Западня для ракетчика - Козлов Константин (бесплатные версии книг TXT) 📗
— Ты как, в норме? А то с жары и натощак…
— В норме, — кивнул Давыдов, — дышу.
С моря послышался едва слышный гул авиационных двигателей.
— Низковато летит, — Анатолий вытянул руку по направлению к приближающемуся самолету. Вдалеке протяжно и долго затянула сирена.
— Ваши воют? — поинтересовался Игорь у местного локаторщика.
— Похоже, что так. Готовность дали. Надо ехать. Счастливо, мужики.
ГЛАВА 13.
БЕСПОКОЙНАЯ ЖИЗНЬ НАЧАЛЬНИКА МИЛИЦИИ.
Борщ нужно подавать непременно в глиняной посуде и лучше, чтобы он полчаса-час потомился в настоящей деревенской печке. Пока он томится, можно спокойно приготовить «атрибуты» сопутствующие его употреблению: почистить чеснок, благо дело выходной и на работу не нужно, тонкими ломтиками нарезать розоватое сало, крупными ломтями накромсать краюху подового ржаного хлеба; достать из холодильника банку домашней желтоватой сметаны, такой густой, что воткни в нее ложку — будет стоять. На широкое блюдо покрошить помидорчики, огурчики, лучок молодой — все свое, как теперь стали говорить, экологически чистое, и наконец самое главное — запотевший графинчик настоенной на перчике. Из бутылки наливать тоже можно, но при этом вся прелесть обеда теряется, теряется что-то неуловимое, без чего воскресный обед превращается в обыкновенный прием пищи. Остап Иванович Хмара любил обстоятельность во всем и поэтому собирался именно обедать. В настоящий момент он как раз покончил с приготовлением салата, налил борщ в глубокую тарелку, с виду — элемент сценического оборудования из «Вечеров на хуторе близь Диканьки». У супруги Остапа Ивановича при виде этого предмета народного гончарного промысла неизменно возникало желание обречь этот предмет пещерной жизни на безжалостное уничтожение, чтобы не портил общий вид современной кухни. Сдобрив борщ изрядной толикой сметаны, Остап Иванович приступил к главной части обеденного обряда, достал с полки миниатюрную граненую стопку и осторожно налил в нее перцовую. Стенки стопки сразу же подернулись росой. Остап Иванович отрешился от всего земного, поднес стопку к губам… В этот момент спокойствие воскресного полудня рухнуло и рассыпалось вдребезги пронзительной трелью телефонного звонка. Остап Иванович, чертыхнувшись, поставил стопку на скатерть и направился к гнуснейшему изобретению рода человеческого, сгреб волосатой лапищей трубку, сдерживая раздражение, представился. Звонили, как и должно быть у служивого человека в выходной, со службы. Выслушав дежурного, начальник ОВД г. Щелкино старший лейтенант милиции Хмара О. И. в душе облаял себя за то, что не отключил телефон, и приказал высылать машину.
Все предвкушение маленького праздника, его поэзия и очарование было стерто с лица земли суровой прозой жизни. Впрочем, время на прием пищи еще осталось. Именно на прием, но никак не на обед. Зло косясь на телефонного врага, Остап Иванович опрокинул в рот стопку и принялся за борщ.
Езда в разбитом «УАЗике» удовольствия не доставляла. Водитель свернул с центральной улицы на шоссе, ведущее в сторону Мысового. Потом, вызвав непременный восторг у местных гусей и бродячих собак и вздымая тучи пыли, они устремились в сторону моря — к бухте Татарская. Пляжа как такового в бухте не было. Вдоль ряда беленых рыбацких домишек тянулась укатанная полоса влажного песка, смешанного с синеватой морской глиной. У дальней оконечности бухты собралась небольшая толпа, состоящая по виду из местных. Кто-то пошел навстречу и стал призывно махать рукой. Машина остановилась, скрипнув древними тормозами, и Остап Иванович грузно выбрался из машины. От летнего зноя тело сразу же покрылось липкой испариной. Помянув в душе родственников того, кто придумывает форму (что для вояк, что для ментов), он направился к замершей группе. Люди расступились и дали приблизиться к кромке воды. Невысокие волны легко колыхали тело в намокшей светлой летной форме. Шлем тянул голову летчика вниз, вдоль линии прибоя вытянулась спутавшаяся со стропами и морской травой ткань купола парашюта.
— Кто нашел? — мрачно поинтересовался милиционер.
— А вон Петренки к обеду с моря вернулись, они и нашли, — подсказал кто-то из толпы.
— Вы нашли?
— Ну мы, так что? — дыхнув ароматом «Примы» и портвейна подтвердил глава упомянутого семейства.
— А остальные что же, его здесь весь день не видели, что ли?
— Так они раньше других вернулись, а с утра никто ничего не видел.
— Ну пошли, — хмуро скомандовал шеф местных служителей закона. Петренки славились как неисправимые браконьеры и завзятые выпивохи, и хотя других грехов за ними не водилось, Хмара предпочел бы иметь других свидетелей. Сначала Остап Иванович по рации связался с дежурным в Ленино, потом достал папку и направился под акацию в тень — составлять протокол и снимать показания очевидцев.
Районное начальство велело сидеть и ждать приезда экспертов. В Ленино группы криминалистов не было по одной простой причине — ее там не было никогда. Оставалось ждать когда эксперты приедут из Керчи. Убравшись подальше от раскаленного «УАЗика» Остап Иванович предался тяжким раздумьям о нелегкой милицейской доле. Водитель расстелил в тени какую-то дерюгу, видом своим вызывающую воспоминания о штурме Суворовым Измаила, несомненно ровесницу тех славных событий, невозмутимо улегся на нее и задремал. Группа прибыла в пять вечера. С Остапа Ивановича и его водителя за это время сошло семь потов. Наконец, пыля, нарисовалась целая кавалькада. Районное начальство было представлено замом начальника райотдела лично. Выбравшись из служебной «Волги», он перво-наперво учинил старшему лейтенанту Хмаре О. И. разнос за то, что встречает начальство не по форме и без головного убора. Дальнейшие его поползновения на развитие бурной служебной деятельности были решительно пресечены каким-то гражданином в штатском. Исключительно из вежливости он помахал под носом у ошалевшего от жары и начальственных наскоков Остапа Ивановича какими-то корками и, назвавшись майором службы безопасности Недригайло, спокойно и уверенно стал раздавать указания. Хмара про себя отметил, что вместо обычной экспертной группы прибыли совсем незнакомые люди. Назвав их про себя по старой памяти «комитетскими», Остап Иванович устроился поудобнее и стал наблюдать за их работой. Районный зам некоторое время путался у керченских оперативников под ногами, потом полез с каким-то очередным советом. Хмара с мстительным удовлетворением наблюдал, как его босс наткнулся на ледяной взгляд чужого майора и поспешно ретировался в свою машину. Эксперты работали недолго. После того как они все засняли на камеру и сфотографировали, тело летчика погрузили в машину «Скорой помощи» и увезли. Закончив работу, Недригайло закурил и подошел к местным милиционерам.
— Дело это мы у вас забираем, оно не по вашей части. Организуйте, чтобы народ об этом деле поменьше болтал. А то испортите себе курортный сезон, туристов распугаете.
— Тут до вас толпа была человек десять, так что болтать будут все равно. А на курортном сезоне это вряд ли отразится.
— Лучше займитесь своей работой. Есть оперативные данные, что у вас в районе преступная группа занимается угоном машин у автотуристов, причем хозяева тачек куда-то бесследно исчезают.
— Еще неизвестно, в нашем районе или в вашем, — встрял с уточнениями районный зам.
— Вот и проверьте, — отрезал Недригайло. — И браконьерами займитесь, они сети у вас прямо под носом чинят.
ГЛАВА 14.
КАВАЛЕРИЯ, ВПЕРЕД.
Кондиционер в кабинете директора ЦРУ в правительственном здании недалеко от Белого Дома работал круглосуточно. За окнами температура не опускалась ниже тридцати градусов по Цельсию, в кабинете поддерживалась на уровне восемнадцати градусов — самом благоприятном для работы. Директор ЦРУ Ричард У. Фармер, контр-адмирал в отставке, этот кабинет не любил, ему больше нравился другой — в Лэнгли в штаб-квартире ЦРУ. Тот был гораздо просторнее и уютнее, за окнами не пыльная улица, а огромные виргинские ели, природа, тишина. А здесь — смог и суета большого города. Кабинет в Вашингтоне был нужен для встреч с людьми из правительства, представителями конгресса, репортерами, людьми из сенатского комитета по разведке. Сегодня Дик Фармер находился в нелюбимом кабинете по причине встречи с начальником разведуправления министерства обороны (РУМО) генерал-лейтенантом Ривзом. Встреча была срочной, и поскольку заранее о ней не договаривались, оба согласились провести ее в кабинете Фармера в Вашингтоне, так было удобнее. Формально Ривз не являлся подчиненным директора ЦРУ, военная разведка находилась в ведении комитета начальников штабов (КНШ). Но поскольку Фармер попутно являлся директором центральной разведки, подчинялся непосредственно президенту и, кроме того, курировал разведывательные органы всех ведомств. В этом смысле он безусловно был для начальника РУМО шефом. Все лее перегибать палку не следовало, и Фармер предупредительно встал навстречу вошедшему Ривзу. Пожимая руку гостю, директор опять удивился тому, что генералу удается всегда сохранять безукоризненный вид. Стрелки на его брюках выглядели так, будто их хозяин только что готовился к военному параду, чуть седоватую шевелюру разделял аккуратный пробор. В РУМО ходили байки, что Ривзу удавалось сохранять этот пробор даже во времена командования им ротой морских пехотинцев, когда им пришлось три недели пробираться через никарагуанские джунгли, отбиваясь от двух батальонов милиции сандинистов.
