Точка возврата - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Ему отвечали, что самые красивые горы дальше, за Тухлей, и даже еще дальше, за Славским, в Закарпатье. В Тухле, правда, тоже хорошо. А воинские части за здешними местами не числятся. Это в Турковском районе их полно, здесь отродясь не было. А вот военные есть. Недавно появились. Зоряна видела их в райцентре, в магазине. Черные, бородатые, чистые татаре. Есть и наши. Красивые хлопцы, форма новая, не как у Советов.
Услышав это, Муха решил, не дожидаясь пробуждения своих вчерашних собутыльников, поспеть на утреннюю электричку. Уговоры остаться он преодолел, а вот отвертеться от Зоряны, вызвавшейся его проводить, было невозможно. Впрочем, это было даже кстати, поскольку Муха колебался, куда именно он должен сейчас двигаться. С одной стороны, давно пора было возвращаться к своим. А с другой — возвращаться без малейших новых данных, забравшись в такую даль, было тоже не в его правилах. Зоряна же определила выбор: при ней он мог сесть только в электричку, идущую в горы.
На платформе состоялась трогательная сцена прощания. Муха бездумно ляпнул в разговоре, что намерен бродить по горам недельки две. Зоряна тут же случайно обмолвилась, что Йван с бригадой к этому времени снова отправится в Москву. А еще через минуту добавила как бы ничего не значащую фразу: «Вы, Олег, на обратном пути обязательно к нам заходите, а то с хлопцами не попрощались, так вот как раз попрощаетесь...» Муха обещал заглянуть и обязательно попрощаться.
Но последний, невероятно краткий, сбивчивый и страстный монолог молодки Мухе пришлось выслушать, когда утренняя мукачевская электричка притормаживала у платформы и он уже вскинул на плечо рюкзак.
— Ты вертайся, вертайся через неделю, — горячо шептала она. — Я його отправлю в ту Москву, поживэш в сэли, покушаешь всего с огороду, вот себе и отдохнешь, а то шо за отдых по горам лазить. А наши мужики только пьють, а как поедут в ту Москву на месяц-два, а мы тут одни, а как приедуть, то опять только пьють, а ты непьющий, я поняла, вертайся через неделю...
Муху даже растрогала эта попытка сцапать последний женский шанс при уходящей электричке. Он забросил рюкзак в тамбур, электричка дала свисток, зашевелилась потихоньку, и тогда он притянул Зоряну к себе и поцеловал ее неправильное, но свежее и похорошевшее от стыдливого румянца личико. И зря. Тут же Муха оказался сжат цепкими отчаянными объятиями. Пришлось отработать добрый засосный поцелуй, а потом догонять вагон, увозивший Мухин рюкзак в глубь Карпатских гор.
Вышел Муха на следующей станции. В Сколе был оборудованный по всем правилам вокзальчик, так что пришлось даже где оставить рюкзак. Муха решил побродить по этому райцентру, принюхаться, отпустив на исследование всего населенного пункта часа два-три. Потом он собирался с попуткой забраться еще подальше в горы, осмотреться там и с вечерней электричкой вернуться во Львов.
Для обхода Сколе хватило бы и часа. Но вместо того чтобы делать еще один круг, Муха решил убить время, обследовав множество крохотных магазинчиков. Он истратил в них около сотни гривен, чем вызвал уважение продавщиц, переходящее в восхищение. И это было плохо: его запомнили. Пора было сматываться. Муха зашел на вокзал за рюкзаком и тут-то и увидел чеченца. Одетый в гражданское, он пил водку в вокзальном буфете. Чеченцев Муха отличать умел, мог даже отличить мирного чеченца от боевика — имелся у него такой опыт. Сейчас перед ним был типичный волк-боевик. Бородатый волчий взгляд не был притуплен даже водкой, которой выпито было много — на столе стояла почти приконченная бутылка. Так и зыркал по сторонам. Муха прикинулся туристом, мающимся в ожидании электрички, выбрал столик с хорошим обзором и, для полного уподобления туристу, взял пива.
Пиво было некстати — голова Мухе сейчас нужна была максимально ясная, и он его цедил так медленно, что под конец был вынужден пить теплую выдохшуюся бурду. Волк тем временем прикончил поллитру и взял другую, но пить не стал. Ясно: ждет товарища. Так оно и вышло. Явился компаньон, такой же душман, но, скорее, шакал, а не волк, подсел, сказал что-то, достал деньги — доллары, как заметил Муха, — отслюнил сколько-то и отдал Волку. Тогда и пошла в ход вторая поллитра. Мухе пришлось взять еще пива. Благо было оно слабенькое, а Муха перед этим плотно поел. Можно было, конечно, взять чего-то пожрать, но после Зоряниного завтрака в него вряд ли что-нибудь полезло, хоть и времени прошло больше трех часов.
Чеченцы же молча выпивали граммов пятьдесят по полтинничку через правильные промежутки времени и молчали, как воды в рот набрали. Вот всегда они так: либо спорят исступленно, бурно жестикулируя и стараясь перекричать оппонента, либо, если спорить не о чем, молчат часами, глядя в одну точку. Это глупый европеец способен тяжело переживать безделье и искать себе какого-нибудь занятия даже на свободные полчаса. Мудрый Восток без малейших усилий активно бездействует сутками, а если того требуют обстоятельства, то и месяцами.
Понаблюдав за ними, Муха предположил, что боевики не снабжены личным транспортом и застряли оттого, что ждут ближайшую электричку, которая пойдет после пяти вечера. То есть, если у них не возникнет предмета для дискуссии, они собираются вот так молча просидеть еще шесть с половиной часов. Все это время они, очевидно, намерены строго соблюдать завет Аллаха, запрещающий распитие виноградного вина. Был бы Аллах воистину всеведущ, он бы знал, что в северных странах, где виноград не растет, гяуры испокон веку курят вино хлебное, а виноградное почитают за дамский напиток.
Муха понимал, что шесть часов даже крайне медленного потребления пива приведут его к ненужным последствиям. А высидеть такое время, ничем не занимаясь, европеец может только в том случае, если он профессиональный разведчик. Чеченцы, имевшие возможность изучить западный тип человека, естественно, об этом знали. Поэтому Муха допил остаток пива и снова вышел.
В город он не пошел: еще одна ходка по местным достопримечательностям, и будет его здесь каждая собака знать. Он отправился вдоль путей. Пересек их, поднялся на пригорок, туда, где среди травки начинались сосенки, и прилег доспать недоспанное, да и про запас придавить на всякий случай.
