Бомба для банкира - Латынина Юлия Леонидовна (бесплатные полные книги .txt) 📗
— У меня тоже мать умерла, — сказал Сазан. — Сгорела по пьянке.
В «Янтаре» было уже шумно, и Сазан усадил девушку за угловой столик. Девушка испуганно смотрела на меню, — так, будто названия блюд были написаны по-китайски. Глаза ее со страхом остановились на двойной колонке цифр — в долларах и рублях.
Сазан подозвал официанта и продиктовал ему заказ. Таня с облегчением оставила меню в покое.
— А вас тоже неприятности? — вдруг спросила она.
— Не у меня, — сказал Валерий, — у моего приятеля. Ему сегодня подкинули на крыльцо бомбу.
Девушка прикрыла рот ладошкой и сказала:
— Какой ужас! А кто?
— Мой приятель считает, что это сделал я.
Подошедший официант водрузил на стол ведерко с шампанским и блюдо с салатом, более похожим на натюрморт, чем на салат.
Сазан откупорил бутылку, разлил шампанское по бокалам и сказал:
— За наше знакомство.
Они чокнулись, и Сазан, слегка прикрыв глаза, стал глядеть на девушку поверх края бокала. Девушка покраснела, как старшеклассница на кинопробе.
И тут Валерий внезапно увидел толстого человека с поросячьим лицом, который пробирался между столиками в направлении уборной. Валерий проглотил шампанское, улыбнулся девушке и сказал:
— Простите, я сейчас вернусь.
Мужская уборная находилась в конце сквозного коридорчика, одним концом выходящего на двор. Валерий встал на пороге уборной, стараясь не отражаться в опоясывающих кафельные стены зеркалах. Он подождал, пока человек застегнет ширинку, и спросил:
— Поссал?
Человек изумленно обернулся. Валерий поднял колено и ударил толстяка прямо в пах. Человек раскрыл рот, видимо намереваясь кричать, и стал отлетать к зеркалу. Валерий поймал его левой рукой, чтобы тот не разбил зеркала, а правой зажал ему оральник. Человек стал выкручиваться. Валерий прижал его к себе, отнял на мгновение обе руки и, сцепив их, со страшной силой обрушил на шею толстяка. Толстяк обмяк и стал вести себя тихо. После этого Валерий выудил из кармана наручники и защелкнул их на запястьях поросячьего человека.
— Пошли, ананасина, — сказал Валерий, и для убедительности показал своей жертве вороненый ствол. — Пикнешь — х… отстрелю.
— Почему? — шептал человек. Он неудержимо плакал: слезы сами текли из его глаз, как это часто бывает, когда человека бьют.
Из туалета направо вел маленький коридорчик, выходивший куда-то на зады ресторана, под служебный навес. С навеса лил дождь, и в темноте тускло блестел бок разгружавшегося грузовика и крышка мусорного бака.
Валерий накинул на руки своей жертвы плащ, так, чтобы скрыть наручники, и потащил человека прочь. При виде грузчиков в глазах жертвы проснулась было надежда, но Валерий ткнул пальцем в мусорный бак и тихо сказал:
— Туда хочешь?
Они прошли мимо грузчиков, кидавших ящики. Жертва Валерия шаталась от боли и страха, и Валерий, прижимая мужика к себе, громко говорил:
— Перебрал ты, Женя, перебрал! Домой пора.
Таня терпеливо дожидалась прихода Валерия. В ресторане было тихо и светло, распахнулась дверь, где-то рядом отъехала машина.
— Можно?
Девушка оглянулась.
Позади стоял симпатичный незнакомый человек.
— Мне сказали, что я могу здесь найти Валерия Нестеренко.
Таня вдруг сообразила, что ее спутник не назвал своей фамилии.
— Наверное, — сказала она, — он отошел. Он сейчас будет здесь.
Человек смущенно присел.
Они некоторое время ждали Валерия, но того все не было и не было.
— Странно, — проговорил человек, — схожу посмотрю.
Он сходил посмотрел и через несколько минут вернулся вконец растерянный.
— Удивительное дело, — сказал он, — куда человек может пропасть из ресторана? Да еще от такой милой девушки, как вы?
— А я вас — сказала девушка, — по телевизору видела. Давно. Вы…, вот только фамилию забыла, — и девушка запнулась.
Человек улыбнулся смущенно и расстрогано.
— Может быть… — пробормотал он. — А фамилия моя Ганкин. Виктор Львович.
— Таня.
— Вы депутатом были, членом межрегиональной группы.
Виктор Львович покраснел. Видно было, что про межрегиональную группу помнили уже немногие.
Они сидели и ждали Валерия.
— Странно, — тоскливо промолвил Ганкин, — очень странно. Простите, Таня, вы давно с ним знакомы?
— Нет, — сказала Таня, — с сегодняшнего утра. Вы не подумайте, я не… я никогда… Но он так забавно со мной познакомился! Я работаю на ламинаторе, знаете, закатывать права, и он хотел со мной познакомиться, а документов у него с собой не было. И вот он вытащил сто долларов и говорит: «Закатайте».
Таня прыснула. Ганкин нахмурился: он смотрел на крайний стол слева. Там тоже обнаружился непорядок. Двое мужиков в дорогих костюмах с явным недоумением поглядывали на едва початую тарелку, стоявшую на перед третьим пустым стулом, и вертели головами в поисках отлучившегося товарища.
— Таня?
Таня и Ганкин обернулись. За ними стоял молодой человек с короткой стрижкой и твердой челюстью. Тане он сразу не понравился.
— Я от Валерия, — сказал парень, — ему пришлось срочно уехать, и он просил отвезти вас домой.
— Я сам отвезу девушку домой, — сказал Ганкин.
Когда они доехали до Таниного дома, Ганкин сказал:
— Таня, вы милая и хорошая девушка. Позвольте старому человеку дать вам совет: не связывайтесь с Валерием.
— Но ведь вы его друг?
Ганкин помолчал. По крыше машины опять хлестал дождь, и на приборной доске мигал указатель левого поворота.
— Таня, — спросил Ганкин, — вы знаете, что такое феодализм?
И, не особенно утруждаясь услышать ответ, бывший депутат, доктор исторических наук, сказал:
— Когда-то жила-была Римская империя. Это была скверная империя, управлявшаяся коррумпированными чиновниками. Чиновники продавали ее оптом и в розницу, но тем не менее в ней были суды, города, и немножечко правосудия. Я даже подозреваю, что в некоторых восточных областях Римской империи во времена Адриана дело с правосудием обстояло лучше, чем сейчас, спустя две тысячи лет. Потом на эту империю нахлынули варвары. Они ничего не имели против ее строя, они просто хотели завладеть ее богатствами. Но в результате этой погони за богатством все коммуникации империи были разрушены. Торговцев грабили на дорогах. Крестьян грабили в селах. Горожан сжигали в городах. Города превратились в замки. Война стала единственным способом экономического обмена. Люди разделились на два класса: те, кто грабит, и те, кого грабят. И тогда торговцы и крестьяне стали просить у своих грабителей покровительства. Они хотели, чтобы одни грабители защитили их от других. Теперь грабителей называли феодалами, а те, кого грабят, назывались крепостными.
