Кто последний за смертью? - Рокотов Сергей (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
… Николаев решил дать размяться старшему лейтенанту Дьяконову, до ужаса любящего приключения с драками и стрельбой и терпеть не могущему кропотливую следовательскую работу. Вместе с ним он послал крепкого выдержанного инспектора Гусева.
Дьяконов и Гусев вернулись в Управление часа через два. Дьяконов был весел и оживлен, правая рука у него была забинтована.
Ну? — не отрывая взгляда от бумаг, спросил Николаев. Волыдин в больнице с переломами, а Нежук в камере. За ним как раз еще одно дело, он тут терроризирует одного мэна. За все и ответит, падаль толстожопая… Не выражайся, Игоряха, — поморщился Николаев. — К Воропаеву у них претензий больше нет? Нет. Счетчик выключен. Все претензии к какому-то там Полещуку, — отвечал Дьяконов, закуривая сигарету. Ну и ладно. Спасибо, ребята. А теперь извините, у меня допрос свидетеля. Там в приемной никто не ждет? Сидит какой-то корявый, — ответил Гусев. — С козлиной бороденкой. На гомика похож, — добавил Дьяконов. А он и есть гомик, — спокойно подтвердил Николаев. — Но оч-чень важный свидетель. Все. Спасибо за дружескую помощь… Вам спасибо, господин майор, улыбался Дьяконов, — за то, что я разбил свою правую клешню о чугунную челюсть Волыдина. Такое удовольствие получил… Если бы ты еще получал удовольствие от работы со свидетелями, цены бы тебе не было, — сказал Николаев.
… — Минутку, Леонтьев, — извинился Николаев перед важным свидетелем-гомиком. Один звонок, и начнем беседовать… Нина Владимировна, — сказал Николаев. — Эти люди больше не будут терроризировать вашу семью. Ну а уж с банками и другими кредиторами пусть Кирилл разбирается сам. Тут все по закону…
… Я должен продать квартиру, — заявил Кирилл, немного воспрянув духом от сообщения матери. — У меня нет другого выхода. Квартиру?!!! — закричала мать. — Эту квартиру получил твой дед! Я подарила ее тебе, чтобы ты жил в ней с семьей, чтобы ты продолжал род своего знаменитого деда, а ты хочешь ее продать? К тому же, ты знаешь, еще не разобран папин архив. С этой текучкой у нас нет времени заняться папиным архивом. А он бесценен. Бесценен? — усмехнулся Кирилл. Все, мама, имеет цену. Не знаю насчет архива, но знаю, что сама по себе квартира на Тверской с видом на Кремль, с евроремонтом потянет тысяч на четыреста долларов. Я практически смогу рассчитаться с этими погаными кредиторами. Как я иначе смогу рассчитаться с ними? Надо искать этого мерзавца Полещука! Неужели его так трудно найти? Что же они так беспомощны, наши правоохранительные органы? Это он заварил всю эту кашу! Это он втянул тебя в эти аферы! Он же занимался счетами и финансами в вашей горе-фирме! Почему за все должен расплачиваться ты? Эх, если бы мне попался этот Полещук вместе с твоей… Замолчи! Ни слова о ней! Ни слова!!! истошным голосом завопил Кирилл. — Не лезь туда, куда тебя не просят!
Вика, спящая в детской от его дикого крика проснулась и заплакала, испугавшись. А я не потерплю, чтобы ты из-за своих грязных махинаций продал квартиру моего папы! Ты знаешь, какие люди бывали в этой квартире? Знаменитые писатели, актеры, режиссеры, ученые, генералы… Здесь все дышит этой аурой. И из-за этих окаянных зеленых бумажек… Это не бумажки — это моя единственная жизнь! Моя жизнь подвергается риску! Меня просто ухлопают, понимаешь ты? Спасибо тебе за звонок Николаеву, но эти два ублюдка это еще не все кредиторы…А тебе эта аура дороже моей жизни! У вас, в конце концов, есть четырехкомнатная квартира на Фрунзенской набережной и семикомнатная дача в Жуковке. Проживем как-нибудь… Ты и хочешь жить как-нибудь. Ты хочешь вогнать нас с отцом в гроб, а потом продать и нашу квартиру, и дачу. Ты самый настоящий дешевый аферист, ты не работать хочешь, ты хочешь пускать пыль в глаза таким шлюхам, как твоя замечательная жена, будь она трижды проклята! На БМВ они с Леночкой ездят по супермаркетам! Кто она такая, твоя Лена, чтобы щеголять в двадцать три года в норковой шубе? У меня такой шубы никогда не было! И никогда не будет! Перестань говорить гадости про Лену! Вы с отцом тоже не на троллейбусе ездите, и продукты покупаете не на вокзалах у старух. Мы с отцом заслужили того, чтобы ездить на «Мерседесе», мы всю жизнь оперировали людей, спасали им жизни! А что сделали хорошего для людей вы со своей Леной и Полещуком? Набрали кредитов и на эти деньги сделали евроремонт, купили машины. Обманули людей, те двое смылись, а тебя, болвана, оставили за все расплачиваться! Что ты сделал полезного для общества? Ты заслужил хорошую жизнь? Много хороших хирургов, а отец живет лучше других, потому что, благодаря деду его сунули в Кремлевку, и он оперировал тех, кого
надо… Замолчи, негодяй! Тебя куда ни сунь, ты всюду навредишь! Какой из тебя был преподаватель, мы знаем! Какой бизнесмен, тоже знаем! А свою кандидатскую ты просто забросил, потому что там надо было работать, а не купоны стричь… А именно эта работа могла сделать из тебя человека. Никем бы эта работа меня не сделала! Много сейчас ходит кандидатиков с копеечными окладами! И самые умные из них торгуют трусами на барахолках. Это временное явление. Все станет на свои места. Да никогда в нашей воровской стране ни-
чего не встанет на свои места. А ели и встанет,
то лет через двести. А мы просто сдохнем или
перебьют нас всех, как подопытных кроликов. Мне отвратительно с тобой разговаривать. Ты ничтожество. Я лучше пойду к внучке. Она никакая тебе не внучка. Она внучка этим пьянчугам-хохлам и сушеной рыбе Вере Георгиевне, — сказал напоследок Кирилл. При этих словах Нина Владимировна встала с кресла, подошла к сыну и отвесила ему звонкую оплеуху. И молча вышла из комнаты.
Кирилл облокотился на стол и закрыл лицо руками.
Через несколько минут Нина Владимировна вошла, держа на руках Вику. Может быть, она тебе и не дочь, — тихим голосом, с ненавистью глядя в глаза сыну, сказала она. — Но мне и папе она внучка. Запомни это…
… Несколько дней они вообще не разговаривали. Мать занималась Викой, гуляла с ней, ходила за продуктами, готовила обед. Кирилл молча ел, то, что она готовила, шел в свою комнату, валялся на кровати, листал журналы. С Викой обменивался парой-тройкой фраз в день. Иногда приезжал отец. Мать, видимо, передала ему суть разговора, он мрачно поглядывал на сына, но в серьезный разговор пока не вступал. Кредиторы как-то поутихли, видимо, ждали истечения положенного срока.
А срок потихоньку подходил к концу.
Через две недели раздался звонок. Подошла мать. Просили Кирилла Владиславовича Воропаева. Голос был серьезный, официальный. Нина Владимировна побледнела и позвала Кирилла. Он, как всегда, валялся на диване и листал журналы с изображениями полуобнаженных женщин.
Он встал, молча подошел к телефону. Да… Да…Да… Я понял… Буду… Приеду. Положил трубку и сказал матери: — Вызывают для беседы. Личной, так сказать. Поеду, что делать? А это не опасно? — вдруг спросила мать. Да нет, — поморщился Кирилл. — Почему это должно быть опасно? Это же не…. Ну, не те, которые грозились голову отрезать… Это отвратительно и унизительно. А опасного ничего нет. Ладно, пойду одеваться и приводить себя в порядок. При такой встрече внешний вид имеет большое значение. И заведется ли еще машина? Больше месяца уже не ездил.
Кирилл долго приводил себя в порядок, брился, принимал душ, чистился, примерял рубашки, костюмы. Побрызгался французским одеколоном, причесал уже отросшие волосы, потом спустился в гараж и долго возился с машиной. Потом опять поднялся в квартиру. Ну все. Машина завелась. Поеду. Скажи хоть, куда едешь, — беспокоилась мать. Еду в офис Интербанка, это на Севастопольском проспекте. Название, конечно, громкое — а это всего лишь маленький коммерческий банк. Мне назначил встречу директор банка. Да ты не беспокойся, скоро приеду. — Одернул длинную дубленку, криво ухмыльнулся и произнес: А и случится что, кому же жалеть о таком ничтожестве, как я.
И, не дав матери произнести ни слова в ответ, хлопнул дверью.
Кирилла не было весь день. Когда стало темнеть, мать потеряла покой. Она позвонила на работу мужу. Рассказала, в чем дело, попросила приехать. Через некоторое время приехал Владислав Николаевич. Что-то случилось, Владик, что-то случилось. Я больше не могу, что за напасти преследуют нашу семью! За что все это нам?! Как можно воспитывать девочку в таких условиях?! Успокойся, Ниночка, успокойся… Странно, что Кирилл даже не догадается позвонить… — говорил отец, умалчивая о том, что он навел справки и узнал, что никакого Интербанка на Севастопольском проспекте нет и в помине. Жене и так было тяжело. — Вообще-то, ты не очень переживай, — добавил он. — Это в его правилах, правилах законченного эгоиста.
