Погашено кровью - Март Михаил (полная версия книги .txt) 📗
Старик представился Трофимом, сыном Гаврилы, похороненного здесь в двадцатом. Хвастал отцовскими крестами. До полного Георгиевского кавалера не хватало четвертого, с бантом. Отцу не повезло. В двадцатом большевики расстреляли как буржуазную контру.
Дед Трофим курил самосад и то и дело усмехался сквозь пожелтевшие усы:
— А вы, поди, городские?
— На лбу прочитал, Трофимыч? — вопросом на вопрос ответил Чиж.
— Многих людишек на своем веку повидал. Немало чудаков шли в тайгу за счастьем. Там и остались. Тайга только с виду тихая, а на деле — страшный зверь. Гнилой народ тоже здесь бродит. Таежный дрем, как болото, всех засасывает.
Белый достал сигарету, закурил и, прищурившись, спросил:
— А как думаешь, Трофимыч, мы-то выкрутимся?
— Коли с добром в народ идешь, клубочек тебя выведет на нужную тропу — Клубочек? — спросил Чиж, запихивая квашеную капусту в рот.
— Угу. Каждая тварь земная следует за своим клубочком. Коли ты прав, то и бояться тебе неча! А ежели злодей, то и место тебе в преисподней.
Белый покосился в дальний угол, где висело несколько икон и горела лампада.
— А как же твой отец, Трофимыч? Герой, а от пули бандитской полег!
— То война была. Много безвестного люда в земле полегло. У батька маво могила с крестом стоит, а комиссаров таежное болото сожрало.
— Так, значит, месть — дело благородное? — тихо спросил Белый.
— Всевышнему с небес все видать.
— Не уверен, — рыкнул Чижов. — Я долго за правое дело воевал, а судьба мне жизнь оставила, зато все остальное забрала.
— Ты еще молод. У меня жизнь троих сыновей отняла. И все же жизнь есть самое дорогое на земле. Только распорядиться ею надо правильно.
— Как меня воспитали, так я и жил. В итоге восемь лет лагерей за воспитание получил.
— А ты, дед, веришь в правду? В справедливость суда? — спросил Белый, глядя на тлеющий кончик сигареты.
— Все зависит от того, где мы ищем благо и чем за него платим. За правду можно и жизнь отдать, но так ее и не увидеть. Семьдесят семь годков я небо копчу. Отца сам хоронил, мать не помню. Жена померла при родах. Яшку рожала. Пятого. Мне тады и сорока не стукнуло. Двое старших на войне полегли.
Среднего медведь задрал. Дочь ломоть отрезанный. А младший на Терек подался плотину строить. По весне заезжает погостить. Икры бочонок привозит, деньги. А на что они мне? Долго жить вредно, как бельмо на глазу. Вот и думайте, сынки, хороша она, правда, для меня аль нет! Я ничем Бога не гневил. Не вывел меня мой клубок к тем местам, где люд земной пряники и мед кушает.
— Выживает сильнейший, дед! — стукнул по столу Чиж. — Закон тайги по всей земле стелется. — Дед усмехнулся.
— Медведь сильнее мужика, но тот придумал капканы, рогатины, ружья и поверг хозяина тайги.
Старик оглядел гостей и почесал седой загривок.
— Ну да ладно лясы точить. Залезайте на печь и спите. К утру что-нибудь придумаем. В сундуке осталось всякое барахлишко от сыновей, чай, подберем чего.
Старик встал и вышел в сени, оставив ружье в углу. Проснулись они от лая собак. В комнате пусто, лампа горела ярко, со стола убрано. Чижов с обрезом нырнул к сеням и встал за дверью. Белый с пистолетом пробрался к окну и выглянул из-за занавески.
— Старик у калитки с мужиками болтает. Пятеро их. Из-за спин приклады торчат. В волчьих полушубках все. Охотники с волкодавами.
Внезапно Белый пригнулся:
— Одного из них на участок впустил. — Выглянув вновь, добавил: — В дом идут. Не стреляй. Шандарахни по черепу.
Чиж взялся за ствол и замахнулся над дверью. В сенях завыл ветер, лязгнул засов, брякнула крышка от бадьи с водой, послышались голоса:
— Короче, дед, наш парень так и пропал! — басил охотник, хлебая воду. — А двое чужаков подбитые валяются. Рация сломана. Короче, следы к селу вывели и здесь затерялись. Кто дорогу утоптал?
— По утру с десяток машин к карьеру прошли. Наемников с полсотни голов протопало, а более никого. Поди, к ним прибились беглые-то. Еще вчера о них по радио болтали. Да мне невдомек, что к нам пожалуют.
— А может, и не беглые. Где они лыжи взяли?
— А кто ж! Э… постой, Матюша. Вчера к ночи машина двоих мужичков с автоматами к старосте нашему, Максиму, привезла. Чужаки. На оперов похожи, но городского покроя.
— У Максима рация работает?
— А только у него и есть связь.
— Будет повод с чужаками поздоровкаться. Ты уверен, что они у него заночевали?
— А куда им деваться? Машина назад порожняя ушла. С деревни никто не уезжал. Это я лишь в ночь на станцию сани погоню. Яшка поутру приезжает. Надо встретить сына.
— Ну бывай, дед.
Входная дверь хлопнула. Фигура старика появилась в комнате с озадаченным лицом. Белый и Чиж сидели на лавке, словно невинные синички на жердочке.
— Незваные гости? — тихо спросил Чиж.
— К утру всю тайгу флажками обложат. Уходить будем ночью. Сеном вас прикрою. До рассвета надо выбраться к «железке», потом поздно будет.
— А что скажешь, Трофимыч, когда в деревню вернешься? Где сын?
Куда мотался? У Максима засада сидит. Наш клубочек к нему вел, да мы свернули с пути. У старосты крайний дом? — Белый достал карту, разложил на столе и указал на квадратик с крестиком внутри. — Сюда мужички с автоматами прибыли?
Старик посмотрел на карту и кивнул.
— Похоже, дом этот Максиму принадлежит. Там вас поджидают.
— Нет, отец. Ждут одного урку, чей клубочек мы уперли и пошли его тропинкой. А тут видишь, какая каша заварилась. Один покойничек уже холодный в сторожке валялся, от второго пришлось защищаться. Глупо получилось.
— Тяжелый вы путь выбрали, ребятки. Легче не будет. Трудная дорога вас ждет, и помощи вам ждать неоткуда. Серьезный народ на вас охоту устроил.
Максим — бывший комитетчик. Майор в отставке. Степанида его из Челябинска привезла. Справный мужик. Но не любят его у нас. Сам себя в старосты выдвинул. Такой выстрелит и не перекрестится.
— Охотники, зеки, волки, краснопогонники, а тут еще гэбисты. Не многовато ли для двоих? — усмехаясь, спросил Чижов.
— Все проще. Мы же знаем, что дважды не умирают. А ты у нас как колобок. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от тебя, серый волк, уйду. Разве не так, а, паломник?
— Тебе виднее.
Глава III
Обаятельный мужчина средних лет, высокий, в короткой дубленке, с кожаным портфелем, легкой походкой вышел из метро «Чистые пруды» и осмотрелся по сторонам. Интересующая его машина стояла за трамвайными путями. Он спустился по ступеням вниз и направился к бульвару. Поравнявшись с вишневой «девяткой», он заметил, как приоткрылась передняя дверца. Мужчина тут же воспользовался этим и быстро сел в машину. «Девятка» сорвалась с места и, делая опасные маневры, помчалась вперед. В течение десяти минут водитель шнырял по кривым улочкам старой Москвы, пока наконец не затормозил, въехав в глухой двор.
— Как в кино! — вздохнул пассажир. — Ты еще ребенок, Филя. Тебе не надоели эти игры. Зачем номер грязью заляпал? От кого удирал? Шпиономания!
— Береженого Бог бережет, Геннадий Иваныч. Вы же не вахтером в ФСБ работаете, а начальником. Наверняка за вами приглядывают.
— Брось, Филя. Не те времена. Сегодня разведка не может себе позволить присмотр за своими людьми, а ты хочешь, чтобы бумажный червь кого-то интересовал.
— Меня интересует, Геннадий Иваныч. Меня.
— И то радость. Хоть кому-то пользу приношу. Ну конечно, и твои вознаграждения мне не помешают. На сегодняшнюю зарплату полковника можно нейлоновую удавку в хозяйственном магазине купить.
— Мы отлично сработались, Геннадий Иваныч. Нуте-с, что у вас есть на моих подопечных?
Полковник открыл портфель и достал конверт с цветными фотографиями.
— Любопытный материал ты сделал, но сегодня он мог бы заинтересовать в большей степени прессу, чем органы. Стражи правопорядка сами участвуют в этих играх, и я бы не стал копаться в подобном дерьме. Однако я получил задание и выполнил его. Не жди от меня сенсаций. Их не будет. По документам казино «Орион» где ты делал снимки, принадлежит Корину Якову Леонидовичу. Он владеет тремя казино, бензозаправками и прочими объектами. Я не знаю, как сумел бывший кооператор, мелкий лавочник стать мультимиллиардером, не имея соответствующего образования и навыков. Вывод один — Корин пустышка. Он прикрывает чью-то очень умную голову. Срабатывает система «заслушки». У нас в стране нет законов, согласно которым мы можем потребовать отчета от господина Корина, на какие шиши он строит игорные заведения в престижных районах столицы.
