Блатной романс - Майданный Семен (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
Тут из автозака и Словарь выгрузился. По его приказанию трое подчиненных обступили главаря стеной. Но из-за рывка Малюты утроивший бдительность лейтенант увидел в этом подозрительный момент. Почему это трое четвертого закрывают, почему четвертый руки на заднице сложил, типа недообысканное оружие шхерит? Лейтенант, бедолага, не разобрался, что там впереди с убежавшим.
Лейтенант в погоне за звездочкой распинал троицу и полез рукой в брюки четвертому. Типа – ага, попался?! Тут Словарь как прекратит бороться с собой, как сдастся! В общем, далеко не чистую руку вытащил из брюк Словаря лейтенант пред жадные линзы телекамер.
Это на самом деле и был тот фильм, про который столько талдычил корешам Сергей Шрамов, на съемки которого Шрам угрохал столько капусты. И главными героями кинокомедии стали не Леха. и даже не дядька Макар, а Словарь с Малютой. А то, что в конкретном ларьке вместо продавца оказался Леха, так это Шрам просчитал ситуацию. Нетрудно было врубиться, что обкакавшиеся в буквальном смысле отморозки начнут восстанавливать авторитет с главного рынка.
А тем временем над рынком плыли особо душистые моменты составления протокола;
– Значит, так и пишу: «…Вышел размяться, тут налетели омоновцы, засунули в кузов. И тут-то мой живот как прихватит…»
Аудиоподслушка была подстраховочкой. Сергей не очень верил, что фильм удастся, и именно поэтому велел Лехе впендюрить в ментуре «жучка». Ну а когда выгорело и там и сям, не выбрасывать же качественный материал?
– Вон тот! – дернул за рукав Словаря Малюта. – Вон тот старый лось нам с утра перед стрелкой шашлык готовил! – и ткнул пальцем в толпу, где до сих пор подбрасывал шуточки дядька Макар. Легкоузнаваемый – светловолосый, плешивый, обрюзгший и весь в веснушках.
Эх, не вовремя дернул Малюта Словаря за рукав. Словарь уже не соображал ни шиша. В черепе Словаря кипели мозги и из ушей шел пар. В общем, под руку Малюта Словарю подвернулся. В общем, со всей дури зарядил осатаневший Словарь Малюте меж рогов и рубящим просторы шагом направился к серебристой «бээмвухе». А Малюта так и остался оклемываться в грязной луже среди смятых стаканчиков из-под мороженого.
Тут и до Филипса дошло, что происходит непонятка. Филипс снял наушники, прислушался… Сунул голову в окошко:
– Эй, брателло, скоко стоит такая кассета?
Глава 9
На деревьях чирикали птички. Солнышко ласковым котенком терлось о щеку. В этот раз, следуя в офис, Сергей Шрамов не озирался воровато по сторонам, не срисовывал, где в округе и с каким умыслом припарковалась чужая машина и кто в ней дежурит. Он мурлыкал под нос фокстрот. В кои-то веки у него было хорошее настроение, и ему даже казалось, будто тусующиеся по своим обыкновенным делам жители Виршей все как один улыбаются. Туфта, конечно, но приятно.
Сергей издалека засек мнущегося у родного офисного подъезда Леху, а Леха издалека зафиксировал Шрама и по-мальчишески несолидно, резво кинулся навстречу. Дорогой ниспадающий благородными мягкими складками костюмчик был Лехе будто корове седло. Зря электрик сменил кожаную куртку. А может, пообвыкнется?
– Тут такое дело, – вроде как смущенно начал подсуетившийся Леха. – Короче, там пацаны пришли. – Шрамов не остановился, и Лехе пришлось на ходу: – Пришли на работу проситься. Что с ними делать?
Шрам откровенно заржал:
– Все пришли?
– Ну, понятно, не черные. И без Словаря с Малютой.
– А Пырей?
– И без Пырея.
– А ты им что?
– А я говорю: короче, как Храм решит, так и будет. А Храм, говорю, человек очень суровый. Поэтому, говорю, лишний раз чихнуть не смейте.
– А они тебе что?
– А они кулаками в грудь стучат, дескать, давно хотели не под своими козлами, а под приличным человеком жить.
– А ты им что?
– Ну тогда я их взял и построил.
– Как построил?
– Реально построил. По ранжиру.
Шрамов снова откровенно заржал и не помешал Лехе распахнуть перед бугром, то есть ним, Сергеем Шрамовым, дверь родного офиса.
Свежеотгроханная прихожая, пупырчатые обои, подвесной потолок и прочие евростандартные, как обязывает положение, примочки. Еще одна услужливо распахнутая перед носом дверь. Вся низовая братва Виршей тут же без лишней команды вытянулась по стойке «смирно». Рожи – бычье бычьем. Стрижки как у больных педикулезом, оскалы – тупые, будто мухоморов нажрались – так стараются выглядеть крутотой. Сергей чуть за пузо от смеха не схватился, но заставил себя сдержаться. Пусть ржачка предательски выкручивает челюсть, коль эти пациенты хотят увидеть грозного батьку Махно, они его получат по полной схеме.
– Ну что, окурки, довыделывшшсь? – очень страшно свел брови Шрам и ткнул пальцем в грудь самого низкорослого и хлипкого, то есть-последнего в шеренге. – Ну-ка доложись, кто таков?!
– Гречкин… Игорь Моисеевич, – промямлил боец и вжал голову в плечи, ожидая вспышки немотивированного гнева от безжалостного урки. А ведь только вжав голову воин сравнялся с Сергеем ростом. Был этот боец не по-быковски, а по-клерковски пострижен и в одежде неразборчив. Или это только на его плечах шмотье так висело? Во всяком случае не было похоже, что Гречкин упакован в «Версаче». И этой непохожестью отдаленно напоминал Леху.
– Что ты мне паспорт диктуешь? Ты мне погоняло напой! – Да уж, не одни брюки износятся, пока мальцы выйдут в люди.
– Ридикюль, – еще более кислым голосом промямлил боец. И поскольку часть ополченцев подхалимски заржала, поторопился объяснить: – Я у Словаря финансы вел.
Шрам очень неласково посмотрел на другой край шеренги, откуда раздался гаденький смех, и заскрипел паркетом вдоль строя туда. Леха на правах зама по электрическим вопросам затопал по левую руку. Леха хотел доложить, что вот этот мордоворот приволок на горбу аж из-под Мги в заготконтору Малюты сто двадцать кэгэ алюминиевого провода; Малюта как увидел такой весовой рывок-рекорд, тут же завербовал битюга. А вот у этого пацана кликуха – Шишкин; не потому, что классно рисует, а потому, что вместо «бабки» всегда говорит «шиши». Но Леха за командиром не успевал.
Точно посреди шеренги стоял парень, успевший с момента появления босса сдвинуть с черепа на шею наушники, но не успевший вырубить спрятанный в кармане плейер. И теперь из наушников тонко зудело комариным писком.
– Это Филипс, – посчитал нужным сбоку подсказать Леха. – На музоне прется прямо по-черному.
– А как он вообще? – сделал Сергей такое выдающееся и одновременно суровое лицо, будто решает в голове шахматную задачу из матча Каспаров – Карпов.
– Ну, короче, без западла, – вполголоса подсказал Леха.
А другую оценку от Лехи и трудно было услышать. Добрый парень в душе был боксер Леха, вместе с этими обалдуями в школу ходил, вместе девок лапал, а теперь искренне пытается помочь заблудшим овечкам.
Тогда Шрам надвинулся на шеренгу и, улепив Филипса за грудки, выволок на шаг вперед;
– В каком году погиб Виктор Цой?
– В девяностом! – испуганно рявкнул меломан, ни жив ни мертв. Еще он верняк крепко бздел за неуставные патлы до плеч. Он здесь единственный не имел бритого затылка.
– Молодец! Стать в строй. – Сергей переместился дальше вдоль шеренги, нашел-таки того битюга, который позволил себе смех в строю. – Ну-ка два шага вперед! – Теперь Сергей корчил рожу, будто собирается почикать пацана на консервы. Типа никто не забыт, ничто не забыто. А то, видишь, хихоньки развел в строю. Салабор!
Братан вышел и загорланил в дебильной манере морпеха из голливудских фильмов:
– Погоняло – Шатл! Был при Малюте правой рукой!
– Дрочил ему, что ли? – хмыкнул Шрамов. И хотя был на полторы головы ниже громилы, выглядело так, будто тот Сергею в пупок дышит.
