Австрийский ревизор (СИ) - Зеев Артур (серии книг читать бесплатно txt) 📗
— Фёдор Владимирович! Вы сегодня рано... Кстати, познакомьтесь, мой друг и коллега — Андрей Игоревич.
— С удовольствием познакомлюсь, но сначала, Михаил, выкиньте папиросу и с окна: по коридору уже идёт Марфа Никитична, так что лучше поостеречься.
Шлаевский подскочил, быстро избавился от окурка и закрыл окно, пока гость пожал руки с Андреем:
— Фёдор Владимирович Мелешин, отставной казачий полковник.
— Андрей Игоревич Полевой, майор штаба. Очень приятно.
— Взаимно. Ну, штаб так штаб, таким тоже уважение.
Майор улыбнулся, но ничего не ответил. В это время дверь распахнулась, пропустив внутрь крупную женщину неопределённого возраста с тугим пучком на голове и в белом халате.
— Шлаевский, опять курите! Ещё раз поймаю — будете пол драить. А Ваш Рихтер — рядом с Вами, если посмеет спорить!
— Марфа Никитична, ну что Вы...
— То! И вообще, посетитель — к чёрту, у младшего лейтенанта режим. Мелешин, одна партия в шахматы — и на процедуры. И чтоб без опозданий, как в прошлый раз!
Мужчины переглянулись и решили не испытывать терпение санитарки. Полевой быстренько забрал вещи и ушёл, а отставной полковник и Михаил принялись за шахматы...
***
Холодный дождь моросил по стеклу палаты. Шлаевский разложил перед собой фотокарточки и пытался прикинуть, как может думать тот, кто запечатлён на кусочке картона. Таких кусочков было три. Три основных подозреваемых в предательстве.
Первая фотография. Худое гладко выбритое лицо, русые волосы на пробор, серые глаза. Капитан Эдуард Алексеевич Неизвестнов. Двадцать семь лет, холост, любовницы не имеет, предпочитает женщин чуть в возрасте. В армию попал из инженерного вуза, по мобилизации. Служил честно, исполнительно, прошёл два года Второй Гражданской, имеет орден Святого Георгия-Победоносца четвёртой степени и несколько медалей, в том числе «За освобождение Первопрестольной». После демобилизации сразу же подал рапорт о зачислении в силовое ведомство с пояснительной запиской «больше нигде себя на службе не вижу», продолжать инженерное образование не пожелал. Прошёл все экзамены и проверки, в конечном итоге выбрал контрразведку. Служит вот уже почти пять лет, имеет несколько благодарностей от начальства.
Казалось бы, типичный сотрудник РКУ. Но Шлаевского насторожила мотивация: нет ничего, что указывало бы на стремление двигаться по карьерной лестнице. Да и вообще, неясно, почему именно армия, именно РКУ в финале. Кажется, что он просто был рождён для того, чтобы стать «типичным сотрудником РКУ». Ещё и сомнительная биография: документы о происхождении из семьи мещан Царицынской губернии сгорели в годы Первой Гражданской, фамилия подтверждена со слов нескольких знакомых родителей, из которых никого уже нет в живых...
Вторая фотокарточка. Вытянутое худощавое лицо, крупные скулы, тонкие усики над верхней губой. Тёмные волосы, тёмно-карие глаза, над левой бровью шрам от ранения. Майор Иван Максимович Паль. Тридцать четыре года, холост, содомит. Постоянного любовника не имеет, увлекается крепким алкоголем. В тысяча девятьсот шестнадцатом попал на фронт Великой войны из Саратова, происходит из местных обрусевших немцев среднего класса. Отличник военной подготовки, сразу же зарекомендовал себя прекрасным солдатом. Прошёл ускоренные офицерские курсы, революцию встретил уже поручиком. Оценил положительно, вошёл в офицерский комитет. Неоднократно призывал к уравнению в правах на фронте всех национальностей и полов, но и выступал за сохранение субординации в отношениях с офицерством. Большевистский переворот принял в штыки, вскорости оказался в рядах корпуса генерала Духонина, с кем и прошёл всю Первую Гражданскую. В межвоенные годы занимался муштрой в Воронежском кадетском корпусе. По слухам, тяготеет так же к мальчикам. На Вторую Гражданскую попросился добровольцем в числе первых. Имеет в общей сложности девять медалей и пять орденов, несколько боевых ранений. Не хватает одной благодарности в личном деле для производства в подполковники.
Хоть и содомит, явно идейный, прекрасный офицер, которого любят солдаты и уважают сослуживцы. При этом был в плену у красных в Первую Гражданскую. Сбежал, но как именно, так до конца прояснить и не смог, путался в показаниях. Неоднократно был замечен в сомнительных связях с несколькими известными в Москве гомосексуалистами из числа богемы. Ведёт достаточно праздный образ жизни, есть вопросы о происхождении средств...
Третья картонка с сепией. Полное одутловатое лицо, густые бакенбарды, масштабная лысина поблёскивает прямо над морщинистым лбом. Подполковник Георгий Георгиевич Башлаков, заместитель генерала Посохова. Пятьдесят два года, вдовец, детей не имеет, любовницы тоже. Злоупотребляет жирной пищей, сладким и алкоголем. Родился и вырос в Чите, из семьи вахмистра, сразу после окончания гимназии выбрал себе военное поприще как основной род занятий. Принимал участие в Русско-японской, но ничего выдающегося. Вплоть до начала Великой войны был заштатным младшим лейтенантом в штабе, ничего примечательного за почти десять лет службы. До девятьсот шестнадцатого тоже, хотя к тому моменту уже больше полугода на фронте. Совершенно неожиданно проявился талант к распоряжению имуществом, когда смог инициативно наладить снабжение всей дивизии. Далее двигался по карьерной лестнице как снабженец, к революции получив звание капитана. Смену власти не принял, высказывался в монархическом ключе, за что был снят с должности решением солдатского комитета. Как именно и где провёл девятьсот семнадцатый — точно не известно. Возник в Белом деле в начале девятьсот восемнадцатого, придя добровольцем в Добровольческую армию. Сразу же был назначен в тыл, где и прослужил всю Первую Гражданскую. Демобилизовался майором, получил орден Святого Владимира четвёртой степени. В мирное время был статистом в Почтовом ведомстве, с началом Второй Гражданской был призван в части снабжения. Ничего примечательного, лишь медаль «За беспорочную службу» да производство в подполковники. В них и пребывает по сегодняшний день.
Чёрт побери, ну это уже слишком. Под подозрением заместитель главы отдела РКУ. Но факты — упрямая вещь: монархист, пробел в прошлом величиной с год, абсолютно бесцветный офицер, о котором никто толком ничего и сказать не может, ни хорошего, ни плохого. Вообще, мало кто мог бы прослужить две гражданские войны и не обзавестись ни врагами, ни друзьями. Подполковник как будто бы был «тем самым парнем», которого все знали, но никто не замечал. Не меньше вопросов было и к причинам, побуждавшим пьянствующего вдовца регулярно ходить на службу...
Михаил вздохнул. Встал, прошёлся в сумраке палаты до окна, поковырял ногтем трещину на подоконнике. Постоял, покачался на каблуках, ещё раз обошёл всю комнату и сел на койку. Опустил взгляд с фотографий на записки от руки: примечания Рихтера о каждом из подозреваемых. Младший лейтенант взял яблоко и принялся вчитываться в закорючки своего шефа:
«Неизвестновъ Э. А., капитанъ. Подозрительная рожа во всѣхъ смыслахъ. Происхожденіе не смогли установить даже особисты, скорѣе всего, изъ выкрестовъ или большевистскій сынъ. Исполнителенъ, но ничѣмъ особо не выдѣляется, ни плохимъ, ни хорошимъ. Пьётъ пиво съ коллегами охотно, а вотъ о себѣ болтать не любитъ, всё норовитъ вытянуть информацію изъ пьяныхъ офицеровъ — подозрительно. Отдѣлъ слѣжки — идеально для „крысы“. Объ операціи задержанія „Василиска“ былъ въ курсѣ, поскольку его команда обезпечивала окна. Отлучался съ поста примѣрно на пять минутъ, вродѣ какъ отлить, но свидѣтелей нѣтъ.»
«Паль И. М., майоръ. Не нравится мнѣ этотъ гомикъ. Вѣчно слащавый, вѣчно при деньгахъ, явно большихъ, чѣмъ его жалованьѣ. Съ кѣмъ проводитъ ночи — никто не знаетъ, какого чорта переметнулся отъ революціонеровъ-комитетчиковъ въ идейныхъ бѣлогвардейцевъ — тоже. Плѣнъ и побѣгъ изъ него такая же тёмная исторія, какъ его усики. Скорѣе всего, врётъ какъ дышитъ, либо вообще плѣна не было, либо какая-нибудь грязная исторія. Но, надо признать, офицеръ храбрый, своё дѣло знаетъ хорошо, ѣсть друзья. Всё тотъ же Отдѣлъ слѣжки, руководитель операціи. Очень переживалъ из-за провала, убѣждалъ меня, что это „фантастическое везеніе“. Такого везенія не бываетъ, тѣмъ болѣе что видѣлъ, какъ я и Полевой собираемся на станцію „Катуаръ“: столкнулись на общей проходной, могъ даже слышать обрывокъ разговора. И никакихъ свидѣтелей ни на одинъ изъ инцидентовъ, гдѣ онъ былъ.»
