопав ее по литому плечу. – Какие твои годы. К пенсии обрастешь связями, как дно судна ракушками.
Ксана сделала робкий шажок вперед и, глядя прямо мне в глаза (для этого ей пришлось запрокинуть голову; все-таки росточек у меня ой-ей…), зовущее приоткрыла свои полные чувственные губы.
Эх! Если бы я сейчас был не при делах… Ведь в кабинете, кроме нас двоих, никого не было.
Я сразу просек, что понравился девушке, едва переступил порог массажного кабинета; опыт – великое дело… Наверное, ей редко встречались такие крупные и самоуверенные экземпляры мужской породы, как я. И то верно – с мужиками нонче полный пердомонокль.
Стоящих парней шустрые девицы расхватывают на взлете, когда им под двадцать и в башке еще царит розовый вакуум. А те, что миновали сети Гименея в юном возрасте, потом или вообще жениться не хотят, или наркоту употребляют да горькую пьют на последние гроши, или у них с главной мужской принадлежностью проблемы.
Вот и живы, как хочешь. Жалко баб. Я вот, например, помогаю им, как могу, но ведь силы мои не безграничны…
– Неужто она ни с кем не общалась… накоротке? – спросил я уже официальным тоном, спрятав поощряющую улыбку.
Как ни крути, а дело есть дело. О личном можно и позже поговорить.
– Ну, не знаю… – не очень охотно и даже где-то с обидой ответила Ксана.
Похоже, я не оправдал ее надежд. А это значило, что теперь она замкнется, и нужные факты из нее можно будет вытащить только под пыткой. Нужно было срочно исправлять положение.
– Кстати, что мы делаем сегодня вечером? – спросил я, снова напяливая на свою физиономию слащавую до омерзения улыбку.
Эту похотливую улыбающуюся маску я позаимствовал у одного дружка в глубокой молодости. Он был самым настоящим жиголо. Все его ужимки и улыбки, если глядеть на них с расстояния в два-три метра, были насквозь фальшивыми.
И тем не менее девки западали на этого фраера, который, в общем-то, не блистал ни умом, ни статью, как глупые рыбины на удочку с фонарем в ночное время.
Мой подходец оправдал себя в очередной раз.
– Вы – не знаю, а я сегодня свободна, – сразу оживившись, ответила Ксана.
– Есть предложение скрасить наше серое существование походом в какой-нибудь приличный кабак. У дамы есть возражения?
– У дамы нет возражений, – бодро откликнулась обрадованная девушка. – Надеюсь, мы проведем вечер не в баре «Рука удачи»?
– Что ты, милая! Как можно! Мы пойдем в «Бруклин».
– О-о!…
Мадам в экстазе… Ресторан «Бруклин» считался самым козырным в городе. Кухня в «Бруклине» была потрясающей. Как и цены. Но деньги у меня были, так что я особо не волновался на сей счет.
Что касается бара «Рука удачи», который завсегдатаи переименовали в бар «Шаловливые ручки», то это было мое самое любимое питейное заведение. Меня там знала каждая собака. И я даже обиделся где-то в глубине души на то пренебрежение, которое прозвучало в словах Ксаны.
– Так все-таки, вернемся к нашим баранам… – начал я фразу классическим выражением – чтобы блеснуть эрудицией и этим окончательно сразить будущий объект моих воздыханий.
Увы, мои потуги пропали втуне.
– Честно, я больше ничего не знаю, – совершенно искренне сказала Ксана (это я видел по ее глазам).
Конечно, женщины – еще те штучки. Врать они могут так натурально, что куда там Станиславскому с его системой обучения актерскому мастерству. Не хочешь, а поверишь.
– Хотя… – Ксана вдруг запнулась и наморщила лоб, что-то вспоминая.
– Ну-ну! – От нетерпения я готов был немедля выскочить из штанов.
– Насколько мне помнится, в клуб ее привела Зинка Клычкова, – не очень уверенно молвила Ксана. – Да, точно! – воскликнула она. – Как раз в тот момент я брала ключ от массажного кабинета. Ключи от комнат у нас висят на стенде в фойе, возле стола охранника, – объяснила девушка.
– Кто такая, эта Зинка Клычкова?
– Мамзель, – презрительно оттопырив нижнюю губу, ответила Ксана. – Вообще-то ее девичья фамилия Сударкина. Она замуж вышла за Клычкова.
Эту фамилию Ксана произнесла с таким видом, будто женившийся на неизвестной мне Зинке господин Клычков был фигурой, по меньшей мере, государственной значимости. Увы, мы с ним не служили-с, как говаривали в старину.
– Пардон, дорогая, а что за рыба этот Клычков?
– Ты… не знаешь!? – Похоже, Ксана была сражена наповал моей ограниченностью.
– Как тебе сказать… Маркса знаю, читал, пусть и по принуждению, Ленина даже видел – в мавзолее лежит, с нашим президентом Путиным мы почти кореша – каждый день вижу его на телеэкране, а вот фамилия Клычков для меня пустой звук. Он что, мыслитель мирового масштаба вроде Спинозы?
– Ну ты ваще… Это же директор Центрального рынка!
– А… Понятно. Серьезная личность. По нынешним меркам он будет покруче Маркса вместе с Энгельсом. И денег у него, понятное дело, навалом. Да что там отцы-основатели коммунизма! Сам царь Крез по сравнению с ним почти нищий. Подумаешь, ел и пил на золоте. Эка невидаль… Повезло твоей Зинке.
– Еще как повезло, – с завистью сказала Ксана. – А была кем? Можно сказать, уборщицей. Принеси – подай – убери… Это благодаря мне Зинка стала массажисткой, я почти год ее учила, пожалела девку… а затем она познакомилась с Клычковым.
– Неужто он писаный красавец, что ты за ним так убиваешься? – спросил я неожиданно грубо и зло.
Ксана смутилась.
– Да, в общем, я бы не сказала… Мужик, как мужик. И не убиваюсь я по нему вовсе. Честно!
