Крутой сюжет 1994, № 01 - Моргунов Владимир (читать книги полностью .TXT) 📗
Ищенко тем временем, кажется, понял, что, задавая вопрос насчет телефона-автомата, выглядел недостаточно гибко мыслящим. Поэтому он спросил меня уже в совершенно иной тональности:
— А вот скажите — много у Гладышева было недругов?
— Очень трудно найти таких, кто относился бы к нему хорошо. В прошлый раз я говорил вам, что тоже был недоволен директором «Оникса». Как и несколько бывших охранников вроде меня.
— Вы не исключаете возможность, что ему могли отомстить, свести какие-то счеты?
Я никакой возможности не исключаю, даже той, что лежи я сейчас пришпиленный стальным стержнем к деревянной кровати, следователь Ищенко приложил бы все усилия для того, чтобы не найти стрелявшего.
Наша беседа закончилась тем, что Ищенко попросил меня не уезжать из города некоторое время. То есть, на неопределенный срок мой статус оставался неопределенным. Не имея до сих пор никаких дел с правоохранительными органами, я, тем не менее, не питал никаких иллюзий относительно того, что они «во всем разберутся» и оставят меня в покое ввиду моей абсолютной непричастности к убийству директора «Оникса».
Поэтому верхом наивности было бы рассказывать Ищенко о ночном налете на котельную, о стрельбе из арбалета в форточку, об организации под названием Всепроникающая Мудрость. Любой, выдавший набор подобных сведений, автоматически попал бы в разряд полоумных, к которым нельзя относиться серьезно и — что очень удобно — на которых можно списать все.
Куренков поставил свою машину в гараж метрах в двухстах от дома, не забыв включить сигнализацию, и теперь не спеша шествует по тротуару, покрытому слоем смерзшейся снежной крупы. Я вспоминаю подмеченную Рындиным особенность: словно через что-то переступает.
Я выхожу из своего укрытия, отмечая, как турецкая дубленка Куренкова словно начинает играть синеватым отливом, а его норковая шапка блестит неестественно сильно. Это означает, что я «растворился» в воздухе для Куренкова.
Мы едем с ним в лифте на шестой этаж, он рассеянно смотрит в угол, где стою я, а мне интересно, что случится, если кто-то войдет и наткнется на меня. Такой вариант мне еще не случалось проверить. Потом вместе с Куренковым вхожу в его квартиру. Точнее, он входит, а я проскальзываю у него за спиной. Потом он щелкает выключателем, и прихожая, оклеенная обоями лимонного цвета, становится похожей на освещенную изнутри волшебную шкатулку. Уютно устроился директор «Рицы», живет в нем тяга к прекрасному. Куренков снимает свою роскошную дубленку, вешает ее на изящный хромированный крючок, шапку аккуратно кладет на полированную полку. Протирает платочком запотевшие с мороза очки.
А когда надевает их снова, то обнаруживает перед собой долговязого типа в потасканной куртке, потертых беловатых джинсах, альпийских ботинках-вибрамах и вязанной шапочке. Маленький округлый подбородочек Куренкова начинает трястись с такой частотой и амплитудой, что меня подмывает придержать его рукой, чтобы не отвалился от вибрации.
— Ладно, Куренков, кончай дрожать, — советую я ему и стаскиваю с головы шапочку. — Я твой добрый домовой, каждый день тебя вижу, а ты меня — нет. Надо же когда-то появиться, тем более, что существование я тебе обеспечиваю приличное.
По дерганью его обезьяньей лапки я догадался, что он хочет сунуть ее в карман дубленки и что-то извлечь оттуда.
— Ну, что тут у тебя? — упреждаю я порыв Куренкова. — Газовый пистолет: Не надо тебе баловаться этим, честное слово. Еще себе навредишь.
Газовый пистолет перекочевал в карман моей куртки.
— Отдам, когда уходить буду, не беспокойся. Да не трясись ты так, ведь мы с тобой знакомы. Я у Гладышева в его фирме охранником служил, чуть ли не телохранителем был. Вспоминай.
Куренков и в самом деле вспоминает. Когда я предлагаю ему пройти поговорить, он непринужденно пожимает плечами и ведет меня в комнату, похожую на кабинет: стол с лампой, книжные полки, небольшая тахта, портативный телевизор на стенном кронштейне.
— Так что тебе угодно? — бодрым баритончиком вопрошает Куренков. Если судить по голосу, может показаться, что он полностью овладел собой. Но я-то знаю, что это не так. Страх от него исходит волнами. Но стремление казаться лучше и значительнее, чем он есть на самом деле, заставляет Куренкова превозмогать даже панический страх.
— Мне угодно, господин зицпредседатель, встретиться с вашим главарем. С вашим духовным наставником, у которого замашки обыкновенного советского «пахана». Вы еще не канонизировали его, не возвели в ранг бодисатвы?
— Я не понимаю, о ком ты говоришь?
— Ладно, Куренков, сейчас поймешь. Давай вспомним, как возникла «Рица»? Ты числился в друзьях Гладышева. И у тебя был папа, начальник первого отдела крупного НИИ. А Гладышеву для создания своей фирмы нужна была поддержка «компетентных органов», могущих подтвердить его лояльность делу правящей партии и политике рабоче-крестьянского государства, его гражданскую чистоту, если угодно. А где эту чистоту взять? Ведь господин Гладышев несколько лет назад проходил по делу об одной финансовой махинации. Сначала вроде был обвиняемым, потом как-то в свидетели выделился. Итак, в обмен на «добро» Гладышеву возглавить дело, имеющее отношение к идеологии — «Оникс» все же как издательство начинался — ты получил место директора дочерней фирмы.
Потом твоего папашу отправили на пенсию, НИИ ваше наполовину разогнали, а отдел с непонятными функциями, который ты возглавлял, прикрыли в первую очередь. Зато осталась «Рица». Была у тебя тяга к оккультным наукам, точнее, этакий рассеянный интерес. Общался ты с прорицателями, экстрасенсами, целителями и прочими магами. Но это все от праздности у тебя происходило, я тебя уверяю. Глубоко проникнуть в их науку ты не способен, даже если бы они тебя посвятили. И вот на определенном этапе тебе предложили отойти в сторону. Они занимались биолокацией в жилищах и служебных помещениях, составляли астрологические прогнозы для деловых людей, исцеляли, но и они же определяли всю политику «Рицы». Тебе хорошо платили за ничего-неделанье, что тебя очень устраивало, ведь последние двадцать лет жизни ты только тем и занимался, что ничего не делал. Верно я говорю, Куренков?
— Ну-ну, продолжай, я слушаю. — Этот наглец уселся поудобнее, достал сигарету, щелкнул хромированной зажигалкой и смачно затянулся.
— А что продолжать… В конце-концов возникла под крышей «Рицы» организация откровенно экстремистского толка, если выражаться казенным языком. Идея господства над всеми, да? Мудрость проникает везде, но по-настоящему мудрых очень и очень немного. Ты-то себя, конечно, к мудрым относишь. Потому что хорошо себя ведешь, нос ни во что не суешь. Твои хозяева — потому что в действительности они твои хозяева, ты сам это прекрасно понимаешь — тебя не трогают. А Гладышев то ли деньги с ними не поделил, то ли власть. И в результате скончался от тяжких телесных повреждений. Не жалко друга-товарища?
Хилые плечи Куренкова, покрытые роскошным серым свитером, поднялись и опустились.
— Не жалко, — констатировал я очевидный факт. — Тебе важно, что ты в порядке. Ты и дальше будешь в порядке, призвание у тебя такое. Поэтому бессмысленно взывать к твоему разуму, а совести у тебя, как известно, никогда не было. Но я взываю к твоей осмотрительности, этого у тебя в избытке. Я, конечно, один не справлюсь с ними — ты понимаешь, о ком я говорю. Их можно уже назвать явлением планетарным. Но я сделаю все, что в моих силах, тем более, что жизнь моя не кончится после завершения существования на земле. Кто-нибудь еще последует моему примеру — возможно, даже в этой жизни — потом еще кто-то и еще…
— И все останется, как прежде, — Куренков потянулся изящной своей ручкой за хрустальной пепельницей. — Будут воровать, блудить, убивать, пить, жрать, размножаться. Будет мир на земле, и в человецех благоволение, одним словом.
— Не тебе решать, как должно быть. А потом, я к тебе не на диспут пришел. Мне нужен ваш антипредтеча местного масштаба. Я могу тебе описать его внешность, если хочешь… Хотя могу допустить, что ты его и не видел. Тебя ведь не во все дела Всепроникающей Мудрости посвящают? Правда, тебе присвоили степень цограмба, четвертую ученую степень, принятую в буддийских монастырях. Но это все юмор для идиотов, ты ведь понимаешь. Все религии вообще туфта, потому что люди узурпируют право говорить от имени Бога, наставляя других в том, о чем сами не имеют никакого понятия. В общем, вот что, Куренков, передай вашему «бодисатве», что я хочу встретиться с ним. Где угодно и когда угодно. А все попытки расправиться со мной только укрепляют меня, как ни странно это звучит.
