Диверсант № 1 - Самаров Сергей Васильевич (читать книги бесплатно полностью txt) 📗

– Не только вы ничего не понимаете. Я тоже не понимаю, – сказал Тобако. – Почему вы здесь? Это следует понимать так, что, согласно вашей версии, наши доморощенные террористы производят акты во Франции? Знаменитая «La menace d'Est»? [12]

– Полиция не смогла опознать погибшего дельтапланериста. В округе вообще нет подобных любителей острых ощущений. Опознал его я. Вернее, предположил гражданскую принадлежность. По татуировке на левом плече. Эмблема воздушно-десантных войск России. Дальше мы раскрутили соответствующий отдел министерства иностранных дел Франции. Работа большая, но нашли случайную фотографию гостя из России. Ренат Киреев, житель города Салавата.

– И все равно я не понял! – Тобако даже голос повысил. – Что он опробовал? Зачем? Мне, как и командиру, очень не верится, что такая большая работа проделывалась только ради взрыва какой-то определенной машины. Если бы все участники и гости конференции хотя бы стояли при этом хороводом около фургона, как вокруг новогодней елки, было бы понятно – террорист желал сорвать с них взрывной волной головные уборы. В противном случае – нет. Не вяжутся здесь концы с концами…

– Мне тоже непонятно, – согласился Костромин. – Есть единственный вариант. На эту автостоянку выходят окна конференц-зала, где скоро будут проходить заседания религиозных деятелей. Конференц-зал находится над залом ресторана. Но кроме битья стекол, ничего добиться взрывом нельзя. Во Франции никому существо вопроса непонятно. Прежде всего, непонятно, почему террористический акт должен был выполнить гражданин России, да еще имеющий подготовку сержанта ВДВ – так нам ответили на запрос о его личности в российских МИДе, МВД и МО. Там, во Франции, ищут по разным направлениям. Ищут спешно. Но обязательно следует искать еще и здесь. Потому что и я не верю в простой взрыв единственной машины. На воробьев, как правило, не охотятся со стратегическими ракетными установками…

– Будем искать, – стоя спиной ко всем и разглядывая что-то через оконное стекло, сказал Басаргин. – К счастью, над Москвой дельтапланам тоже запрещено появляться. По крайней мере, я пока не видел здесь дельтапланеристов. И потому вместо Москвы будем обслуживать Кольмар…

Джошуа поднялся к себе в номер, принял душ, выпил рюмку коньяка и надолго задумался, сидя в кресле.

Два противоречивых желания боролись в нем. Хотелось съездить с Джо Хигганом в Альпы и познакомиться с дельтапланом. Очень и очень хотелось. Полет на дельтаплане, как ему казалось, – это риск. Больший даже риск, чем игра в рулетку на миллионы. Миллионов у Гольдрайха много. А жизнь всего одна. И рисковать ею – это значит рисковать по-настоящему. Любой риск заставляет сердце радостно трепетать и прогоняет усталость скуки, от которой устаешь больше, чем от любой физической или умственной нагрузки. А когда опасный для жизни риск – сердце уже не трепещет. Оно замирает, и дыхание замирает… Это должно быть прекрасным, ни с чем не сравнимым ощущением…

И пусть даже, как говорит Хигган, его не пустят сразу полетать. Он начнет учиться. Джошуа всегда был способным учеником. И со спортом у него всегда получалось, и с любыми другими занятиями так, как он хотел. Хотя именно это и было для него скучным. Скучным, когда он достигал уже первого успеха. Потому, должно быть, он и не стал выдающимся человеком в каком-то деле, что первый же успех заставлял скучать и искать себе новое применение.

Но новое скучным не бывает. Особенно если новое связано с риском. С таким, как риск полета…

Однако одновременно хотелось и другой риск испытать. Неизведанный пока.

Риск тонкой игры с законом. И было это даже большим, чем простое желание доказать себе собственную исключительность. Кто играет с законом, как правило, пытается избежать встречи с ним. А Джошуа готов пойти ему навстречу. Готов рисковать вдвойне. Так интереснее…

Что может позволить себе полиция?

Предположим, позвонит Джошуа сейчас этому комиссару Журдену… Придет комиссар, вежливо извинится, сядет на краешек стула, потому что именно на стул предпочтет его посадить Гольдрайх, считая, что мягкое кресло предназначено для других гостей, более значимых. Он специально поставит этот стул именно в подобающее место комнаты. И пальцем покажет комиссару, куда сесть. Не взмахом руки, не словом, а пальцем. А сам, конечно же, сядет именно в мягкое и низкое кресло напротив. Чтобы подчеркнуть разницу в их положении. Смотреть снизу вверх может позволить себе только сильный и весомый человек. Человек, мало значащий в жизни, человек, сам себе безуспешно стремящийся доказать, что он что-то значит, обычно из кожи вон лезет, чтобы смотреть на других сверху. Комиссар спросит его, как проходил полет через океан, не углубляясь в подробности. Джошуа, позевывая, скажет, что нынешний полет ничем не отличался от всех предыдущих, потому что пересечь Атлантику на «Боинге» – совсем не то же самое, что пересечь ее на дельтаплане. Дельтапланы, к сожалению, на такие расстояния не летают. Не будет у дельтапланериста времени, чтобы выспаться во время такого полета. А в «Боинге» выспаться можно. И Джошуа просто спал, потому что больше делать было нечего. Спал и ничего не видел. И даже сны свои уже не помнит.

Это обрубает все концы.

И больше ничего комиссар сделать не сможет. И не посмеет обыск проводить. Он знает, с кем имеет дело. А если и посмеет – известно, что в полициях всего мира интеллигентные люди традиционно в дефиците! – то ничего не найдет. К банковскому сейфу человека с состоянием Гольдрайха никто полицию близко не подпустит. Ей даже не сообщат, что, помимо счета, Гольдрайх имеет еще и сейф. Тайна вклада охраняется священно…

И этим все закончится? Опять скучно.

А где же риск? Где же то волнующее трепетание в груди?

Нет. Так нельзя… Так скучно…

А можно сделать и так… Можно сделать и так, что скучно не будет!

Ищет комиссар встречи. А Гольдрайх встречи избегает. Конечно, он может избегать ее по причине весьма прозаической – миллиардеру так мало дела до мышиной полицейской возни, что он не желает утруждать себя скучным разговором. Но и этого впечатления избежать нетрудно. Надо показать, что Джошуа избегает встречи совсем по иному поводу. По какому – это уже пусть Журден думает и подозревает, потому что ему должность приказывает подозревать. Жалко, что Джошуа раньше времени сообщил портье о предполагаемой поездке в Альпы. Неожиданный отъезд показался бы более подозрительным и сорвал бы комиссара с места в карьер – в погоню. Впрочем, в любом случае поспешный отъезд подозрителен. Вор боится встречи и старательно запутывает следы!

Вор… Вор!

Это слово, при всем презрении, в него вкладываемом теми, кто никогда не воровал, вызвало в Гольдрайхе восхищение. Он – вор! Вор-миллиардер! Это звучит просто восхитительно. И даже заставляет плечи расправляться шире, вызывает гордость за свою смелость, за пристрастие к риску. Плевать на того, кто ворует, чтобы утолить чувство голода. Никогда бы Гольдрайх не стал воровать для этого и предпочел бы от голода умереть. Но воровать только и исключительно ради риска – в этом что-то есть такое, что радует душу и заставляет кровь быстрее бегать по телу…

И сейчас новое ощущение радовало его не меньше, чем предстоящая возможность полета на дельтаплане. А совмещение того и другого казалось просто верхом блаженства. То есть Джошуа уже перестал скучать только лишь от одних размышлений. И даже довольно заулыбался, что в последние годы случалось с ним крайне редко. Обычно его улыбка больше напоминала почти вежливую гримасу. А что же будет потом, когда действие начнется!

В дверь постучали.

– Войдите.

Пожилая горничная, скорее всего, арабка по происхождению, судя по слегка желтоватому цвету лица и тонкому изящному профилю, осторожно переступила порог.

– Извините, месье, мне сказали, что вы уезжаете в горы. Вам помочь приготовить багаж? – она говорила с откровенным акцентом.