Мальтийский сокол - Хэммет Дэшил (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Ее голубые глаза пытливо искали его желто-серые.
– Почему ты думаешь, что я не была дома? – спросила она, медленно выговаривая слова.
– Ничего я не думаю, я просто знаю.
– Но я была дома, была. – Губы ее скривились, глаза потемнели от гнева. – Это все Эффи Перин, – сказала она негодующе. – Я заметила, как она смотрела на мою одежду и все вынюхивала. Ты же знаешь, что она меня терпеть не может. Сэм. Почему ты веришь ей? Ведь чтобы мне досадить, она что угодно скажет!
– Черт бы вас, женщин, подрал, – сказал он беззлобно. Потом посмотрел на свои наручные часы. – Тебе пора, бесценная. Я уже опаздываю на деловое свидание. Поступай как знаешь, но я бы на твоем месте говорил Сиду правду или же вообще ничего. Чего не хочешь, не говори, но ничего не придумывай.
– Я не лгу тебе, Сэм, – запротестовала она.
– Как же! Не лжешь! – сказал он, вставая.
– Ты мне не веришь? – прошептала она.
– Нет, не верю.
– И ты не простишь мне того… того, что я сделала?
– Конечно, прощу. – Он нагнул голову и поцеловал ее в губы. – Все нормально. А теперь иди.
Она обняла его.
– А ты не пойдешь со мной к мистеру Уайзу?
– Я не могу, да и все равно был бы там лишним. – Он похлопал ее по плечу, осторожно высвободился из объятий, повернул ее к двери и легонько подтолкнул.
– Иди, – приказал он.
Дверь из красного дерева номера люкс 12-К в отеле «Александрия» открыл мальчишка, с которым Спейд разговаривал в холле «Бельведера». Спейд сказал добродушно:
– Привет.
Мальчишка ничего не ответил. Он только распахнул дверь и отошел в сторону.
Спейд вошел. Ему навстречу спешил очень толстый человек.
Толстяк был толст чудовищно: выпуклости розовых пухлых щек, губ, подбородков, шеи, громадное яйцо живота, составлявшего никак не менее половины тела, перевернутые конусы рук и ног. При каждом его шаге все выпуклости поднимались, опускались и дрожали отдельно, словно мыльные пузыри, еще не оторвавшиеся от трубки. Его заплывшие жиром темные глаза блестели. На большом черепе виднелись редкие завитки темных волос. Одет он был в черный шерстяной пиджак, черный жилет, ворот рубашки повязан черным атласным широким галстуком, заколотым розоватой жемчужиной, серые брюки в полоску и лаковые туфли. Говорил он с каким-то горловым мурлыканьем.
– Ах, мистер Спейд, – произнес он с выражением, протягивая ему жирную лапу, напоминавшую толстую розовую морскую звезду. Спейд пожал протянутую руку и, улыбнувшись, сказал:
– Здравствуйте, мистер Гутман.
Держа руку Спейда, толстяк повернулся, взял его другой рукой под локоть и повел по зеленому ковру к зеленому плюшевому креслу у стола, на котором стояли сифон, стаканы, бутылка виски «Джонни Уокер», коробка сигар «Коронас дель Риц», маленькая простая шкатулочка из желтой пемзы, лежали две газеты.
Спейд сел в зеленое кресло. Толстяк стал наполнять стаканы из бутылки и сифона. Мальчишка исчез. Все двери, ведущие в комнату с трех разных сторон, были закрыты. В четвертой стене, той, к которой Спейд сидел спиной, было два окна, выходящих на Джиари-стрит.
– Начнем, пожалуй, с виски, сэр, – промурлыкал толстяк, протягивая Спейду стакан. – Я не доверяю людям, которые остерегаются пить. Если человек боится напиться, значит, он не доверяет себе.
Спейд с улыбкой взял стакан и слабым кивком поблагодарил хозяина. Толстяк поднял свой стакан и подержал его против света, падающего из окна. Он причмокнул от удовольствия, увидев бегущие вверх пузырьки, и сказал:
– Итак, сэр, за откровенный диалог и взаимопонимание.
Они отпили по глотку и опустили стаканы.
Посмотрев проницательно на Спейда, толстяк спросил:
– Вы неразговорчивый человек?
Спейд покачал головой.
– Напротив, люблю поговорить.
– Прекрасно, прекрасно! – воскликнул толстяк. – Я не доверяю неразговорчивым людям. Если уж они начинают говорить, то чаще всего в неподходящее время и невпопад. Хорошо говорит тот, кто постоянно в этом практикуется. – Лицо его сияло. – Мы поладим, непременно поладим. – Он поставил свой стакан на стол и протянул Спейду коробку «Коронас». – Берите сигару.
Спейд взял сигару, откусил конец, прикурил. Тем временем толстяк придвинул другое зеленое кресло поближе к Спейду и поставил большую напольную пепельницу между ним и собой. Затем взял со стола свой стакан, выбрал из коробки сигару и сел в кресло. Его многочисленные выпуклости перестали дрожать, дрябло улеглись и успокоились. Удовлетворенно вздохнув, он сказал:
– А теперь, сэр, поговорим, если не возражаете. И вы сразу убедитесь, что я люблю поговорить с человеком, который понимает в этом толк.
– Великолепно. Значит, поговорим о черной птице?
Толстяк засмеялся, и в такт этому смеху заколыхались все его жировые складки.
– Вы так считаете? – спросил он. И тут же сам ответил: – Обязательно. – Его розовое лицо светилось от удовольствия. – Вы мне нравитесь, сэр, мы оба скроены по одному образцу. Никаких околичностей, а сразу быка за рога. «Значит, поговорим о черной птице?» Обязательно поговорим. Мне это по душе. Я сам люблю именно так делать дела. Давайте поговорим о черной птице, но сначала, чтобы между нами не оставалось неясностей, не откажите в любезности ответить на один вопрос – впрочем, может, и излишний. Вы пришли сюда как представитель мисс О'Шонесси?
Спейд выдохнул дым так, что он застыл клубом над головой толстяка. Потом хмуро задумался, глядя на обуглившийся кончик сигары. Наконец медленно ответил:
– Я не могу сказать ни «да», ни «нет». Все еще может измениться, как в ту, так и в другую сторону. – Перестав хмуриться, он поднял глаза на толстяка. – Это зависит от обстоятельств.
– Каких?
Спейд покачал головой.
– Если бы я знал это, то смог бы уверенно ответить «да» или «нет».
Сделав глоток из своего стакана, толстяк предположил:
– Может, это зависит от Джоэла Кэйро?
Быстрое «может» Спейда прозвучало уклончиво. Он тоже отпил из своего стакана.
Толстяк, насколько пезволял ему живот, наклонился вперед.
Он улыбался и добродушно мурлыкал:
– Иначе говоря, весь вопрос в том, кого из них вы представляете?
– Можно и так сказать.
– Значит, либо она, либо он?
– Этого я не говорил.
Глаза толстяка заблестели. Он перешел на горловой шепот:
– Кто еще замешан в этом деле?
Спейд кончиком сигары показал на свою грудь.
– Я, – сказал он.
Толстяк снова откинулся на спинку кресла, расслабился и облегченно вздохнул.
– Превосходно, сэр, – замурлыкал он. – Превосходно. Я люблю людей, которые прямо заявляют, что им небезразличны собственные интересы. Мы все таковы. Я не доверяю тем, кто утверждает противоположное. А тем, кто действительно не заботится о собственном интересе и говорит об этом вслух, я не доверяю больше всего, потому что они ослы, и более того, ослы, идущие наперекор природе.
Спейд выдохнул дым. Лицо его сохраняло выражение учтивой внимательности. Он сказал:
– Угу. А теперь давайте поговорим о черной птице. Толстяк улыбнулся самым добродушным образом.
– Давайте, – сказал он. И при этом так сощурился, что от глаз его, спрятанных за припухлостями, остался один только темный блеск. – Мистер Спейд, знаете ли вы, сколько денег можно получить за эту черную птицу?
– Нет.
Толстяк снова нагнулся и положил жирную розовую руку на подлокотник кресла, в котором сидел Спейд.
– Да, сэр, если я скажу вам… ей-богу, если я скажу вам даже половину… вы назовете меня лжецом.
Спейд улыбнулся:
– Нет, не назову, даже если и подумаю это про себя. Но если вы все же боитесь такого оборота событий, расскажите просто, что она из себя представляет, а уж деньги я посчитаю сам.
Толстяк рассмеялся,
– Вы не сможете, сэр. Никто не сможет, если у него нет громадного опыта в вещах подобного рода, а, – здесь он сделал выразительную паузу, – вещей подобного рода в мире больше нет. – Его жирные выпуклости снова затряслись и запрыгали – толстяк опять засмеялся. Неожиданно смех оборвался. Толстые губы обвисли. Он разглядывал Спейда с пристальностью близорукого. Потом спросил:
