Танец с саблями - Филатов Никита Александрович (версия книг .TXT) 📗
Так и произошло… Откуда-то справа, невидимый из-за металлических ржавых конструкций, заявил о себе пулемет. Короткими, злыми трассами он прошелся по пустынным оконным проемам — и не прекращал огня, пока под прикрытие стен, в «мертвую зону» не перебежало несколько угловатых фигурок в черном.
Одинаково экипированные и вооруженные, они не воспринимались, как отдельные персонажи разворачивающихся событий — скорее, это были великолепно отлаженные, сташие единым целым элементы наступательной машины. Практически не снижая темпа, они специальными средствами расчистили себе вход и одновременно исчезли в здании — кто-то через недостроенный второй этаж, кто-то низом… Некоторое время изнутри ещё доносились отчаянные пистолетные выстрелы и хлопки штурмовых гранат.
Потом все стихло. В угловом проеме что-то мелькнуло — и с высоты на кучу битого стекла вывалилось изогнувшееся в полете тело: джинсы, рубашка болотного цвета…
— Тьфу, блин!
Кто-то рядом облегченно выматерился:
— Во дают! Я уж было подумал…
Чучело выглядело настолько натурально, что обманулся не только Виноградов.
— Это что — национальный юмор? — поинтересовался он.
— Спецназ! — со снисходительной улыбкой пожал плечами представитель республиканского МВД.
Зрители постепенно приходили в себя от грохота и обилия впечатлений.
— Тут, в пресс-релизе, указано… Так, вот пункт: «демонстрация действий специального подразделения Министерства внутренних дел „Викинг“ по ликвидации вооруженной банды террористов». Это оно и есть? — подошедший корреспондент ИТАР-ТАСС приготовился записать — сдвинул на бок фотоаппарат и переложил бумаги в левую руку. Брюки его на коленях испачкались, плече было присыпано известкой.
— Да, совершенно верно!
— Скажите, случались ли в практике вашей полиции случаи реального применения этих навыков? И какого рода террористы имеются в виду — политические, уголовные?
— Знаете… На завтра запланирована пресс-конференция господина министра. Там будет и командир «Викинга» — лучше задать этот вопрос ему. Этот — и другие вопросы, ладно?
Корреспондент пожал плечами — что же поделаешь… В каждой избушке свои погремушки.
— Минуточку! — представитель МВД теперь стоял в окружении подопечных журналистов. — Все собрались?
Ответом был неорганизованный, но вполне миролюбивый гомон: пишущая и снимающая братия осталась вполне довольна «показухой».
— Сюрприз!
У противоположного края площадки невесть откуда появился внушительных размеров фанерный щит, выкрашенный в цвета национального флага.
— Спокойно… Прошу тишины.
Прямо над головами заинтригованных сотрудников прессы, едва различимые среди посторонних шумов, раздались частые хлопки.
— Что это?
— Обратите внимание… — до щита было метров пятьдесят, и теперь поверхность украсилась очень подробным, со множеством мелких деталей, изображением герба Министерства внутренних дел республики. — Это наша элита, снайперы Департамента по борьбе с организованной преступностью.
Работа была действительно неплохая — многочисленные дырки от пуль образовывали равномерные, словно простроченные на швейной машинке линии. Да и плотность огня…
Журналисты уже щелкали фотоаппаратами, но первыми рядом со щитом оказались ребята из сьемочных групп телевидения.
— Какое оружие используется вашими людьми?
— Можно ли встретиться с кем-нибудь из стрелков?
— Эти ребята — они бывшие спортсмены?
— Ведется ли отбор в элитные подразделения по национальному признаку?
Попавший в плотное кольцо прессы представитель МВД лишь загадочно щурил глаза и мотал головой:
— Все — завтра! Вот господин министр выступит…
Кто-то из особо активных корреспондентов уже лез туда, где по его мнению находилась огневая позиция снайперов.
— Господа! Прошу в автобус. Обед… Ждать не будем.
Волшебное слово умерило пыл вечно голодных журналистов, и Владимир Александрович вместе со всеми направился к выходу с полигона.
— Вам понравилось?
— Спасибо, очень неплохо…
После обеда Виноградов решил прогуляться по магазинам. И не то, чтобы его интересовало нечто конкретное…
В принципе, дома сейчас можно купить все, что хочешь — и даже больше. Потому что о существовании многих вкусных и красивых вещей до недавнего времени россияне и не догадывались. Плоды авокадо и текила с солью, часы «от Картье» и белоснежные джакузи изредка встречались в лексиконе дипломатов, подвыпивших моряков загранплавания и кремлевских функционеров… Но даже теоретически подкованная творческая интеллигенция, прочитав нечто подобное на страницах переводного романа, начинала паниковать и метаться в поисках словаря иностранных слов.
А широкие массы трудящихся легко обходились и без этого — как, впрочем, вынуждены обходиться и сейчас, на нелегком пути от развитого социализма к недоразвитому капитализму.
Словом, прогулка по магазинам носила для Владимира Александровича скорее познавательный, чем коммерческий характер. Тем более, что местные деньги выглядели почти как настоящие и, если верить обменному курсу, должны были покупательной способностью соперничать с долларом.
— Простите…
— Ничего! — Виноградов и сам не заметил, что отвечает по-русски. Высокая вращающаяся зеркальная дверь в супермаркете рядом с ратушей проектировалась, очевидно, каким-нибудь тайным человеконенавистником… Поэтому разойтись в ней двум встречным казалось почти невозможным.
— Саныч? Это ты, что ли?
— Вроде бы… — Владимир Александрович повнимательнее вгляделся в лицо собеседника.
— Какими судьбами?
К злополучной двери устремились потоком очередные потенциальные покупатели, и мужчинам пришлось отойти в сторону.
Отойти уже вдвоем. Вместе.
— Рад тебя видеть, Василий.
— Я тоже… Слушай, как удачно получилось!
Виноградов не верил в случайные совпадения. Он вообще уже давно ни во что не верил. И теперь ожидал продолжения.
— Так какими судьбами-то опять к нам? И вообще — где ты, что ты?
— О, это долгий разговор! — он ещё не определился с линией поведения и поэтому давал собеседнику возможность проявлять инициативу. — Столько лет прошло.
— Да уж, действительно, — кивнул человек, которого Владимир Александрович назвал Василием. — Торопишься?
— Как сказать…
— А то, может быть… Помнишь «Погреб»? В котором мы тогда…
— Разумеется, помню! — Вопрос собеседника прозвучал почти недвусмысленным напоминанием о старом, до сих пор не оплаченном долге и Виноградов отреагировал, как подобает офицеру и просто порядочному человеку.
— Ты пить ещё не бросил?
— Нет, пока употребляю.
— Вот и отлично — пошли! Расходы мои.
— Ну, раз так… — если кто-то действительно захотел пообщаться, то рано или поздно свое намерение осуществит. Только в следующий раз это может произойти в более грубой и неинтересной форме. А тут представлялась возможность сочетать безусловно приятное с относительно полезным:
— Я рад видеть тебя, Вася. Именно тебя!
И мужчины направились в сторону набережной…
Если сейчас прибалтийский национализм стал просто одной из привычных, характерных черт непомерно разбухшего государственного аппарата, то лет пять-шесть назад он то и дело проявлялся в каких-то выходящих за рамки приличий, показных, истерических формах… У работавшего тогда в транспортной милиции капитана Виноградова на руках было отдельное поручение — допросить подозреваемого в ряде серьезных преступлений гражданина Линдера, собрать данные, характеризующие его личность и выполнить ряд других, предусмотренных законодательством оперативно-следственных мероприятий.
Для чего Владимир Александрович и прибыл в столицу некогда Союзной, а в то веселое время только-только провозгласившей независимость республики. Прибыл — и почти сразу же убедился, что русских здесь ещё не режут, но уже демонстративно не любят. Причем активнее всего декларировали лояльность новой власти как раз те, кто долгие годы в президиумах конференций и собраний партийно-хозяйственного актива учил «новую общность — советский народ» пролетарскому интернационализму…
