Последнее место, которое создал Бог - Хиггинс Джек (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗

— Я выучу тебя, подонок! — кричал он, повалив Авилу на стол одной рукой и продолжая бить его другой.

Дружки Авилы сразу куда-то исчезли в темноте, что развязало нам руки. Боже, я боялся, что Хэннах со своей невероятной силой забьет обидчика до смерти.

Когда мы потащили его к двери, он повернулся ко мне и снова схватил за куртку.

— Ты не бросишь меня, парень, правда? У тебя ведь контракт! Ты же дал мне слово. Это для меня так много значит, я больше ничего не имею во всем свете.

Я не взглянул на Менни, и так все понял.

— Ну как я могу уйти, Сэм? Мне же надо везти почту в Манаус в девять утра.

Этого оказалось для него вполне достаточно, рыдания начали сотрясать его тело, когда мы вели его, поддерживая с двух сторон, вниз по ступеням, а потом под дождем домой.

Глава 7

Сестра милосердия

Следующим утром я не видел Хэннаха. Когда вылетел в девять на Манаус, он еще был в полной отключке, а в понедельник всегда столько хлопот, что у меня не нашлось времени даже вспомнить о нем.

Вез я не только почту, но и посылку с алмазами от Фигуередо, зашитую в обычный парусиновый мешок, которую мне следовало передать правительственному агенту в Манаусе. После этого мне предстояло сделать еще два полета по контракту с горными компаниями, доставить вниз по реке почту и другие посылки.

После трудного дня я возвращался в Манаус вечером, с намерением провести ночь в "Паласе", принять горячую ванну, сменить белье, хорошо поесть и, может быть, даже зайти в "Лодочку".

Взлетная полоса оказалась свободна, когда я приземлялся, хотя в другие дни на аэродроме у ангаров стояли два или три самолета, которые прилетали с низовьев реки или с побережья. Два дежурных техника помогли мне закатить "Бристоль" в ангар на ночь, а потом один из них подвез меня в город на своем старом автомобиле.

Войдя в отель и не обнаружив за стойкой никаких признаков присутствия сеньора Хука и вообще никого, я прошел прямо в бар.

Там тоже было пусто, если не считать какого-то романтического типа весьма потрепанного вида, который уставился на меня, глядя в большое зеркало позади бара.

Я давно не брился, мои зашнурованные сапоги до колен и плотные габардиновые бриджи покрывала пыль, а под расстегнутой кожаной летной курткой виднелся автоматический пистоле1 45-го калибра в наплечной кобуре. Его вместо моего "уэбли" дал мне Хэннах, который считал, что не имеет смысла носить оружие, из которого нельзя убить человека или хотя бы на время выключить его.

Я бросил свою парусиновую сумку на пол, зашел за стойку бара и сам достал бутылку холодного пива из ящика со льдом. И как только начал наливать пиво в стакан, услышал легкое вежливое покашливание.

У раскрытой на веранду двери стояла монахиня в белом, низенькая женщина, не более пяти футов ростом, лет пятидесяти, с ясным, спокойным взором. Я обратил внимание на ее удивительно гладкое лицо — ни морщинки, несмотря на возраст.

Она заговорила с легким английским акцентом, характерным для жителей Новой Англии. Как я узнал позже, она родилась и выросла в городке Виньярд-Хейвн, штат Массачусетс, на острове Марта-Виньярд.

— Мистер Мэллори? — спросила она.

— Да, это я.

— Мы вас ждем. Комманданте сказал, что вы прилетите сегодня к вечеру. Я сестра Мария Тереза из ордена сестер милосердия.

Она сказала "мы". Я огляделся, ожидая увидеть вторую монахиню, но вместо нее с веранды легкой походкой вошла молодая женщина, существо совершенно из другого мира, спокойная, элегантная, в белом шифоновом платье, широкополой соломенной шляпе с голубым шелковым шарфом, концы которого чуть развевались от легкого бриза. Она держала на плече открытый зонтик и стояла, слегка расставив ноги и подбоченясь, как бы бросая своим высокомерным видом вызов всему свету.

Меня поразила еще одна деталь ее туалета — серебряный браслет с укрепленными на нем маленькими колокольчиками на лодыжке правой ноги. При ходьбе колокольчики как-то жутковато позвякивали, этот звук потом преследовал меня много лет. Я не мог как следует рассмотреть ее лица, потому что она стояла против яркого солнца.

Сестра Мария Тереза представила ее:

— Мисс Джоанна Мартин. Ее сестра работала в миссии Санта-Елена.

Я начал догадываться, в чем дело, но решил не подавать виду.

— Чем могу быть полезен, леди?

— Мы хотим попасть в верховье реки как можно скорее.

— В Ландро?

— Сначала туда, а потом в миссию Санта-Елена.

Это было сказано с такой простотой и прямотой, что у меня перехватило дыхание.

— Вы, наверное, шутите.

— О нет, уверяю вас, мистер Мэллори. Я уполномочена моим орденом поехать в Санта-Елену, выяснить обстановку и доложить о возможности продолжить там работу.

— Продолжить работу? — глуповато переспросил я.

Но, казалось, она меня не слышала.

— И еще есть одно неприятное дело, тела сестры Анны Жозефы и сестры Бернадетты так и не обнаружены. Я допускаю возможность того, что хуна забрали их с собой и они живы.

— Это зависит от того, какой смысл вы вкладываете в слово "живы", — выговорил я.

— А вы не допускаете такой возможности? — спросила мисс Мартин таким холодным и хорошо поставленным голосом воспитанной девушки, какой и следовало ожидать, судя по ее виду.

— О, такое вполне возможно, — ответил я и подавил порыв рассказать им о том, что ожидает там захваченную женщину, и только добавил: — Индейцы как малые дети, они легко поддаются случайным прихотям. В какой-то миг им может показаться хорошей идеей захватить пару белых женщин, а в другой — забить их насмерть дубинками из железного дерева.

Сестра Мария Тереза в ужасе закрыла глаза, а Джоанна Мартин произнесла все тем же ледяным голосом:

— Но вы не можете быть полностью уверены в том, что их убили?

— Ничуть не больше, чем вы уверены в том, что они живы.

— Анна Жозефа — младшая сестра мисс Мартин, — сообщила Мария Тереза.

Я ожидал такого поворота дела, но от этого мне не стало легче.

— Сожалею, но я знаю об индейцах больше, чем обычные люди. Вы спросили о моем мнении, и я вам ответил.

— Вы возьмете нас в Ландро завтра утром? — спросила сестра Тереза. — Я узнала от комманданте, что отсюда до Санта-Елены менее часа полета.

— Вы хоть понимаете, что там творится? — поинтересовался я. — Это же самое гиблое место на всей земле.

— Все в руках Божьих, — просто ответила она.

— Он, наверное, взял выходной, когда хуна расправлялись с отцом Контэ и остальными там, в миссии Санта-Елена, — жестоко парировал я.

На ее спокойном лице промелькнула тень боли, а потом она с пониманием того, что произошло, приятно улыбнулась:

— Комманданте сказал мне, что вы были одним из тех, кто нашел их. Это, наверное, произвело на вас ужасное впечатление.

Я с расстановкой ответил:

— Но, сестра, вся территория находится на военном положении.

Тут Джоанна Мартин вышла вперед, достала из сумочки сложенный листок бумаги и бросила его на стойку бара.

— Здесь наше разрешение на поездку, подписанное самим президентом.

Такой бумаги было вполне достаточно, чтобы Альберто щелкнул каблуками в знак согласия, да и меня она вполне устраивала.

— Прекрасно, как хотите. Если вам так уж не терпится узнать, что значит лететь две сотни миль над самыми страшными джунглями в Южной Америке, на самом старом самолете, который только есть в здешних местах, будьте на аэродроме в восемь тридцать. Так уж получилось, что задняя кабинка расширена для перевозки грузов, и в ней только одно кресло. Одной из вас придется сидеть на полу.

Я проглотил остатки пива и вышел из-за бара.

— А теперь вы и на самом деле должны извинить меня. Мне много надо успеть сегодня.

Сестра Мария Тереза кивнула:

— Ну конечно.

Джоанна Мартин не сказала ни слова, а просто взяла с пола мою парусиновую сумку и подала мне. Жест выглядел весьма неожиданным, так как совершенно не вязался с ее обликом. Наши пальцы соприкоснулись, и я почувствовал запах ее духов. Бог знает, что это было, но эффект просто наэлектризовал меня. Я еще никогда не испытывал такого прямого и немедленного возбуждения от присутствия женщины, и внутри меня словно что-то оборвалось.