Пир или голод - Мэрфи Уоррен (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Вюрмлингер снова надел очки и посмотрел на доктора Кромболда теперь уже по-лягушачьи огромными глазами.
– Было ли обнаружено в его руке что-нибудь, чем он мог извлечь жало?
– Нет.
– Какой-нибудь беспорядок в одежде?
– Нет. Собственно говоря, его нашли сидящим в кресле.
– У него были короткие или длинные рукава?
– Длинные.
– Странно... Одиночная пчела вряд ли стала бы кусать сквозь одежду.
– Но ведь такое возможно, или я ошибаюсь?
– Почему бы и нет? Допустим, пчела случайно попала в рукав и, не найдя выхода из ловушки, пришла в ярость. А пчелу вы нашли?
– Нет.
– Совсем уж странно! Нет ни жала, ни мертвой пчелы. Пчела погибает после того, как ужалит, потому что загнутое острие жала невозможно вытащить из человеческой плоти. Попытка пчелы высвободить жало приводит в конечном итоге к самоубийству, вроде харакири. Поэтому вы непременно должны были обнаружить где-нибудь поблизости от тела доктора мертвую пчелу.
– Я велел пропылесосить кабинет доктора Нозоки, однако никакой пчелы обнаружить не удалось.
– Странно... в высшей степени странно... – бормотал Вюрмлингер, и все его лицо мелко подергивалось.
– Может быть, она улетела и умерла где-то в другом месте? – предположил доктор Кромболд.
Вюрмлингер энергично замотал головой в знак категорического несогласия с таким предположением.
– Потеряв жало, пчела почти моментально погибает. Она уже не может взлететь и едва ползает. Далеко ей не уйти...
– Увы, пчелы не было, – беспомощно вздохнул доктор Кромболд.
– Увы, пчела не была найдена, – поправил его Вюрмлингер.
– Совершенно верно, – произнес, откашлявшись, доктор Кромболд. Ему было не по себе от этого педантичного энтомолога. – Хотите взглянуть на тела других жертв?
– Нет, я бы предпочел взглянуть на содержимое их желудков.
– Прошу сюда, доктор Вюрмлингер.
В лаборатории доктор Кромболд показал Вюрмлингеру несколько сосудов с черновато-зеленой органической массой. Это было наполовину переваренное содержимое желудков Перри Ното, его жены Хедер и их шеф-повара Реми.
Действия Вюрмлингера были настолько неторопливы и методичны, что на ум доктору Кромболду невольно пришло сравнение с ночным такси, медленно едущим по городским улицам в поисках припозднившегося пассажира. Вюрмлингер медленно и методично рассматривал под микроскопом каждый фрагмент насекомого.
Не выдержав, Кромболд сказал:
– Я подожду вас в кабинете.
И вышел из лаборатории, оставив Вюрмлингера копаться в дерьме, что он делал с наслаждением навозного жука. В ответ на слова Кромболда энтомолог лишь рассеянно кивнул головой.
Не успел Кромболд войти в свой кабинет, как к нему ворвалась чрезмерно энергичная блондинка.
– Это вы тот коронер, который умер?
– Конечно, нет. Умер доктор Нозоки, а я – доктор Кромболд, Гидеон Кромболд. А вас как зовут?
– Тамара Тэрил, телеканал «Фокс», – скороговоркой выпалила блондинка и крикнула через плечо: – Джо, иди сюда!
– Меня зовут Фред, – спокойно поправил ее человек с переносной видеокамерой вместо лица. Во всяком случае, именно так показалось доктору Кромболду поначалу.
– Доктор Вюрмлингер уже здесь? – требовательным тоном спросила Тамми.
– Да, но сейчас он занят.
Тамми достала микрофон.
– Тогда для начала поговорим с вами. Расскажите мне все, что вам известно.
– Не могли бы вы уточнить, что именно я должен вам рассказать?
– У меня слишком мало времени на раскачку. Просто скажите, что думаете, а потом мы в студии отредактируем.
Доктор Кромболд недоуменно захлопал глазами.
– Я имею в виду пчел-убийц, – нетерпеливо пояснила журналистка. – Мне известно, что они уже и здесь появились.
– Чепуха! – возмутился Кромболд. – Доктор Нозоки умер от анафилактического шока, вызванного укусом обыкновенной пчелы. Что же касается остальных...
– Вот-вот, расскажите мне, отчего умерли остальные, – закивала головой Тамми.
– Но я еще не все сказал вам о докторе Нозоки!
– Это же телевидение! Нельзя зацикливаться на чем-то одном, иначе люди потеряют интерес к передаче.
– Знаете, – проговорил доктор Кромболд, снимая трубку телефона, – мне кажется, вам обоим лучше покинуть это здание. Я не давал согласия на телевизионное интервью.
– Слишком поздно! Вы уже сняты на пленку и теперь, чтобы не выглядеть по-идиотски, вам остается только плыть по течению.
Подпрыгнув в кресле, доктор Кромболд ткнул пальцем в объектив камеры, бесстрастно фиксировавшей его побагровевшее от гнева лицо, и завопил:
– А ну выключите эту штуку!!!
В голосе его звенела неприкрытая ярость. Но Кромболд и не подозревал, к каким печальным последствиям приведет его неожиданный выпад. Оператор испуганно вскрикнул, и камера со стуком упала на пожелтевший линолеум. Защитная крышка объектива тут же лопнула.
– Какого черта! Что вы делаете, неуклюжий!... – У Тамми чуть не вырвалось ужасное ругательство.
Оператор повалился навзничь, дергаясь в конвульсиях и тяжело дыша. Дыхание его становилось все более затрудненным, лицо побагровело от удушья.
– Что случилось? – недоуменно воскликнула журналистка.
– П-п-п-пчела! – еле выдавил оператор.
И тотчас из-под его руки, сжимавшей горло, выползло большое, мохнатое, черно-желтое насекомое и, зловеще жужжа, взмыло в воздух.
– Пчела-убийца! – завизжала Тамми, хватая стул в руки. – Это пчела-убийца! Черт побери, я не смогу снять ее на пленку!
– Перестаньте, – воскликнул доктор Кромболд. – Успокойтесь, прошу вас. Она ужалила вашего оператора и сейчас умрет в страшных мучениях.
– Я не хочу, чтобы она ужалила и меня! – продолжала визжать девушка.
– Стойте спокойно, не привлекайте к себе ее внимания, – посоветовал хозяин кабинета, выходя из-за стола. – Она сейчас умрет. К тому же она уже не сможет вас ужалить, жало осталось в коже оператора.
– А сама-то пчела об этом знает? – иронично спросила Тамми, пытаясь отогнать насекомое при помощи стула.
Пчела никак не хотела умирать. Она кружила и кружила над журналисткой, но та не подпускала ее близко, все время размахивая стулом.
Наконец, пчела уселась на верхний ящик каталога и уставилась на Тамми и Кромболда своими многофасеточными глазками.
– Дайте-ка мне скрученную газету, – прошипела девушка, все еще не выпуская из рук стула. Тамми знала, что стулья – лучшая защита против ножа, а пчела сейчас представлялась ей именно таким ножом, только с крыльями.
– Зачем? – удивился Кромболд. – Она и так умирает.
– Вы уверены?
– Пчелы жалят только один раз, а потом неизбежно умирают. Так сказал доктор Вюрмлингер.
– Да? Он ведь знаток пчел, верно?
Тамми медленно и очень осторожно опустила стул.
Склонившись над оператором, она энергично стала трясти его за плечо.
– Поднимайся, лентяй!
Но оператор и не думал вставать. Глаза его были крепко закрыты.
– Кажется, ему плохо, – пробормотала Тамми.
Доктор Кромболд тут же подскочил к парню.
Опытные руки коснулись горла несчастного, пощупали пульс, приоткрыли оба глаза и остановились у рта, пытаясь ощутить теплое дыхание, которого уже не было.
– Он умер, – констатировал доктор.
– Я так и знала! Я так и знала, что его ужалила пчела-убийца! – завопила Тамми и, схватив упавшую камеру, нацелила ее на пчелу.
– Улыбнись всей Америке, маленькое чудовище! Теперь-то я сниму тебя на видеопленку!
На пчелу упал яркий свет камеры. Она тут же взлетела в воздух и бросилась на Тамми.
Пронзительно завопив от ужаса, девушка запустила в насекомое камерой, молясь про себя, чтобы аппарат выдержал второй удар.
Пчела и видеокамера столкнулись в воздухе. Камера еще раз упала на пол, а пчела снова атаковала Тамми, на сей раз уже сверху. Ловко увернувшись от проклятой твари, журналистка схватила газету и свернула ее в тугой твердый рулончик.
– Погоди, я сейчас тебя проучу, маленькая бестия! – взвизгнула Тамми.
