Зомбированный город - Самаров Сергей Васильевич (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
Опера из бригады переглянулись.
— Когда обнаружили пропажу ключей?
— Перед обедом. Хотела в магазин за сметаной сбегать. Точно время не помню. На часы не смотрела.
— Пусть так. Когда ключи нашлись?
— Около семи… Около девятнадцати то есть.
— В этот промежуток времени кто-то приходил к вам?
— Подружка с работы забегала. Денег занять. У нее муж опять всю зарплату пропил. Ребенка кормить нечем. Недалеко здесь живут. Это было в пятнадцать сорок. Я на часы посмотрела.
— Координаты подружки. Адрес, телефон…
— Адрес я не знаю. Телефон… — Алина продиктовала.
Номер записали в протокол допроса.
— Но она одна ни на секунду не оставалась. Прошла сразу ко мне в комнату вместе со мной. Потом вместе со мной и вышла.
— Понятно. Дальше.
— Сразу после нее, минут через пять, Борис зашел, — Алина кивнула в сторону своего друга. С ним минут десять поболтали, он уехал. Ему нужно было папу встретить у метро. Они вместе по делам ездили… И больше никого за весь день.
— Мы возьмем ключи на лабораторную экспертизу, — сказал начальник первого отдела института. — Если с них делали слепки, экспертиза обнаружит микрочастицы материала.
Алина молча протянула связку.
— Нам надо только два ключа от входной двери, — эксперт снял с кольца два необходимых ключа и спрятал их в целлофановый пакет. — Завтра утром вернем. Лаборатория у нас и ночью работает. А анализ несложный и быстрый.
— Еще один маленький момент, который мне не нравится, — сказал Страхов. — Мы сначала с Борисом встретили в одном постороннем подъезде двух азиатов. Борис предположил, что это якуты, которые живут в том подъезде. Хотя он сам тех якутов ни разу не видел. Разговор про них зашел, потому что я спросил, есть ли в городе хоть один подъезд, где не живут гастарбайтеры. Но я, кажется, погорячился. Когда возвращался домой, из нашего подъезда вышли двое азиатов. Мне показалось, грешным делом, что это те же самые. Впрочем, и тех и других я видел только мельком. Могу ошибиться, поскольку они для меня все на одно лицо…
— Будем разбираться, будем искать… — сказал руководитель следственной бригады. — Теперь некоторые подробности…
Глава шестая
В эту ночь Игорь Илларионович долго не мог уснуть, хотя никогда не страдал бессонницей. Он вспомнил, какое беспокойство вдруг испытал, когда вошел в квартиру. Что это было? Предчувствие? Уловил торсионные поля? Почему тогда не мог их уловить у подъезда, в котором был убит артист Игорь Владимирович? Или здесь все касалось его напрямую, потому и почувствовал. И вообще, человеческий организм еще настолько мало изучен, что невозможно что-то утверждать о нем безапелляционно.
От этих мыслей профессора оторвал телефонный звонок начальника первого отдела Казионова. Может быть, появились какие-то новости?
— Слушаю, Артур Владимирович, — негромко сказал профессор в трубку.
— Не спите, Игорь Илларионович? Не разбудил?
— Лег уже, да уснуть не получается. Что-то случилось?
— Есть вопрос. Что за тип такой — Борис.
— Друг дочери. На него что-то имеется?
— Досье. Отец умер шесть лет назад. Рак. Мать после смерти отца эмигрировала в Израиль. У нас она была подполковником милиции. В Израиле якобы служила в полиции. Это по ее словам. Мы проверяли. Не служила она там. По всем возможным спискам проверяли. Может быть, служила в службе безопасности или в «Моссаде». Два года назад вернулась в Россию. Живет с сыном. Компромата на нее у нас нет. Теперь насчет экспертизы ключей. Проверили под электронным микроскопом. Нашли остатки церковного воска. Знаете, чем церковный воск отличается от пчелиного?
— Нет. Не знаю. Не сталкивался с этим.
— В церковном воске значительная доза парафина. Эксперт предположил, что некто купил много церковных свечей, расплавил их, удалил фитили и сделал слепки ключей. Слепки передал кому-то для изготовления точных копий.
— Я понял. Про моих якутов информации нет?
— Утром пойдут опрашивать жильцов подъезда. Того и этого. К кому приходили похожие люди. Сейчас уже поздно. Но не это главное. Я почему звоню в ночь. На ключах обнаружены отпечатки пальцев Бориса. Опера вчера негласно и аккуратно сняли отпечатки с бокала, из которого Борис чай пил. Имели возможность сравнить. Поинтересуйтесь у дочери, мог Борис держать ключи в руках? Еще на них отпечатки посторонних людей. По картотеке ФСБ и МВД эти отпечатки не проходят. Вот. Теперь у меня все.
— Спасибо, Артур Владимирович. Держите меня в курсе всех событий.
— Обо всем, что мне доложат, обязательно передам.
Профессор убрал мобильник и задумался.
В дверь словно мышка поскребла. Так обычно стучит Алина, когда не уверена, спит отец или бодрствует.
— Заходи, дочь, заходи. Я не сплю…
— Извини, папа, я знаю, что ты не спишь. Краем уха слышала разговор. Тебе что-то про Бориса сказали?
— Причем второй раз за сутки. Сначала вечером подполковник ФСБ сказал, чтобы я аккуратнее с Борисом общался. Скользкий, говорит, тип и все время не в свои дела нос сует. А сейчас вот позвонил наш начальник первого отдела. У него прямые данные из ФСБ. Ты знаешь, что мать Бориса уезжала в Израиль?
— Знаю. Она же вернулась.
— Вернулась. До отъезда она была у нас подполковником милиции. Сообщила, что в Израиле служила в полиции. Но ФСБ проверяла. В полиции она не служила. Возможно, в службе безопасности или в «Моссаде»…
— Это что такое?
— «Моссад» — самая сильная разведка мира — израильская. Говорят, она даже ЦРУ контролирует. В принципе, ничего удивительного, потому что евреи разбросаны по всему миру, и шпион «Моссада» везде может быть принят за своего человека. Еще император франков Карл Великий создавал свою разведку из евреев. Так вот, в ФСБ подозревают, что мать Бориса служила там. Но разведчики на пенсию не выходят. Если она там служила, значит, и сейчас продолжает служить. Борис мог взять твои ключи, а потом положить их на место?
— Теоретически мог.
— На ключах нашли его отпечатки пальцев. Если он не брал, как могли там оказаться отпечатки? Не обвиняй, вспомни, может, ты давала ему ключи?
— Да. Два дня назад. Ты был на работе. Я что-то готовила. Посылала его в магазин. Давала ключи. Потом… Вечером как-то… Пришли, на лестничной площадке света не было. Я в замочную скважину попасть не могла. Дала ему ключи, он открывал. Ты еще тогда лампочку вворачивал…
— Помню. Ладно. А ты что не спишь? Понятно. Как и я.
— Вопрос, папа. У тебя работа очень серьезная?
— Чрезвычайно серьезная. Оружие нового типа.
— Борис часто о твоей работе спрашивает. Может, как журналист интересуется. Не знаю. Я ничего не говорю.
— Тогда у меня встречный вопрос. Когда он привел ко мне Игоря Владимировича, он сказал, что этот пациент по моему профилю. Это правда. Но откуда Борис мог знать мой профиль работы? Я подумал, ты что-то сказала. Потом сообразил, что ты сказать ничего не могла, потому что сама ничего не знаешь. Я тебя в суть своей работы не посвящал.
— Так что, теперь не пускать Бориса в дом?
Характером Алина была в мать. Та тоже любила кардинальные решения.
— Делай вид, что ничего не произошло. А дальше — разберемся…
Поговорка гласит: «Пришла беда — раскрывай ворота». Насколько верна эта народная мудрость, профессор Страхов вскоре убедился. Утром он доехал до станции метро, там пересел на институтский автобус и благополучно добрался до своей лаборатории. Зашел в кабинет, откуда только что вышла уборщица. И не успел даже посмотреть в компьютере данные на подопытных животных, как к нему, привычно без стука, ураганом ворвался Торсисян.
— Рассказывай! — потребовал Арсен Эмильевич. — Что ты там вчера сумел выкопать?
— Ты о чем?
— Мы ж с тобой вчера говорили… — напомнил Торсисян. — Ты хотел в семью убийцы сходить, поговорить. Поговорил?
— Поговорил.
— И что? Только время не тяни…
