Укус Змея - Зайцев Михаил Георгиевич (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
5. Накануне
Снежная крупа отскакивала от стекол. Первый осенний снег стучался в окна, как будто просил пустить его внутрь, в самое престижное заведение Пролетарского района, в кафе «Ласточка».
Гена Крокодил, весь из себя сегодня такой задумчивый, неспешно курил, редко затягивался, забывая стряхивать пепел, повернув голову к окну и наблюдая, как беснуется стихия за стеклами, с философичным безразличием буддийского монаха.
— Ген, а Ген, слышь, завтра там та-акой дубняк будет, ва-аще атас, — высказался Аркаша Башка, разумея под словом «дубняк» — холод, а под словечком «там» — место, где состоится судьбоносная рукопашная схватка за район.
Рукопашное побоище за право контролировать Пролетарку состоится все в той же недоделанной фабрике-кухне, где в подвале тренируется, охаживает боксерский мешок с вишневыми косточками надежда нынешних контролеров.
Спарринг не на жизнь, а на смерть произойдет аккурат над тем подвалом, где прячется до поры сюрприз для гостей из прошлого, романтиков с большой дороги перестройки.
Помещение под ристалище — бетонный пол общей площадью около сотни квадратных метров, бетонная плита-потолок, четыре бетонных стены без проемов под окна, но с прямоугольными провалами для установки дверей. Три из четырех дыр-провалов братки из числа избранной чертовой дюжины завалили битым кирпичом, заделали досками. Они же, братки, которым повезло лицезреть надежду Крокодила, очистили бетонный пол, наладили освещение и соорудили лавки у стен. Две лавки из кирпичей и досок, одна напротив другой. На одну сядет Гена, Аркаша и Василий, напротив — Самбист и пара его приближенных. У единственного входа-выхода, который остался, встанут Боров и человечек экс-Робин Гуда. За бетонными стенами территорию будут охранять исключительно Крокодиловы люди из чертовой дюжины.
— Ген, а Ген, слышь? Коли ихний боец нашего Делового уделает, тады — ой! Нету смысла, ты понимаешь, пальбу открывать. Кончим, ты понимаешь, Самбиста и тех, которые с ним припрутся, а евоные остальные потом на нас, типа, охоту устроят. Хер знает, где евоная гвардия схоронилась. Я ж говорил, что перестрелки нам без мазы, ты вспомни.
Сам бригадир ну ни чуточки, ни капельки не сомневался, что Деловой реально уделает бойца Самбиста. Видал Гена, как он, Деловой, колотит боксерскую грушу. Ваще финиш, как он ее околачивает! Коленями, локтями, кулаками, пятками, тыквой, плечами, атас!.. Однако именно Деловой и сомневался в победе. В том смысле, что за жизнь свою после победы опасался, и серьезно. По типу, хер его знает, Самбиста, вдруг согласился для вида на честный махач, а, в натуре, придумал план, как перестрелять, порешить к чертям собачьим всю бригаду Крокодила.
Не-е, не такой человек Самбист, мотал репой Гена, но червячок в мозгах у Крокодила таки зародился. И велел Крокодил всем своим вооружиться да быть на стреме. И тем тринадцати, себя считая, что будут находиться в эпицентре событий, и остальным, рассеянным по району.
Смех да и только! Комедия, блин! Но Гена расковырял фальшивый гипс на своей левой руке и, в натуре, в нем спрятал кой-какое рыжье. И паспорт номер 2 теперь повсюду таскал в кармане. И с пачкой баксов, перехваченной аптечной резинкой, не расставался. Как юный, бля, пионер, всегда готовый!
Готовый слинять резко из Пролетарки, из Энска, из Подмосковья на хер.
Ясен перец, своими опасениями Гена ни с кем пока не делился. Не хер панику сеять, достаточно и того, что сам в глубине души паникует. Сам Гена. А Деловой спокоен, меня, говорит, в последнюю очередь стрелять будут. Я, говорит, буду безоружный всем напоказ, чего, говорит, на меня сразу пули тратить? Тех, говорит, которые одетые, у которых под одеждой МОГУТ волыны прятаться, тех и пустит Самбист в расход в первую очередь. А я, говорит, пока он вас кончает, попытаюсь уйти.
Честно говорил Деловой и складно. Объяснялся с Геной цензурно, будто какой профессор. И советовал — раз МОГУТ у вас под одеждами пистолеты прятаться, значит, глупо их там не спрятать.
— Ген, а Ген, ты слушай! Раз забились по-честному проблему с Самбистом разруливать, так на кой «пушки» с собой брать, а? У Самбиста глаз-алмаз, срисует «пушки» под...
— Вот-вот! — перебил Гена. — И я про то же. — А про себя подумал: «И Деловой про то же». — Покажется ему, что срисовал «пушки», и кранты! Сечешь? Покажется, померещится, и чо? Реально лучше, если при таком раскладе они у нас, в натуре, будут, нет?
— А я думал, это ты на тот случай, если Делового уделают.
— Мудак. Эт я на всякий пожарный.
— Чего ж ты раньше не сказал, что на всякий пожарный? Я думал...
— И ты молчи, понял?! Пацанам про то, что... Короче, не хер на эту тему лишние базары.
— А я еще думал, что ты имеешь мысль Делового кончить.
— Йоп! Ошизел? На кой его-то кончать? За ксиву евоную заплачено, три косаря бакинских я ему отслюнявлю, и нехай сваливает, куда ему надо.
— Вы так добазарились? Ксиву и башли сразу ему отдашь?
— Я чо? Мудак? Все, чо ему причитается, я дома держу. Если все пучком, дык сходим ко мне, отметим это дело, и гуляй.
— Блин, жалко!
— Чо?
— Нам бы Делового в бригаду, а?
Гена промолчал. Беспонтово Крокодилу, чтоб Деловой оставался. Говно Гена по сравнению с Деловым. А пожать Деловому руку, снабдить деньгами и документами, типа, я тя из дурки вытащил, и ты, по типу, отработал — эт совсем другой коленкор, это бригадира в глазах братвы только поднимет.
6. Мочилово
Боров жег взглядом человека Самбиста. Они — Боров и человек Самбиста — словно два атланта, которым нечего удерживать, стояли по обе стороны дверного проема без дверей. Оба высокие, плечистые, однако Боров все же повыше и поплечистее. Оба одеты во все черное, однако на Борове куртка из натуральной кожи, а не из голимого заменителя.
Оба коротко острижены, однако Боров еще и выбрит гладко, а у его визави топорщится молодая бородка.
— Борода, не замерз? — Самбист подмигнул своему человеку у входа, поерзал на досочке-скамеечке, застегнул длиннополое пальто еще на одну пуговицу, повернул голову и спросил у Аркаши Башки, который сидел на точно такой же примитивной скамейке у противоположной стены, строго напротив: — Сколько можно ждать? — Не дожидаясь ответа, Самбист обратился к своему бойцу, что разминался посередине залы: — Федот, активнее! Грей! Грей мышцу, грей, не жалей.
Боец Федот, голый по пояс, в одних спортивных шароварах да в кроссовках на босу ногу, присел, подпрыгнул, взмахнул руками, попытался в прыжке дотянуться до лампочки под серым потолком, но, разумеется, безуспешно. Высоко источники света, а росту в Федоте, дай бог, метр семьдесят, никак не больше.
Похмельный Вася наблюдал за чужим бойцом и корил себя. За то, что вчера перебрал. И за то, что уселся в метре от Аркаши. Типа, оставил место между собой и Башкой для бригадира Гены. Елозить жопой по доске — как-то не по-взрослому. Надо было в сразу садиться рядом, а придет Крокодил — подвинуться, освободить центровое место. Сидел бы Василий сейчас плечом к плечу с Аркадием, мог бы спросить, шепнуть на ушко Башке вопрос, который мучил похмельный мозг: почему Самбист назначил биться самому низкорослому из своих, а? Сам Самбист — не маленький, и евоный бородатый — бугай, и по бокам у Самбиста сидят два пацана богатырской комплекции, а разминается самый из них всех коротышка, почему? В чем подляна?
Задай Василий вопрос Башке, получил бы ответ, вот ведь обидно. В натуре знал Аркадий все про низкорослую подляну, во как. Наводил справки про ворогов Аркаша Башка и выяснил — Федот реально круче ихних остальных, хотя и ростом не вышел. Сорока на хвосте принесла, мол, в местах заключения этот недомерок уделал как-то один, без всякой подмоги, голыми руками, пятерых «гладиаторов», сиречь — телохранителей смотрящего зоны. После чего надел «косяк» и был обласкан администрацией. И своими знаниями про Федота-бойца, удалого молодца Башка поделился с Крокодилом, а тот, ясен перец, с Деловым.
