Дембель против бандитов - Ахроменко Владислав Игоревич (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Дембель мотнул головой, отгоняя печальные мысли. Конечно, он не в состоянии помочь всем… Но можно сделать добро хотя бы для одного. И если он не поможет Димке, то никогда себе этого не простит.
— Ладно, Митя, давай это допьем и больше не будем, — предложил Корнилов устало.
— Почему? — Ковалев был настроен на продолжение пьянки.
— Потому, что на жизнь надо смотреть трезво, какой бы хреновой эта жизнь ни казалась.
— Ни хрена ты, Илюха, не понимаешь, — поморщился бывший однополчанин, поглядывая в сторону бара, за стеклом которого вызывающе блестела латунная пробка еще одной поллитровки.
— А чего тут понимать?
— Я, когда пьяный, о своей жизни паскудной не думаю. А как протрезвею — думать начинаю. И так мне хер-рово от этих дум…
— Это потому, что ты сам ничего не пытался изменить. И никто тебе не помогал. А теперь мы с тобой вдвоем, и обязательно попробуем что-нибудь сделать, — успокоил Дембель. — Вот что, Дима: поживи-ка пока у нас, отоспись, оклемайся, в себя приди… Сегодня суббота, — Корнилов принялся загибать пальцы, — завтра воскресенье… В понедельник я тебя в военкомат отвезу. Военком у нас, майор, классный мужик и очень толковый, я его хорошо знаю. Объясним, что и как, может, пособит чем. А если и не пособит, то хоть присоветует. Да и какая-никакая, а — власть.
…Спустя полчаса бывшие однополчане лежали в кроватях. Скупой свет луны пробивался сквозь незашторенное окно, и лицо Ковалева в этом мертвенном свете казалось неестественно бледным.
— Илюха, спишь? — шепотом спросил Дима.
— Нет. Думаю.
— О чем?
— Да так, вообще… О жизни нашей.
— Ты бы лучше о себе подумал. — Ковалев приподнялся на локте.
— А что мне о себе-то думать? Со мной все ясно.
— Со Сникерсом, с бандитом этим, на рынке ты зря заелся.
— И что теперь?
— Теперь жди неприятностей.
— Да ладно тебе, Дима… Неприятности никогда не приходят сами по себе. Неприятности приходят тогда, когда начинаешь к ним готовиться…
Глава 4
Люди, знавшие Василия Николаевича Злобина даже шапочно, всегда подмечали за ним несомненное качество: умение внушать невольный страх окружающим. Да и сам Злой, человек проницательный и неглупый, к сорока двум годам вполне отдавал себе отчет в чувствах, которые испытывают другие при общении с ним. И, как циник и практик, прекрасно понимал, какие выгоды из этого можно извлечь.
Человек, вызывающий страх, вызывает и неосознанное уважение. Эта истина столь же верна, как и другая: если человека боятся и, значит, уважают, его вряд ли станут обманывать: последствия обмана могут стать самыми непредсказуемыми для вруна. Есть и третья истина, не менее верная: бей своих, чтоб чужие боялись. И во многом благодаря этим нехитрым аксиомам Василий Николаевич и достиг вершины криминального Олимпа в городке.
Еще каких-то пять-шесть лет назад он, главный тренер местной средней детско-юношеской школы олимпийского резерва, был человеком вполне заурядным. Ну, заслуженный мастер спорта по вольной борьбе; ну, призер Олимпийских игр и многократный чемпион Союза; ну, герой фотостенда «Лучшие люди нашего города» в местном парке культуры и отдыха. Да в Москве этих заслуженных мастеров и призеров — как собак нерезаных, они рано стареют от перенапряжений спортивной юности, спиваются, охранниками в гаражных кооперативах да вахтерами в мелких фирмах работают. А что касается фотостенда — так там и доярки с фрезеровщиками висят; старый стенд, советских еще времен. Да и место главного тренера СДЮШОР — отнюдь не подарок: ответственности много, денег мало. А ведь Злобин уже познал вкус лучшей жизни: поездки за счет Спорткомитета по странам и континентам, аплодисменты после побед на пропахших потом ристалищах, золотой блеск медалей и медь победных фанфар…
Увы, карьера в большом спорте скоротечна, и Злой, сделав в этой карьере все, на что был способен, окунулся в жизнь, от которой давно отвык. В этой жизни не было ни халявных поездок в капстраны, ни вспышек репортерских фотокамер, ни интервью «Советскому спорту», ни благ, распределяемых Спорткомитетом за высокие достижения. Зато были переполненные автобусные остановки, гудящие по утрам злым людом, ежедневная рутинная работа в холодном спортзале да тоскливые вечера в однокомнатной холостяцкой квартирке. А кроме того, Василий Николаевич обнаружил странную вещь: ему вдруг перестало хватать зарплаты. Давным-давно, до звездных времен на помосте, он, конечно же, получал зарплату, как и все, и даже сильно нуждался в ней, а потом все больше и больше стал от нее отвыкать. Спортсмену его уровня во времена Союза зарплата не была особо нужна: привез из Сингапура пару-тройку видеомагнитофонов или из Венгрии полтора десятка «фирменных» джинсов, загнал через комиссионный магазин — и живи до следующей спортивной победы за рубежами Отечества. А теперь — полный голяк: соотнося получаемое жалованье и предстоящие траты, Злобин, привыкший к совершенно иному образу жизни, ощущал себя так, будто бы его задавил противник сверхтяжелой весовой категории.
Февраль 1994-го стал для бывшего чемпиона этапным. Однажды бухгалтер, сослуживец по СДЮШОР, на какой-то коллективной пьянке расплакался: одолжил соседу деньги на постройку гаража, тот обещал через месяц отдать и уже третий месяц не возвращает, сволочь эдакая. Сильно поддатый Злой великодушно пообещал помочь — мол, давай я с ним поговорю как мужик с мужиком. Незадачливый кредитор-бухгалтер лишь рукой махнул — куда там! — но Василий Николаевич настаивал на своем… На следующий же день, взяв у сослуживца адрес и расписку негодяя соседа, он отправился к должнику. То ли внушительные габариты бывшего супертяжа-вольника впечатлили злостного неплательщика, то ли Злой нашел единственно правильную интонацию беседы (устрашающую), но деньги были возвращены безропотно и даже с извинениями. Движимый самыми лучшими чувствами, Злобин отнес всю сумму бухгалтеру — забери, дорогой, и больше не одалживай кому попадя. Однако сослуживец проявил неожиданное благородство: мол, если бы не ты, Вася, я бы и вовсе не видал этих денежек. Так что давай пополам разделим, по справедливости, соглашайся… Вася подумал и согласился. А согласившись, быстро дошел до очевидного: выколачивание долгов — занятие куда более благородное и прибыльное, чем работа тренером.
Злостных неплательщиков долгов в этом городке было великое множество — соответственно и людей, желавших эти долги получить. Мелких коммерсантов, страдающих от происков конкурентов, от невозврата предоплат за непоставленные товары да от уличных хулиганов, поджигающих по пьяни коммерческие киоски, — еще больше. Все это представляло огромное поле для будущей деятельности… Но, естественно, один Злобин не потянул бы на себе весь городок.
Основа любой деятельности — достоверная информация и надежные кадры исполнителей.
Со вторым проблем не было: средняя детско-юношеская школа олимпийского резерва, где трудился Василий Николаевич, ежегодно выпускала по нескольку десятков молодцов, кроме профессионального мордобоя, ни к чему более не приспособленных. Поразмыслив, Злой посвятил в свои планы четырех наиболее подходящих молодых спортсменов и, естественно, не ошибся: перспективы кататься по убогим улицам на вызывающе роскошных иномарках, гулять в кабаках с длинноногими девицами всерьез впечатлили неокрепшие мозги юных лоботрясов.
После нескольких удачных акций по выбиванию долгов Злобин, естественно, принявший на себя руководство бригадой вымогателей, решил и вторую проблему — с оперативной и стратегической информацией. Сперва на корню были куплены нищие уличные милиционеры (это способствовало более стремительному накоплению первоначального капитала). Заработанные деньги не транжирились понапрасну, но вкладывались в дело: аккуратный подкуп серьезных чинов в ГОВД, горпрокуратуре, исполкоме и особенно в налоговой инспекции (доступ к базе данных последней структуры давал возможность отслеживать всех мало-мальски богатых людей). Сфера деятельности злобинских парней стремительно расширялась…
