Крестовый отец - Майданный Семен (книги серии онлайн txt) 📗
В депутатско-начальнические спины втыкались злые глаза надзирателей. Есть чем заниматься людям в «Малых Крестах» помимо того, чтобы ходить гуськом, молоть херню и отвлекать других.
– Мистер Блэквуд просит открыть эту камеру, – переведя, Кораблев показал пальцем на дверь, на которую тремя секундами раньше указал подбородком англичанин.
– Откройте, – распорядился зам по воспитательной.
Надзиратель зазвенел ключами.
Эх, знал бы мистер Блэквуд, как неудачен окажется его выбор…
2
С деньгами Шрам был сам себе воевода, тем паче, что после адвокатского шебуршения местные власти как-то перегорели вернуть Серегу в сволочильник. Сразу, как ступил под открытое взгляду небо, вдохнул полной грудью. За пару суток заключения дыхалка соскучилась по вольному осеннему воздуху. Эх, сейчас бы на природу грибы собирать. Шампиньончики в салате. В кабаке «Русский лес». По пятнадцатиметровой длины и трехметровой ширины бетонному ящику, против тунгусских метеоритов накрытому, наверное, поверху мелкоячеистой сеткой, бродили «уголки». Ну кто бродил, кто сидел на корточках. Камерная теснота обыкновенно оборачивается или потребностью ходить, ходить, нагружать застывшие топалки работой, или полнейшим отрицаловом вообще двигаться. Сверху прогулку пасли дубари, перемещающиеся по специальным дорожкам на стенах. А за охранниками наблюдало пасмурное небо, которое хмурилось в раздумье, – писать на головы дождем или потерпеть еще.
Интересно, скоко стоит, чтоб дубари бродили не справа налево, а слева направо? Есть ли такая шкодная услуга в «уголковом» тарифе?
Зеки были из камеры номер тридцать шесть, типа неродной его камеры. Может, следующие какие знакомцы объявятся. Ба, не успел размечтаться! Вырастая, как гриб из мха, поднялся с корточек человек с телосложением кубинского боксера-полутяжа (эластичная мускулатура, длинные пружинистые ноги). Сергей подгреб, пожал руку.
Не друг, не приятель, просто знакомый по кличке Джеки. Откуда взялось такое погоняло догадаться нетрудно. Этот питерский кореец (и5 корейских отметин имеются только узкие глаза, а фамилия-то у него, помнится, какая-то совсем русская, на «-ов») занимался сызмальства всякими единоборствами, и восточными, и иных направлений. В навалившуюся эпоху перемен обычным образом присоединился к братве. В это же время за конкретное умение драться и азиатскую наследственность словил долгую кликуху Джеки Чан. Какая-то часть погоняла неумолимо должна была отсохнуть. Останься вторая часть – получился бы намек на бачок, потому уцелела первая часть. С Джеки они тройку раз сталкивались по разным делам, однажды за общим столом гудели, но поговорить до сегодняшнего дня не выпадало.
– Здорово, Джеки.
– Привет, Шрам.
Оба опустились на корточки – так разговаривать удобней.
– Джин-тоника хочешь?
Прямо сказать, внезапный вопрос выдал кореец, поэтому Сергей не придумал ничего лучше, чем:
– В смысле?
– В смысле джина с тоником, – Кореец запустил лапу под рубашку и вытащил одну за другой две синие «синебрюховские» банки. Одну душевно протянул Шраму. Под ноги осенним листом спикировал распечатанный конверт. Джеки его подобрал и сунул в карман.
– В камеру же нес? – Ладонь. Сергея огребла прохладный баночный цинк. Чего ж тут не сообразить: если не пил, держал за пазухой, а теперь вытащил на обозрение, значит, обозрения не бздит, а просто предполагал приговорить баночки в хате.
– Какая разница, здесь или там? – Джеки сковырнул заглушину, выпуская наружу шипение и пену. – Одна лишь разница. Не забыть сдать при выходе с прогулки. Порядок, блин, он и есть порядок. А вдруг мы заточек настрогаем? А мне вот Лизавета письмо написала и фото прислала. Симпотная бикса.
– Оставь в запас. – Сергей покачал ладонь с банкой. – Я у тебя пару глотков займу рот сполоснуть, и хватит.
Джеки понимающе ухмыльнулся, отпил из своей «синебрюховки», протянул ее Шраму и забрал у того ранее врученную банку. И тоже ее откупорил.
– Проверено – мин нет, пей. Подляны боишься? Хочешь, фотку Лизки покажу? Симпотная бикса.
– Страхуюсь. А фотку не свети, мне без надобности.
– Бывает. Люблю это пойло, – признался кореец. – Не пиво, не водку, а эту заразу. Устраивает, понимаешь. Как отправишь письмишко, дескать, хочу переписываться ради светлой дружбы и обсуждения стихов поэта Есенина, а потом ответ получишь, так без банки и читать не климатит.
– Почем тут такая? – Сделав три жадных глотка, Сергей поболтал остаток. Немного осталось до конца удовольствия. А удовольствие-то получалось – не только утолением жажды, но и, черт побери, приветом с воли.
– Стольник.
– Десятикратно, значит. А водка как идет?
– А так же, десять номиналов.
Кореец пил, в отличие от Сергея, в мелкий глоток, смакуя.
Что Джеки делает во «Вторых Крестах», про то Сергею было известно. Случай частенько припоминался братвой, когда речь заходила о бабах, а с деловых терок на баб переходили даже чаще, чем на тачки.
Тридцатилетний Джеки вмазался в семнадцатилетнюю белокурую красотку-школьницу с не корейской, а прямо мексиканской страстью. Заваливал цветами и подарками, водил и возил, куда та пожелает. И однажды застал ее в постели с каким-то козлом из «золотой молодежи». И голыми руками убил прямо на простынях эту лярву и ее хахаля. Обставляться на атиби или срываться в бега Джеки не стал, просто ушел из ее квартиры, оставив дверь нараспашку, и отправился пить вчерную и отнюдь не джин-тоник.
Приключилась та история три месяца назад. Топать на зону Джеки, конечно, придется, но адвокаты у него толковые, должны вытянуть на «в состоянии аффекта», обыграть «всемерную помощь следствию» и добиться низшей планки.
Братва, судила случай с Джеки по-разному: одни одобряли, мол, за предательство только смерть, другие сходились, что баба того не стоит, а гребаря ее следовало просто наказать, скажем, отщипыванием яиц и опустить на бабки.
– Здесь много чего, по десять номиналов. Считать удобней, – продолжил тему кореец Джеки. – Чем помочь? А может, тебе адресков женских общаг подкинуть? Переписываешься, и вроде как при деле. Я вот, не думай, не дрочить фотки выманиваю. Я хочу выяснить, все бабы – шкурки, или есть порядочные?
То, что Джеки не расспрашивал «за что же тебя-то, Шрам, упекли?» – правильно. Захочет человек – расскажет, а трясти его нельзя.
– Сам управлюсь, Джеки. Ты в каком номере чалишься?
– В пятидесятом. Заходи. Кстати, я не дуркую, здесь это запросто делается. Платишь и идешь в гости. Час гостевания – штука.
– Лихо. – Сергей вытряс в рот последние капли слабоалкогольной водички. – Жаль, на волю прогуляться за бабули не выйдешь.
– Выйдешь. – Ни следа улыбки на лице корейца. – Но десятью номиналами не отделаешься. Развлекуха для подлинных миллионеров.
– Ты что, не шутишь? – Сергей подумал, что в узких глазах удобно прятать насмешку.
– Нет, – просто ответил Джеки. – Сколько стоит этот аттракцион, не узнавал. Но захочешь, сам выяснишь.
– Ну, про подгон шлюх я слыхал. Про водку и гашиши-машиши понятно… Не знаю… Слухи о прогулках по воле доходили бы.
– Редко кто пользуется. Говорю же, надо быть Мавроди или Якубовским, чтобы расплатиться. Да и смысл какой? Чего захочешь, дешевле выйдет сюда доставить. А срыть в побег все равно не дадут.
Сергей задрал подбородок. Серые на сером фоне силуэты мерно вышагивал по периметру пенала, через устоявшееся количество шагов наклонялись головы. Потом головы поднимались – все спокойно в охраняемой зоне. И верняк, не так уж и кучеряво стоит их заставить мерить тропку в противоположную сторону. Только на фига козе баян? Здесь торгуют более конкретными и жизненно необходимыми вещами.
