Двойной капкан - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
— Зачем вы убили ее? — негромко спросил он и тут же вскинул «узи» с такой стремительностью, что Мухе пришлось совершить лучший в своей жизни бросок, чтобы успеть перехватить его руку. Три или четыре пули выбили из паркета щепу, а затем раздался сухой щелк. Рожок автомата был пуст. На помощь Мухе кинулись Боцман и Док. Артист отбивался как бешеный. И если бы не Док, даже не знаю, как бы ребята с ним справились.
Наконец, они притиснули его к полу. Он немного полежал, а потом хмуро сказал:
— Отпустите.
— А будешь хорошо себя вести? — спросил Муха.
— Буду, — пообещал Артист.
Его подняли. Он прислонился к стене, немного постоял и нацелился указательным пальцем в грудь Генриха:
— Тебе конец, сука. Понял?
Генрих сунул правую руку в карман пиджака.
— Не делайте этого! — предупредил я. Но он не внял. В руке его появился «глок» — и очень быстро, нужно отдать Генриху должное, почти мгновенно. И тут уж мне пришлось проявить некоторую расторопность. Хороший инструмент ПСМ, точный. Его пуля вышибла «глок» из руки Генриха с такой силой, что австрийская пушка шмякнулась о стену и грохнулась на паркет прямо под ноги Рузаеву и Азизу, которые появились в дверях кабинета и обалдело наблюдали за происходящим.
— А я ведь предупреждал, — мягко укорил я Генриха, который скрючился над отсушенной выстрелом рукой. Но левую руку, в которой был взрывной блок, из кармана все же не вынул.
— Что тут творится? — заорал Гринблат, протискиваясь в кабинет с камерой.
— Хватит съемок, — сказал я ему. — Вы уже наснимали на Пулитцеровскую премию.
Ничего не происходит. Давайте выйдем на минутку, — обратился я к Генриху. — И снимите вашу идиотскую «ночку», вам сейчас не от кого прятать лицо.
Он стащил «ночку», вытер обильный пот и послушно вышел за мной в приемную. Я плотно прикрыл за собой дверь и сказал:
— Вам нужно немедленно убираться со станции. Вы меня понимаете? И когда я говорю немедленно — это и значит немедленно.
— Из-за этого психа? — презрительно спросил он.
— Нет.
— Из-за чего?
— Попробую объяснить. Хотя мы тратим на это драгоценное время. Впрочем, это ваше время, а не мое. Вы видели начало репортажа о захвате станции? Как мы выходим из лодочного сарая?
— Да. И что?
— Этих кадров не мог снять Гарри. Они с Блейком были уже внутри станции.
Генрих подобрался, как рысь перед прыжком:
— Кто же их снял?
— Не знаю. Это сейчас не самое важное. Есть кое-что поважней.
Я подошел к телевизору «Рекорд» и щелкнул пусковой клавишей.
— На всех пяти каналах «Тринитрона» была одна и та же картинка, — напомнил я, пока этот старый чайник разогревался. — Вы дважды проверяли. Правильно?
— Да.
— А теперь смотрите.
Я нажал кнопку пятого канала — рябь. Четвертого — рябь. Третьего и второго — тоже рябь. И наконец ткнул в кнопку первого канала.
На мутном экране мелькнул конец какого-то детского мультика и появился ведущий.
Не С. Совсем не С.
— Продолжаем программу «Доброе утро», — лучезарно улыбнувшись, произнес он. — Но сначала — чуть-чуть рекламы. Оставайтесь с нами.
Генрих шагнул к «Рекорду» и прощелкал подряд все кнопки, словно проверяя, не смошенничал ли я. И понял, что не смошенничал. Он выключил телевизор и быстро спросил:
— Что это значит?
— Это значит, что вы по уши в говне. И втянули в него и нас. Я как чувствовал, что не надо связываться с вами. Но я не видел ваших чеченских друзей. Но вы-то видели! Или вы такой же сумасшедший ублюдок? Хватит болтать. Я оказался связанным с вами, поэтому в моих интересах, чтобы вы ушли чисто. Пока у вас в руках взрывной блок, у вас есть шанс. Поэтому я и говорю: немедленно улетайте.
— А вы? — задал он дурацкий вопрос.
— Попробуем отмотаться. Это будет стоить, конечно, немалых бабок. Мы работали на службу безопасности КТК. Во всяком случае, были в этом уверены. И к счастью, никого не убили и даже не покалечили. Да рожайте же, черт вас возьми!
Генрих открыл дверь кабинета и вывел в приемную Рузаева и Азиза.
— Быстро в вертолет! — приказал он. — Запускайте двигатель. Я подойду через минуту.
— Я дал Президенту Ельцину срок до четырнадцати ноль-ноль, — заявил Рузаев, гордо выставив вперед свою бороденку. — Я должен провести переговоры с его полномочным представителем. Султан Рузаев никогда не меняет своих решений. Слово горца крепче булата!
— Да проведете вы свои переговоры! Из Грозного. И весь чеченский народ будет рукоплескать своему герою!
Эта перспектива, судя по всему, понравилась Рузаеву. Он величественно кивнул и вышел.
— А как же… — начал было Азиз, но Генрих прикрикнул:
— Бегом! Если кто-нибудь попытается помешать — стрелять сразу!
— Я хотел спросить: а как же мистер Тернер? — все же договорил Азиз. — Мы же не можем оставить его!
Генрих остановился.
— Какой… мистер Тернер? — негромко спросил он.
— Мистер Джон Форстер Тернер. Лондонский журналист. Неужели вы не узнали его? Я, правда, тоже не сразу узнал. Из-за его бороды.
Я понятия не имел, кто такой этот мистер Тернер, но известие о нем, как мне показалось, подействовало на Генриха ошеломляюще. Посильней, чем передача «Доброе утро».
— Откуда вы знаете мистера Тернера? — так же негромко спросил он.
— Я же встречался с ним в Нью-Йорке, — объяснил Азиз. — Передавал ваше предложение. И пароль — про Майами. А потом он прилетал в Грозный.
— Рузаев его тоже… узнал?
— Конечно. После того, как я ему сказал. Мистер Тернер приказал нам делать вид, что мы не знаем его. Я был уверен, что вы работаете с ним в контакте.
— Да, разумеется, — кивнул Генрих. — Я работаю с ним в полном контакте. А теперь, Азиз, — в вертолет. Мистер Тернер сам знает, что ему делать.
— Слушаюсь!
— Матерь Божья! — пробормотал Генрих и взглянул на меня так, будто искал сочувствия. — Боюсь, что вы правы. Я поставил на цыганскую лошадь.
Он быстро вошел в кабинет главного инженера. Я последовал за ним, хотя он сделал попытку закрыть перед моим носом дверь. Он отпер сейф, извлек из него дюралевый кейс и двинулся к выходу. Я преградил ему дорогу:
— А наши бабки?
