Чужой (СИ) - Соболев Сергей Викторович (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗

Краснов досадливо поморщился. Коля Николаша, которого в одно время лечили в местной дурке, от которого отказались все, кроме «мамки», — он приходится ей двоюродным братом — способен был нести еще и не такую «пургу». И если его «заклинит», то хрен потом до него достучишься — это ватная стена, а не человек.

— Коля, потом… потом споешь и спляшешь! Ты говорил, что Аня меня искала? Дочь тетки Вари, да? — он показал на соседский участок, где из за живой изгороди и фруктовых деревьев выглядывала оцинкованная крыша недавно перестроенного двухэтажного кирпичного дома. — Когда она приходила?

Коля Николаша переступил босыми ногами, как будто собирался прямо сейчас пуститься в пляс, но сдержал свой порыв…

Он хитро сощурился, спрятал «бумажку» в карман, затем показал два пальца.

— Два дня назад? В воскресенье приходила, так?

— Так. И денежку мне дала на конфеты…

— Про меня спрашивала?

— Мама ей сказала, что ты уехал…

— Блин… — процедил Краснов. — О от бабье… Ну не насовсем же уехал?!

— А я Ганке сказал, што ты поехал к Федору… Я всегда правду говорю! Зачем врать? Ганка меня часто про тебя спрашивала…. Как там, говорит, наш солдат? Что пишет, какие новости? Она умная, в Москве учится, понял?! Мы с ней песни пели… она — добрая! А этот… этот… — Коля Николаша вдруг оскалил зубы и протопнул ногой. — Он плохой… плохой… чужой! Он ее обидит, обманет!

Краснов опешил.

— Кто? Ты про кого это говоришь, Коля?

— Бандит он… плохой человек!

— Кто? Как выглядит?

— Тахир его зовут…

— А а… вон оно что, — задумчиво произнес Краснов. — А он что… этот Тахир… Приезжал сюда, к нам, на Вагонную?

Коля Николаша вновь показал два пальца.

— Два раза здесь был? То есть у нее, у Анны? Так?

Тот энергично закивал: сначала вверх вниз, потом — слева направо.

— У него хорошая машина. Коля все марки знает, Коля сам машины чинил…

— Да знаю, знаю…

— Хорошая машина, красивая. Джип. Цвета «мокрый асфальт». «Тойота»! А сам он — нехороший, злой. Тетка Варя его в дом не пустила. Два дня назад он опять приезжал…

— Вон оно как…

— Ганка к нему вышла… но не надолго! Он хотел, чтобы Ганка с ним куда то поехала… Звал ее сесть в свою машину!

— А что она?

— Сказала — не хочу! не поеду! Коля стоял рядом, все слышал. Я ему сказал: «Ты злой, нехороший! Она тебя не любит! Вернется наш солдат, побьет тебя! А нет, я тебя своей палкой сам излуплю!!» — Коля Николаша вновь притопнул заскорузлой пяткой и погрозился кому то своей сучковатой крепкой палицей. — Потом вышла тетка Варя и увела Ганку в дом… А этот… этот… разозлился! Перед тем, как сесть в машину… красивая… джип… «Тойота»… знаешь, да?.. Он… этот Тахир… что то сказал на не нашем языке! Как будто выругался! А потом… потом сделал так…

Коля Николаша чуть попятился, переложил палку в левую руку, а большим пальцем правой чиркнул себя по горлу, чуть ниже спутанной бороденки…

Краснов прошел в дом. Переоделся в джинсы, надел свежую майку. Включил мобилу на подзарядку. Тот эпизод, когда в ночь с пятницы на субботу Аня влепила ему пощечину, тревожил его все последние дни. Бередил, беспокоил, как заноза, которая выбаливала, «дергала», но которую никак не получалось извлечь. Щека, кажется, горит и по сию пору. Надо сказать, что били его не раз и не два: все детство, всю юность, почитай, не вылезал из драк и разборок. Сам легко пускал в ход кулаки, но и получать доводилось, не один он мастак «махаться». Да и в армии всякого довелось хлебнуть: бывало, что и ногами пинали, даже ребро в учебке сломали…

Но это то понятно, объяснимо. А тут за что получил то?

За то, что вмешался? Что не позволил каким то приезжим зверушкам выеб…ся на глазах у всех, как они это любят? За то, что ответил за «русскую свинью»?

Эххх…

Он вдруг вспомнил, что Аня дала ему номер своего мобильного (который он — по даденной ею бумажке — забил в память своей трубки). Позвонить, что ли? Или сходить к ним без звонка: эдак по соседски, типа «у меня тут соль закончилась, не выручите?»…

Пока он размышлял, как ему поступить в данной ситуации, ожил его сотовый. Дмитрий посмотрел на экранчик: ага, Супрун объявился…

— Леха, привет!

— Здорово, Димон! — Краснов уловил в голосе приятеля какие то незнакомые прежде нотки. — Ты где сейчас? Я тебе весь день трезвоню на мобилу! Есть срочное дело!

— Я у себя, Леха… то есть — на Вагонной! А что за дело то?.. Ммм… извини, это был дурацкий вопрос! Где и когда?!

— А атлично! Узнаю старого карифана! Вот что, братишка! Тут надо кое какие вопросы порешать… И я очень надеюсь на твою помощь! Слушай сюда, друг…

— Я слушаю!

— Значит так… Прикид — беспалевый! Джинсы или спортивные брюки, майка, кроссовки, куртец или свитер на случай холодной ночи! Документы и мобилу с собой не бери! Не мешкай, Димон… выходи на перекресток возле «стекляшки»! Я тебя подберу там минут через двадцать, лады?!

Краснов сунул ноги в кроссовки, нахлобучил на голову бейсболку, сдернул с крючка серую легкую куртку плащевку. Так… сигареты надо захватить… лучше взять не одну, а две пачки! Зажигалка… Налички децал взять… Кажись, ничего не забыл!

Он погасил свет на кухне и в коридоре, запер дверь, ключ сунул в рукавичку, висевшую на гвоздике в веранде. Саму веранду запирать не стал: у Коли Николаши здесь стоит топчан, на котором он обычно спит до самых зимних холодов…

До перекрестка рукой подать: через три дома, на пересечении двух окраинных улиц, стоит «стекляшка», а в ней затрапезная кафешка… Шашлыки башлыки, кебабы лаваши…

Раньше, в годы юности, кафе называлось «Волна». А с недавних пор, когда сменились хозяева, на вывеске красуется другое название — «Терек».

— Дима! Дима… постой!

Краснов притормозил… обернулся. Из калитки соседского дома вышла… Аня! На ней короткие шортики и голубенькая майка топ… Даже в сумерках было видно, какая она ладненькая, как она хорошо сложена, как из нее брызжет молодая энергия… Эх, глаз бы не отводил… так и смотрел бы на нее, — такую! — так и пил бы ее, как чистейшую родниковую воду…

— Привет, — сказал он сухо. — Я спешу.

— Да? — она как будто споткнулась… но затем, приноравливаясь под его длинный упругий шаг, догнала и засеменила рядом. — Дим!

— Ну? Чего тебе?!

— Дима! — она схватила его за локоть, так что ему пришлось все же остановиться.

— Во первых, извини… Ну… ты знаешь… Короче, я была не права! Не обижайся… сама не знаю, что на меня нашло! Я просто очень боялась… И за тебя… Ну и за себя тоже! Боялась, что все может плохо закончиться. Вот нервы и не выдержали! Я заходила к вам, но твоя мама сказала, что ты уехал… Я и сегодня заглядывала днем, но ты спал, а я не решилась тебя разбудить… Так, посмотрела немного на тебя, спящего… и ушла. А вот, кстати, и твоя мама.

Краснов еще несколькими секундами ранее заметил служебный автобус, который развозил «станционных» — на нем обычно мать и приезжает сюда, на Вагонную, после смены.

— Насчет этого, — Краснов коснулся щеки, — ерунда! Я не в обиде… может и было, за что. Ты сказала — «во первых». А что «во вторых»?

— А во вторых, Дима, я уезжаю…

— Куда?

— В Москву, — Краснову показалось, что в ее голосе прозвучали печальные нотки. — Каникулы еще не закончились, но есть дела… Завтра утром уезжаю, поездом.

— Понятно…

— Да ничего ты не понимаешь!.. Ну… так надо, короче. Вот что… — она сунула ему в ладонь сложенный в четвертушку лист бумаги. — Я хотела оставить эту записку вашим… думала, что не увижу тебя.

Краснов механически сунул записку в задний карман брюк. Краем глаза заметил, что к тротуару, там, где с минуту назад останавливался служебный автобус, припарковались две легковушки: темно синий подержанный «пассат» — это машина Супруна — и какой то внедорожник…