Волчья стая - Бушков Александр Александрович (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Только большой палец остался прежним. Остальные, посиневшие и чудовищно распухшие, вызывали тошноту и тоскливый ужас. Вдобавок на мизинце и безымянном ногти оказались вырваны, пальцы оканчивались вовсе уж жуткими окровавленными вздутиями. Осторожно опустив покалеченную руку на живот постанывавшего с закрытыми глазами Столоначальника – тот никак не отреагировал, грудь вздымалась, как кузнечные мехи, тело то и дело сотрясалось крупной дрожью, – Синий протянул:
– Ну, братва, я такого и на допросах с пристрастием не видал, менты до такого не докатывались…
– Попрошу не клеветать… – по инерции взвился Борман и тут же голос оборвался откровенно жалким писком.
– Слушайте… – сказал Вадим, стыдясь дрожащего голоса. – Это уже ни в какие ворота… Все-таки губернский чиновник, не с самых верхов, но и не пешка… Есть же границы…
– М-да, – сказал Синий. – Удивительно точно подмечено… Я, вообще-то, самого поганого мнения о человечестве, надо вам признаться. И все же… Даже если примем версию о кутящем миллионере, напрочь свихнувшемся, – получаются нескладушки. Такие забавы самый законченный шизофреник на публику не выносит. Есть же у него подручные, шестерки с нормальными мозгами… У вашего шизанутого миллионщика… А здесь – три десятка свидетелей, если считать по всем баракам. И свидетели сплошь богатенькие и респектабельные. Должен же кто-то такие вещи понимать и учитывать.
– Ты куда гнешь? – одними губами прошелестел Борман.
– А ты не понял, генерал? – усмехнулся Синий. – Нет, серьезно? Гну я туда, что на свидетелей, их количество и респектабельность кому-то абсолютно наплевать. Насрать. Начихать. Последнее умозаключение, вытекающее из этой гениальной теоремы, тебе по буквам разжевать или сам поймешь?
– Но не может же быть в т а к о м масштабе…
– А кто сказал, что не может? Это вы в Жмеринке были фигура, Моисей Маркович, а в Одессе вы дерьмо…
– Да какая Одесса? – заорал Борман, видимо, уже совершенно не владея собой. – Какая Одесса?
– Одесская Одесса, – отмахнулся Синий. – Не скули, генерал, тоску наводишь. Что бы приспособить…
Он огляделся, поднял с одеяла протащенный сюда Братком тамагочи, кинул на пол и старательно раздавил подошвой грубого ботинка. Выбрал подходящий кусочек пластмассы, со второй спички (пальцы у него тоже заметно подрагивали) зажег и аккуратненько принялся пускать вонючий дым в ноздрю Столоначальнику. Никто его не попрекнул ни словом – все остальные стояли, как завороженные, Вадим заметил, что физиономия стоявшего рядом Визиря кривится так, словно он пытается мимикой помочь бедолаге скорее очнуться.
Столоначальник отчаянно зачихал, поднял голову.
– Посадите его, – распорядился Синий. – Живо!
Запрыгнув с ногами на нары, Борман с Доцентом принялись усаживать покалеченного, подсунув ему под спину одеяло. Тем временем Синий разорвал окровавленную тряпку, превратив в некое подобие бинтов, стал перевязывать руку. Столоначальник охал и закатывал глаза, но обмирать вроде бы больше не собирался. Синий, торопливо раскуривши сигарету, сунул ему в рот, присел рядом:
– Ну, оклемался малость? Покури, покури, способствует…
По щекам Столоначальника текли слезы, он курил отчаянными затяжками, пачкая сигарету слюной.
– Ну что ж ты мусолишь, – почти ласково сказал Синий. – Погоди, дай сюда, я тебе конец оторву… Или нет, держи лучше новую, аккуратненько, вот так… Кто допрашивал, комендант?
Столоначальник кивнул, морщась и тихонько похныкивая.
– Ну тихо, тихо, что ты за мужик такой… Все уже, все… Кругом свои… Что, сам комендант старался?
– Нет, те двое… Новые…
– А что хотели? Ну? Давай, рассказывай, скоро мы все отсюда сбежим, жизнь восстановится…
– Правда?
– Сукой буду, – сказал Синий. – Так что они хотели?
– Допытывались, где деньги.
– Домашняя заначка или как?
Столоначальник слабо помотал головой:
– Пятьдесят тысяч долларов… Наличкой… В «дипломате»…
– А они у тебя были? – ласково спросил Синий.
– Ага. У Леры дома, на нее никто не мог подумать… – Он дернулся, обвел всех безумным взглядом: – Должен был заложить кто-то осведомленный…
– А денежки откуда?
– Торги по «Шантарскому кладезю»…
– Это еще что? – оглянулся на остальных Синий.
– Ах, вот оно что, – сказал Вадим. – Вот, значит, кто хапнул портфельчик с зелеными… А многие думали на Горкина…
– Горкину хватило два процента, невелика птица… – тихонько прохныкал Столоначальник.
– Тендер по золотодобыче, – пояснил Синему Вадим с большим знанием дела. – Каралинский прииск, богатая яма… Когда в мае было решено…
– Да ладно, я понял, – отмахнулся Синий. – Ничего сложного. Они ему «дипломатик», а он им содействие, что тут непонятного? И что, голуба, сказал, где зеленые?
Столоначальник кивнул, слезы потекли пуще. Он выпустил из губ сигарету, стал растирать грудь здоровой рукой, словно бы извиняясь, прокряхтел:
– Сердце… Совсем проваливается… Пришлось сказать… Бог ты мой, они же и Леру… Только откуда он узнал?
– «Дипломаты» с зелеными – вещь чреватая и приметная… – сказал Синий. – Что они тебе обещали, если отдашь?
– Что больше мучить не будут… Валидолу… дайте… у меня аритмия…
– Есть у кого-нибудь валидол? Нету, брат, извиняй… Ты полежи вот так, только больше не кури, раз сердце… – Синий одним прыжком соскочил с нар: – Орлы, давайте звонить в темпе, мне такие дела категорически не нравятся… Где телефон прячешь? Где, говорю, телефон?
– Слева, под коробками… Скорую…
– Будет и скорая, все будет… Пошли!
Синий первым выскочил на веранду, быстро распорядился:
– Генерал, стой на стреме. Приемы знаешь?
– Да так, немного…
– Появится капо, вырубай и зови меня, я с ним поговорю… Где коробки-то, он про которые?
– Эти, наверно…
– Разбрасывай…
В несколько рук расшвыряли штабель картонных коробок из-под болгарских консервированных огурцов. С радостным воплем Синий схватил телефон, зачем-то смахнув несуществующую пыль ладонью, передал Визирю:
– Ну давай, Элизбарчик, родной, поспеши…
Визирь нажал кнопку и горестно, громко цокнул языком.
– Что?
– Двойка. Батарейки сдыхают…
– Жми кнопки, не стой!
Визирь отчаянно заколотил по кнопкам указательным пальцем. Поднес трубку к уху:
– Алло! Алло! Кто-нибудь слышит? Алло, алло! Алло! Это Семен Степанович? Алло! Слышит меня кто-нибудь?
Он тряс трубку, вновь прикладывал к уху, кричал, умолкал, прислушивался. Перевернул телефон, поддел ногтем крышечку, лихорадочно вытащил батарейки, поставил их в другом порядке, закричал:
– Алло! Алло! Слышит меня кто-нибудь? Алло!
Вадим вдруг вспомнил, кинулся в другой угол, пинком повалил испачканную известкой флягу. Схватил с пола свой фонарик, принялся откручивать колпачок. Гладкий колпачок скользил в потной ладони. Синий, сообразивший все на лету, вырвал у него фонарик, захватил колпачок полой полосатого бушлата, вмиг открутил. Вытряс батарейки – и безнадежно опустил руку, длинно выругался.
Вадим понял. Это были не те батарейки. Гораздо длиннее требуемых. Нечего и пытаться…
– Алло, алло! – все еще надрывался Визирь. – Алло, слышит кто? Ответьте, алло!
– Хана, – сказал Синий с мертвым лицом. – И телефону хана, и вообще… Не дрочись, бесполезно…
Однако Визирь не хотел сдаваться – тряс трубку, снова и снова менял батарейки, кричал… Прошло довольно много времени, прежде чем он угомонился, но, напряженно уставившись на телефон, пытался, такое впечатление, придумать какой-то магический фокус, вмиг наладивший бы связь. Бросил он это занятие, лишь услышав крик Бормана:
– Мужики!
Они кинулись в барак – Визирь так и бежал с зажатой в ладони трубкой, Вадим – с фонариком.
– Вот… – показал Борман. – По-моему, кранты…
Столоначальник замер, нелепо уронив голову на плечо, таращась неподвижным взглядом в стену. Слева на подбородке прилипла раздавленная сигарета.
Синий подошел первым, пощупал пульс:
