Слово авторитета - Сухов Евгений Евгеньевич (мир книг txt) 📗
Девушка вила из вора корабельные канаты, что неблагоприятно сказывалось на его репутации. Но он, казалось, заболел хронической куриной слепотой и совсем не замечал ехидных перешептываний своего окружения.
Телохранитель отрицательно покачал головой и голосом, в котором слышалось сочувствие, произнес:
– Я пришел за другим… босс.
Только сейчас Миша Хвост заметил, что правая рука верного атланта сжимала «вальтер». Симпатичная такая вещичка, с никелированным покрытием.
Рука плавно поднялась вверх, и «ствол» остановился точно на середине груди Миши.
– Что за шутки! – попытался напустить страха Миша Хвост. – Опусти «ствол», а то еще пальнешь сдуру!
Атлант не испугался. Лицо его застыло в печальной улыбке.
– Это не шутки, шеф, все гораздо серьезнее. Ты стал лишним. Знаешь, что бывает в шахматной партии, когда король не сумел организовать победы и остался без защиты? – И, не дождавшись ответа, продолжил: – Его просто кладут на доску, – и, улыбнувшись, добавил: – И забивают сверху крышку гроба.
– Почему?.. Может, я тебя чем обидел? – В глазах Миши Хвоста страха не было, одно лишь удивление.
– Вовсе нет.
– Может, я тебе мало платил?
Вновь отрицательное покачивание головой.
– Тоже нет.
– Тогда почему? – недоуменно спросил Миша Хвост.
Атлант грустно ответил:
– Не ломай себе голову, босс. Ты здесь ни при чем. Просто жизнь так погано устроена.
– Я тебе верил, Валек, – не то упрекнул, не то констатировал вор.
– А вот это ты напрасно. Сам же прекрасно знаешь, что в этом мире абсолютно никому нельзя доверять.
Телохранитель вообще разговаривал очень редко, и, уж конечно, Хвост никак не мог предположить, что тот способен пуститься в какие-то рассуждения. Он всегда воспринимал телохранителя как утес, эдакий невозмутимый, спокойный, который с высоты своего роста даже нешуточные человеческие трагедии принимает всего лишь как шуршание прибоя у своего каменистого подножия. И вот, здрасьте тебе! Разверзлись уста у диабазовой махины, разговорился!
– Это все, что ты хотел мне сказать?
Страха Миша Хвост не ощущал. Глупо вымаливать прощение, когда видишь, как над самой шеей завис топор палача.
Атлант отрицательно покачал головой:
– Вовсе нет. Я хотел сказать, что Вика тебе не принадлежит. Извини за откровенность, но она никогда и не была твоей. Она принадлежала только мне. Я ее трахал вот на этом самом диванчике, возле которого ты стоишь, в твоем собственном кабинете. Не знаю почему, но ей очень нравилось, чтобы я пялил ее именно стоя. Мне-то со своим ростом как-то неудобно, но ничего, приходилось приспосабливаться, чтобы доставить барышне удовольствие. У тебя, хозяин, отвратительный вкус… был. Ты почему-то всегда западал на потаскух.
Миша Хвост негромко, не разжимая зубов, зарычал, словно смертельно раненный зверь.
– Ты лишний, хозяин, – продолжал атлант, – во всех отношениях лишний. Закрой глаза… Это не страшно.
Не прав тот, кто утверждает, что самая почетная смерть в старости. Когда немощный старец, пораженный многими недугами, словно бесчисленными врагами, спокойно лежит в собственной постели и с чувством узника, приговоренного к смерти, терпеливо дожидается костлявой. А рядом в сочувственном ожидании толчется толпа родственников, готовая по едва заметному движению пальца услужить стаканом воды. Настоящему вору такая смерть не грозит. По той лишь простой причине, что он изначально обречен на одиночество. И даже с немногими близкими людьми он обязан держаться таким образом, как будто между ними китайская стена. И не докричишься, и лица не увидать.
Чаще всего вор погибает с оружием в руках, как ратник на поле брани. Такая смерть проста и почетна.
Миша Хвост бросился вперед, чтобы сомкнуть пальцы на горле восставшего слуги. На какое-то мгновение ему даже показалось, что задуманное осуществится: подушечками пальцев он ощутил дорогую ткань костюма. Но сильный удар в грудь опрокинул его на спину. «Не думал, что так больно умирать…» – была его последняя мысль, и он почувствовал, что не способен наполнить легкие новым глотком воздуха. Сознание замутилось, и Миша Хвост угас навечно.
Несколько минут атлант смотрел на поверженного шефа, словно наслаждался его нелепым положением: голова запрокинута назад, рот открыт, а правая кисть неестественно вывернута, как у тряпичной куклы. Крепко умер хозяин. Ничего не скажешь. В душе телохранителя запоздало шевельнулось нечто очень похожее на раскаяние, но это нежданное чувство тотчас потонуло в нахлынувшей волне цинизма.
Он набрал нужный номер и проговорил ключевую фразу:
– Я закрываю дверь на замок, – и, дождавшись утвердительного ответа, отключил телефон.
Отъезжая от дома Миши Хвоста, Сева Вологодский посмотрел на часы. На дворе полдень. Интересно, сколько потребуется времени Вальку, чтобы замочить своего босса?
Так уж паршиво устроен мир, что предают, как правило, именно те, кому ты доверяешь больше остальных. Верится, что надежно застрахован от больших неприятностей и парни комплекции Ильи Муромца способны шутя развести любую беду. А опасность, оказывается, не просто где-то рядом, а уже обдает затылок холодным дыханием.
Если предположить, что телохранитель примется разглагольствовать и предъявлять претензии шефу, то диалог может запросто затянуться минут на десять. А может быть, ему понадобится полчаса? Или он все-таки уложится в пятнадцать? Почти шахматная задача.
«Мерседес» выскочил на Садовое кольцо и устремился в сторону Яузы. Сева Вологодский раздраженно посмотрел на часы. Прошло четверть часа, но телефон молчал. Такое ощущение, что неразговорчивый атлант пустился в философский диспут со своим шефом.
Сева Вологодский завербовал телохранителя полтора года назад, когда они случайно столкнулись в одном кабаке. Заметив жадный взгляд парня, брошенный на его руку, сжимавшую при расчете пачку баксов, он ехидно сказал:
– Тебя твой босс такими деньгами-то и не балует. А вот я своих ребяток не обижаю. Если расскажешь мне, чем закончится его разговор с Ежом, дам пятьсот долларов. Я думаю, этого достаточно за то, что ты постоишь под дверью пятнадцать минут и послушаешь, о чем речь.
Атлант проглотил наживку сразу, как ерш после недельного голодания, и уже вечером во всех деталях описал встречу Севе Вологодскому. Речь шла о спорной территории близ речного порта, которая при застройке сулила немалые выгоды, и Сева Вологодский, быстро разобравшись в ситуации, немедленно вошел в долю. В качестве премиальных Сева Вологодский выложил своему агенту еще пару тысяч, чем только подогрел его интерес, и с тех пор регулярно получал интересующие его сведения из первых рук. Он знал о Мише практически все и очень умело использовал это с немалой выгодой для себя. Так, месяц назад он дал «крышу» российско-французскому банку, на который Миша Хвост имел очень серьезные виды, опередив его всего лишь на пару дней.
После этого случая Хвост всерьез начал задумываться об утечке информации и пристально стал всматриваться в свое ближайшее окружение, но не догадался заподозрить в предательстве ближайшего к себе человека.
Звонок прозвенел резковато, так бывает всегда, когда его особенно ожидаешь. Выслушав абонента, Сева Вологодский произнес:
– Закрывай, у тетушки имеется запасной ключ.
Ничем не примечательная фраза сделала атланта богаче на пятьдесят тысяч долларов. И гигант откровенно радовался шальным деньгам.
Отключив телефон, Сева Вологодский всерьез задумался о судьбе атланта. Его следовало убрать, чтобы вокруг смерти Миши Хвоста не возникало ненужных вопросов. Но неожиданно ему в голову пришла мысль использовать атланта в качестве карманного убийцы. Парень напрасно думает, что свершившаяся акция разовая, он увяз в дерьмо по самое горло и теперь до гробовой доски будет тявкать по хозяйской указке. А потом, он привык жить на широкую ногу, наивно полагая, что ручеек из твердокаменной валюты не оскудеет. К деньгам привыкаешь, как ко всему хорошему, а гиганту с куриными мозгами следует внушить, что парочка заказных убийств может очень здорово поправить его финансовое положение.
