Адвокат - Константинов Андрей Дмитриевич (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
— Что вы от девочки хотели, кто вас сюда послал?! — голос Званцева был страшен, но «раб КПСС» только ухмыльнулся. Тогда Олег быстро запихал ему в рот кухонное полотенце, заломил руку за спину и ткнул лицом в синее пламя горелки. Мутноглазвй «раб» дико замычал сквозь кляп. В квартире сразу запахло горелым мясом и палеными волосами. Олег поднял лицо «раба КПСС» из огня и вынул изо рта у него кляп:
— Как свинью зажарю… Кто тебя послал сюда?!
«Раб» забился в руках у Танцора и провыл:
— Ничего, сучий фраер, скоро сам шашлыком станешь, когда Гурген в твою жопу шампур засовывать начнет… Сука-а-а!!! — И он завыл на одной ноте, дико и страшно.
— Танцор, заткни его! — крикнул Олег, и через секунду душа «раба КПСС» навсегда покинула землю, на которой он столько лет грешил. Такой удар ребром ладони мог перебить стальной прут, не то что шею.
— Зря ты так, — поморщился Званцев. — Можно было еще поговорить… Танцор пожал плечами — мол, не понял, босс.
Званцев, морщась от вони, пошел к третьему гостю, которого держал Ветряк.
— Значит, все-таки Гурген вас послал? — невесело спросил Званцев, подойдя вплотную к третьему. Тот отшатнулся от лица Олега, но Ветряк ткнул его в затылок.
— Я не знаю ничего, клянусь! Я Гургена вообще, в натуре, один раз за жизнь видел, бля буду! А про соску… Ну, про телку эту, Резо сказал, что она деньгами насосана, а за ней должок… Я все расскажу, я помогать буду…
— Ты как откликаешься?
— Грека…
— Скажите-ка мне, любезный Грека… — начал было Олег, но в кармане его куртки запищал «воки-токи». Званцев достал рацию и нажал кнопку, впустив квартиру искаженный эфиром голос Доктора:
— Адвокат, давайте быстрее, здесь карусель какая-то начинается!…
— Понял, уходим! — Олег сунул рацию обратно в карман и развел руками:
— Извини, Грека, спешим мы! И кивнул Ветряку, который тычком ладони вбил Греке носовые хрящи в мозг. Званцев заскочил к Катерине в спальню.
— Нужны большие чемоданы или сумки. Есть у тебя?
Белая как мел, Катя кивнула и показала рукой на стенной шкаф. Там после переезда в Москву Вадим зачем-то хранил три огромных чемодана, которые, смеясь, называл «мечтой оккупанта». Олег выволок их в гостиную и начал с Ветряком укладывать в них трупы. Катя вынесла в прихожую две сумки со своими пожитками. Остолбеневшая, она остановилась, глядя на Танцора, который совершал в кухне какие-то странные движения над телом «раба КПСС».
— Олежа, что он делает?… Мне страшно… Олег вытащил в прихожую два тяжелых чемодана, мельком глянул на кухню.
— Не обращай внимания… Он Хаву Нагилу танцует. За это и погоняло свое получил, в Афгане еще… Как замочит кого-нибудь, обязательно должен Хаву Нагилу станцевать, танец такой еврейский… Пока не станцует — ничего не соображает, а потом — нормальным пацаном снова становится… Контуженный он… как и все мы… — Олег опустил глаза и пошел в кухню помогать Ветряку укладывать третий труп. А Танцор, не глядя на них, танцевал… Катю затошнило было от ужаса и неприятного запаха, витавшего в квартире, но она справилась с собой.
«Ничего! — шептала она себе. — Ничего… Я выдержу. Я сильная».
Номенклатурный дом еще спал, когда Катя, Олег и Танцор с Ветряком спустились в лифте на первый этаж. Была суббота, и ответственные работники отдыхали. Две свои сумки Катерина тащила сама, потому что руки мужчин были заняты более тяжелой поклажей. Швейцара дяди Гриши на месте, по счастью, не было, вместо него на стуле у двери подъезда лежала фуражка. Дядя Гриша, видимо, ушел попить чайку. Все это Катерина подмечала чисто машинально.
Во дворе к ним бросились двое каких-то незнакомцев, вылезших из белой «Волги». Но Званцев с криком: «Держи!» — бросил чемодан под ноги одному, Ветряк таким же образом повалил второго, а Танцор швырнул свой чемодан сверху на этих двух упавших. Подхватив у Кати ее сумки, мужчины бросились к «мерседесу». Ветряк выключил дистанционную сигнализацию и сразу прыгнул за руль. Танцор сел с ним рядом, Катя и Олег забрались на заднее сиденье, и машина резко взяла с места…
Доктор, сидевший за рулем стоявшего поодаль BMW, спокойно наблюдал, как двое сбитых с ног поднялись, отряхнулись, открыли чемоданы, помолчали, разглядывая содержимое, а потом защелкнули замки. После короткого совещания они подтащили чемоданы к белой «Волге» и втиснули два в багажник, а третий затолкали на заднее сиденье.
Потом один сел за руль, а второй побежал к телефону-автомату.
Доктор понял, что эти двое были не ментами — иначе они не стали бы запихивать трупы в машину. Доктор также догадался, что немедленной погони эти двое — кто бы они ни были — организовать не в состоянии. Поэтому он спокойно запустил мотор и поехал нагонять «мерседес» Адвоката. Стрелку они забили заранее — в самом начале Ленинградского шоссе…
Катя плохо помнила дорогу в Ленинград. В «мерседесе» она выпила, обняла Олега и задремала… Впрочем, это, наверное, была не дрема, а скорее какой-то транс, потому что видения сна у нее мешались с явью: то она просыпалась, курила и разговаривала с Олегом, то вдруг вместо Олега возникал перед ней Челищев с какой-то странной улыбкой на губах. То ей что-то говорил Вадим — но что именно, она не могла расслышать… Как ни странно, Кате не было страшно. Все ее страхи остались в Москве, в прежней жизни. А сейчас она ехала в Ленинград, чтобы начать новую жизнь. Или вернуться к старой? У нее не было сил, чтобы спокойно проанализировать все произошедшее и спланировать будущее. Будь что будет, — решила она. А Олег, будто услышав ее мысли, обнял ее, прикоснулся к ее глазам губами, покачал немного, как ребенка, и прошептал:
— Все будет хорошо! Вот увидишь — все самое страшное уже позади. Все будет теперь очень хорошо, Катюшка…
На самом деле Олег вовсе не был стопроцентно уверен в том, что все будет именно хорошо, а не как-то иначе. Имя Гургена было ему знакомо, он знал, что этот человек в Москве — величина ничуть не меньшего калибра, чем Антибиотик в Ленинграде. Поэтому Званцев понимал, что если бы они хотя бы немного задержались в златоглавой, шансов на выживание у них не было бы совсем. Олег торопился поскорее увидеться с Виктором Палычем и успеть рассказать ему обо всех московских событиях. Тогда появился бы шанс, что Антибиотик не отдаст его с Катей Гургену. В основном Олег делал ставку на то, что Антибиотик с Гургеном недолюбливали друг друга, но эмоции эмоциями, а существуют еще и «понятия»… А по понятиям, Званцев без спроса вписался абсолютно не в свою тему, в чужую разборку… Единственное, на что оставалось нажимать, — это на то, что Катерина была «не при делах», а люди Гургена устроили совершенный «беспредел» и «западло», «нацепив» внаглую чужие проблемы на человека «левого»…
Это могло сработать при условии, что все московские события не станут достоянием широких кругов братвы. Потому что в узком кругу такие люди, как Гурген, Антибиотик или, скажем, Сильвер из Свердловска чихать хотели на понятия, которые они трактовали всегда так, как удобно было им самим…
Поэтому по приезде в Ленинград Олег отпустил Доктора, Танцора и Ветряка, щедро выдав им «проездные», «командировочные», «премиальные», и посоветовал представиться братве в кабачине, но не рассказывать, зачем в Москву ездили.
Трое боевиков сразу задачу уяснили — не велит Адвокат браткам рассказывать! Нет проблем! Нам сказали, мы сделали, а голова путь болит у того, кто умный и книжки читает.
Вдвоем с Катериной Олег поехал к Антибиотику на Васильевский остров. Виктор Палыч жил в роскошной стометровой квартире, бывшей коммуналке, которую никогда и ни за что не узнали бы те шестнадцать горемык, которые ютились здесь раньше. Квартира Антибиотика была уголком Запада в Советской России. Говорят, кто-то из заезжих воров в законе попытался как-то предъявить эту вызывающую роскошь Антибиотику, потому что не по воровским понятиям было жить в богатстве. Виктор Палыч якобы в ответ только презрительно скривил губу и ответил: «Это, любезный, вы у себя на воровских толковищах предъявы друг дружке делайте! А я не вор, я коммерсант и предприниматель, человек тихий, комфорт и покой любящий. И очень сердящийся на тех, кто на эту мою усладу стариковскую свое хайло разевает… Хайло-то ведь и зашить можно, чтобы не вякало…» И до вора дошло, потому что слушок про Антибиотика шел авторитетный, говорили, что людей он «перекусывает», как чашку чая выпивает. Кстати говоря, хоть и любил Виктор Палыч покряхтеть, поюродствовать, называя себя стариком, — был он вовсе не стар еще. Крепким он был мужичком лет за пятьдесят на вид. Впрочем, за те четыре года, что Олег Званцев знал Антибиотика, он ничуть не постарел и не изменился, так что черт его знает, сколько уже лет топтал Виктор Палыч нашу скорбную землю своими грешными ногами. А грешен был Антибиотик, нарушал, и неоднократно, все заповеди Христовы. И часто блудодейством грешил, с возрастом стал предпочитать либо приличных интеллигентных замужних дам, которых совращал деньгами долго и с умелостью, а потом, забавляясь, втаптывал в грязь; либо малолеточек совсем, да причем по паре сразу… Похотлив был Виктор Палыч, правду, видать, говорят, седина в голову — бес в ребро!
