Обет молчания [= Маска резидента] - Ильин Андрей (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Технари не спешили выбраться — у них тоже была инструкция. Своя. Они спешно запускали самоликвидаторы. В эти мгновения они думали не о смерти, а о все тех же пенсиях, надбавках, квартирах. Они знали, что, если случится утечка информации, никаких из перечисленных благ их семьи не получат. О смерти они не думали. Они понимали, что все кончено. Они знали правила игры. В третьей машине оказались профессионалы. На две принятые в грудь и в голову пули они ответили одной, возвращенной в цель. Бегущий впереди технарь, вскрикнув, упал на землю и уже не поднялся. Второй, пытаясь ему помочь, был ранен в бедро и руку. От автомобиля длинными очередями стучал автомат. Охранник, оглядевшись, оценил обстановку и потянул из кармана гранату. Он твердо знал свои обязанности.
Он успел завалить еще одного противника, прежде чем, увидев новую подъехавшую машину, выдернул из гранаты чеку. Ревизорская бригада самоликвидировалась в полном объеме: сначала аппаратура, потом обслуживающие ее люди. И все же охраннику не повезло. Он допустил серьезный брак. Он не хотел стрелять в знакомые лица. Он доверился гранате, а не пистолету, позволявшему проконтролировать свою работу, и один из обреченных остался жив. Тяжелораненого технаря попытались вернуть с того света с помощью спешно вызванной реанимационной бригады. Но он, понимая, чем это будет чревато, только плевал кровью в лица врачей и рвал из вен трубки. Он умер и лишнего слова, кроме Матерных проклятий, не сказал. Дурацкая операция не принесла ничего, кроме трупов, позора и шума. Дело с немалым трудом замяли: изобразили дорожную аварию, столкнув «уазик» с идущим на полной скорости «КрАЗом»-бензовозом. Такой фейерверк устроили, что, кроме горстки пепла, ничего найти было нельзя. Еще два дня силами бесполезных в деле легкораненых собирали отстрелянные патроны и гильзы.
«Уазик» раскатали, дело замяли, но к решению проблемы не приблизились ни на йоту. Контролер так и остался на свободе, так и остался невидимкой. Единственный результат всего этого тарарама работал на него — силы, на которые мог опираться Резидент, за счет убитых и раненых уменьшились чуть не на пятнадцать человек. И это когда каждый человек на счету, когда предстояло перекрывать все въезды-выезды из города!
Резидент, не желая никого видеть и выслушивать столь же идиотские, как и захват ревизоров, планы, заперся в своем кабинете. Он понимал, что был единственным человеком, способным противостоять Контролеру. Среди всей этой мелко — и крупномафиозной швали он один был профессионалом. Один. Другим — Контролер. У них была одна школа, одни учителя, одинаковый стиль мышления, они играли по единым, известным только им правилам. Они были похожи, как близнецы, только жизнь развела их по противоположным знакам: одного — в плюс, другого — в минус. Только он мог понять ходы противника, попытаться отыскать в его обороне уязвимое место. Помощников у него не было и быть не могло. В принципе все прочие люди мыслили иначе, не обязательно хуже, но иначе. Они никогда не смогли бы понять логики поступков людей, подобных Резиденту и Контролеру.
Так же, как не смогли понять поступок подорвавших себя гранатой ревизоров. Зачем, если можно было еще бороться, отстреливаться, наконец, торговаться? Они искали в зависимости от своего интеллекта и воспитания корыстные или героические мотивы и тем загоняли себя в тупик. Ни выгода, ни романтизм не могли двигать ими. Ими руководил затверженный, усвоенный на уровне рефлексов устав и расчетливый, на грани цинизма, реализм. Если прямой, наиболее рациональный способ решения проблемы требовал лишить какого-либо человека жизни — он умирал. Если требовал самоубийства самого агента — тот, не задумываясь, кончал с собой, как это сделали ревизоры. Это не было ни ужасно, ни печалено — это было выгодно Делу. Это было самое простое и действенное и потому предпочтительное из всех прочих решение. Так мыслил Резидент, так мыслил Контролер. В этом особом стиле мышления и следовало искать точки соприкосновения. Искать выход.
Резидент поставил себя на место Контролера. Что бы сделал в его положении он? Вернее, что бы он не мог не сделать? Он бы не мог покинуть поле боя, не подобрав хвосты! Он должен максимально чисто убрать после себя территорию. Куда там лондонскому дворнику, с него за пропущенную соринку не спросят, а со спецов, случись такое, голову снимут вместе с погонами. Это значит, что хотя бы один раз Контролер объявится возле объекта. Он попробует изъять приемники, промежуточные передатчики, снять микрофоны. Даже после самоликвидации они представляют улику. В крайнем случае он попытается узнать, стоят они еще на месте или нет, понять, насколько близко к нему подобрались преследователи. Конечно, он их не изымет и не снимет. Он очень осторожен и наверняка учует слежку за версту. Но придет. В этом Резидент был уверен.
Это рефлекс. Это не объяснимая логикой тяга, ведущая преступника на место совершенного им преступления. Как лиса, уходящая от погони, метет свой путь хвостом, так и он будет стараться уничтожить ведущие к нему следы-улики. Не сегодня, так завтра он пройдет здесь. Его не надо искать, его надо просто ждать.
Но как среди многих прошедших по улице прохожих найти одного-единственного неизвестного человека? Как узнать среди тысяч текущих мимо лиц одно, которое к тому же совершенно неизвестно?
Безнадежное, бессмысленное занятие. Отловить и допросить все эти тысячи? Утопия. Потянуть за каждым «хвост» слежки? Тысячи «хвостов»? Даже если за одним человеком пустить одного шпика — таких сил не наберешь.
Но должен же быть выход! Не бесплотный же дух Контролер. Не невидимка же в самом деле. Должен же он, пройдя здесь, оставить хоть какой-то самый малый след.
След!
Оставить след…
Следы…
Резидент снова и снова проговаривал зацепившее его слово, вертел его и так и эдак, пробовал на вкус. След. Что-то было в нем очень тревожное, приближающее к решению проблемы. След в жизни. След за горизонт. След, оставленный на земле.
Ну, конечно, следы! Человек ходит по почве, по земле ногами! Он не птица, он не умеет летать, ему нужна опора, в нее впечатывает он каблуки. «Топ-топ, топает малыш». Как в песне. Идущий человек всегда оставляет следы! Это неизбежность, которую не научились избегать даже спецы…
Ноги.
Вот оно, решение!
Резидент вызвал физика. Физик использовался редко. Он давал такие советы, какие никто, кроме него, дать не мог. Резидент ценил узких специалистов. Иногда они были незаменимы. Иногда они были ценнее целой роты боевиков. Он ценил их и потому прикармливал. Не очень жирно, но методически. Физик работал заведующим кафедрой в местном техническом университете. Когда-то ему срочно понадобились деньги, и он попал на крючок. С тех пор он время от времени подрабатывал в неизвестной ему организации, выполняя не всегда понятную ему работу. Он подозревал, что работает «на безопасность». Ему так было удобнее.
— Что произойдет, если улицу полить раствором радиоактивной жидкости? — спросил Резидент.
— Полгорода схватит дозы.
— Это второстепенно. А можно ли будет читать следы ушедшего человека?
— Если концентрация будет достаточной.
— Посчитайте насыщенность раствора и подготовьте двадцать приборов, способных принимать сигналы с расстояния до двух метров. Сколько на это потребуется времени?
— Неделя, — ответил физик.
— Пять часов! — объявил Резидент. — За каждую сэкономленную минуту вы получите один процент от общей суммы, за каждую просроченную минуту мы снимем полтора процента.
— Это невозможно!
— Это возможно. На этом листе напишите все, что вам нужно…
Приборы были готовы через четыре с половиной часа. Это стоило Резиденту трети резервного фонда. Но это стоило того!
Поперек всех улиц и переулков, по всем мостовым и тротуарам, где мог пройти Контролер, был разбрызган радиоактивный раствор. Ширина фонящих полос была выбрана таким образом, чтобы даже очень широко шагающий человек ступил на нее дважды. То есть чтобы запачканными оказались обе подошвы обуви.
