День джихада - Щелоков Александр Александрович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
— Мадуев? — Тэтэ оживился. — Рахман? Так мы его знаем, Вадуд. Помнишь?
— Потому и прочитал тебе. В школе его звали Маду…
Полуян, окунувшись в полудрему, к чужому разговору не прислушивался. Но слово «Маду» он услыхал. И оно разбудило неожиданное воспоминание.
Маду — так в военном училище звали его друга.
18
Маду… Рослый, крепко сложенный курсант-чеченец Салах Мадуев был прекрасным гимнастом, крутил на перекладине «солнышко», пробегал за одиннадцать секунд стометровку, вверх прыгал на метр девяносто, вниз — с двенадцати тысяч метров. Железный мужик. «Десантура», одним словом.
Кровати Полуяна и Салаха в казарме стояли рядом, но друзьями они стали не сразу. По-настоящему их побратала кровь, которая не пролилась.
Шли учебные прыжки на точность приземления на летном поле училища. Полуян в порядке, определенном командиром, скакнул в бездну первым. Приземлился не очень точно — в полуметре от центра мишени.
Расцепил замки, снял парашют и глянул вверх — кто там летит за ним?
Глянул и замер в оцепенении. Вниз падал десантник со «схлопнувшимся» парашютом. То летел навстречу гибели Салах Мадуев. Он несся вниз, раскинув руки, а за ним кишкой тянулся бесполезный живому человеку шелковый хвост.
— Стол! — Полуян впервые в жизни ощутил в себе командирскую строгую волю. Голос его прозвучал в напряженной тишине громко и властно. И сразу, как ни странно, ему подчинились даже двое офицеров, стоявших рядом. Замысел курсанта третьего курса поняли сразу все.
«Стол» — длинное брезентовое полотнище, которое расстилали на земле для укладки парашютов, — мог смягчить удар падения. Пожарники натягивают брезент, чтобы кто-то мог выпрыгнуть на него из окон горящего дома. Почему же нельзя попробовать этот метод в данном случае?
Два десятка рук подхватили стол, растянули, бросились с ним бежать к месту, куда падал парашютист.
Говорят, что многие люди, оказавшиеся в положении Салаха, достигают земли уже мертвыми. Сознание неизбежной гибели парализует чувства и волю. Сердце не выдерживает ужаса. И… останавливается.
Салаху не на что было надеяться, но он ни на миг не закрывал глаза. Ветер бил в лицо, свистел в ушах. Земля, огромная и зеленая, быстро набегала, покачиваясь из стороны в сторону.
Салах вдруг заметил людей, бежавших по полю к месту, куда его несло. Он увидел полотнище, которое тащили товарищи. И понял, что собираются сделать ребята. Понял и стал помогать им, движениями рук и ног корректируя точку падения.
Он угодил точно в середину туго растянутого «стола». Правая нога пробила жесткую ткань. Удар опрокинул Салаха на спину. Несколько курсантов, старательно растягивавших брезент, пообломали ногти, но полотнища из рук не выпустили.
— Во, блин! — Салах ошарашенно глядел на товарищей. — Ну, я прыгнул, ребята!
Прямо из училища Полуяна и Салаха Мадуева направили в Туркестанский военный округ. И после краткосрочной прожарки на каракумском солнце обоих отправили командирами взводов в Афганистан. Там в одном из рейдов Салах отдал долг приятелю.
Два взвода — старшим группы назначили Полуяна — получили задание в пешем порядке перевалить через скалистый хребет Сейяхкерм и усилить роту, державшую скальный проход.
Ночь первого дня пути застала взводы в горах. Устроились на ночевку на голых камнях. Утром Полуян пробудился от холода, открыл глаза. Над ним стояло небо, усыпанное угасающими звездами. Ветер, обдувая лицо, шевелил волосы и путался в усах, отчего все время хотелось чихнуть. Полуян облизал губы, обожженные солнцем, и ощутил соль, выступившую на верхней губе. Хотелось пить.
Он присел, обхватив колени руками, огляделся. Его солдаты лежали на камнях, образовав нечто вроде ритуального круга. Каждый заранее лег так, чтобы при нужде создавалась позиция, пригодная для круговой обороны. У гребня, скрываясь в тени утеса, маячил часовой. По фигуре Полуян узнал ефрейтора Божкова. Одобрительно подумал, сколь удачно назначил человека на последний, самый трудный этап караула. Божков — мужик двужильный, как телефонный провод: тонкий, а порвать не порвешь — основа стальная.
Взяв автомат и махнув рукой часовому, чтобы не беспокоился, Полуян двинулся вверх по крутому хрусткому склону. Тревожить людей, будить Мадуева не стал. Знал, как дорога каждая минута сна, выпадающая ненароком солдату. Ведь спят-то они вполглаза.
Из-за далеких хребтов сочился бледный свет. Туман в лощинах быстро редел, расползался клочьями. Постепенно все явственнее прочерчивались контуры каменных утесов, седловина между ними. Небо распахивалось, раскрывалось над миром новым днем войны.
Чем выше поднимался Полуян, тем шире становился обзор. От камней, остудившихся за ночь, тянуло холодком.
Взобравшись к седловине, Полуян залег и достал бинокль. Приближенный мощной оптикой, дальний склон словно надвинулся на него тяжелой массой. Круча взмывала рыжими уступами, которые вырубили в скалах ветры и резкие перепады температур. За дальним гребнем вздымались хрустальные вершины могучего Гиндукуша.
Внизу, метрах в сорока ниже того места, где лежал Полуян, темнела чаша родника, обвалованная камнями. Желание напиться стало нестерпимым. Не обнаружив ничего подозрительного, Полуян спустился к источнику. На всякий случай держал автомат наизготовку.
Сначала Полуян заметил темное пятно под кустом терновника. Пятно по цвету отличалось от грунта вокруг. Подойдя к кусту, Полуян присел и начал принюхиваться. Запах табака, который он поначалу ощутил как слабое дуновение, вдруг стал гуще и резче. Приглядевшись, Полуян заметил под кустом белое пятнышко, светившееся под колючей ветвью. Вынул нож, ткнул лезвием в землю и выковырнул недокуренную сигарету с золотистой каемкой на фильтре. Теперь Полуян понял и значение темного пятна у куста. Кто-то, куривший европейские сигареты, топтался на камнях, справляя малую нужду.
Стараясь ничем себя не обнаружить, Полуян ушел за гребень. Он даже не попробовал воды, которая так соблазнительно журчала в чистом каменистом ложе.
Солдаты поднялись по команде мгновенно. Без шума и разговоров. Не туристы — разведчики, тени гор. Выглядели все достаточно свежими — сон стряхнул усталость, разбудив в каждом свирепый голод и желание двигаться.
— Завтракать некогда. Пожуйте галеты. Проверьте оружие.
Подошел Салах. Полуян рассказал о следах, обнаруженных за гребнем.
— Нужно послать разведку, — предложил Салах.
— Сержант Рогов, рядовой Прошин. — Полуян взглянул на часы. — Ждем через двадцать минут. Всем остальным занять позицию на гребне. Головы не высовывать.
Разведчики вернулись раньше — через пятнадцать минут.
— В лощине, метрах в двухстах от родника, — душманы, — доложил Рогов. — Семь человек. Охраняют груз. Все сидят у костра, метрах в сорока от склада. Видимо, ждут караван или носильщиков. Греют еду. Судя по поведению, не торопятся. Значит, караван не скоро.
— Что будем делать? — Салах смотрел на Полуяна, ожидая его решения.
— Их семеро. Мы пойдем пятью парами. С охватом. — И когда солдаты приготовились, Полуян подал команду: — Двинули!
Миновав перевал, вместе с Салахом добрались до каменистой зубчатой гребенки, которая надежно прикрывала тех, кто находился в лощине.
Отыскав удобное место, Полуян глянул вниз и сразу же увидел груз, который покрывала зеленая прорезиненная накидка в коричневых камуфляжных пятнах. Никого рядом не было. Моджахеды полагали, что в этих местах никто, кроме них, не может оказаться.
Полуян глянул на Салаха — тот залег, приготовившись к бою, — и по склону крадучись приблизился к складу. Никого рядом не было. Отогнув полог, заглянул под него. Тесно сдвинутые на камнях лежали тюки, обшитые парусиной. На тюках чернели иероглифы китайской маркировки. И тянуло сладковатым конопляным духом.
— Вот зараза, — прошептал Полуян. — Наркота…
За спиной хрустнули камни и раздался негромкий голос:
— Салам!
Мысли работали четко, телеграфно.
