Бабушкин внук и его братья - Крапивин Владислав Петрович (чтение книг .TXT) 📗
– А что они изучали? – не выдержал я. – Это военный секрет, да?
– Дело не в секретах. Если бы кто-то и захотел разведать их дела, все равно ничего бы не понял. Это требовало… ну, как бы обостренного слуха, особого настроя сознания. Такие там собрались люди… А забор поставили для того, чтобы посторонние не нарушали чистоту эксперимента. Не топтали территорию Завязанной рощи…
– Какой рощи?
– Завязанной. Такое у нее название, известное узкому кругу… Это одна из точек, в которой планета наиболее активно проявляет свои странности. Так утверждали те ребята. Говорили, что изучают «закономерности странного мира»…
«Какие?» – чуть снова не спросил я. Но не посмел. Огоньки камина плясали в очках Демида. Его друзья – Маргарита, Алессандро, Вася и другие актеры – напряженно молчали. Наверно, им было кое-что известно. И, может быть, они осуждали Демида за излишнюю разговорчивость. Но он посмотрел на меня и сказал:
– Там достигались странные эффекты. Например, я видел фотоснимки, где в небе над верхушками сосен одновременно круглая луна и полумесяц…
– Это легко подделать, – заметил Вячик. И оттопырил языком щеку. Мне захотелось дать ему по шее. Но Демид сказал снисходительно:
– Разумеется. Но зачем подделывать? Они ведь не хотели хвастаться своими достижениями. Наоборот… А на другой фотографии позади современной трансформаторной будки возникла церковь, которая в тех местах стояла сто лет назад, а после революции была взорвана… И хронометры там отставали на четыре секунды в сутки… Ну, это мелочи. О крупных открытиях ребята старались молчать…
– А почему у них все закрылось-то? – недовольно спросил Арбуз.
– Потому… Как раз потому, что кое-кому захотелось, чтобы секреты эти стали именно военными… А представляете, если бы господа генералы научились смещать пространства или корректировать информационное поле планеты. Или проникать в межпространственные области, а оттуда в прежние времена, чтобы наводить там свои порядки…
Кажется, он говорил серьезно. Однако мы все же хихикнули, посмотрели на толстого Мишу Варницкого и тощего Матвея Хвощина. Эти парни играли в пьесе «Огниво» генералов. Солдат в королевской армии был один, а генералов двое. Они все время спорили, кто главнее, и проявляли согласие только тогда, когда муштровали бедного солдата. Потом они докладывали королю:
– В рядовом составе армии вашего величества царит полное единодушие!
Демид помолчал и продолжил рассказ про Полянцева и его друзей:
– Вот… И не стали они двигать это дело дальше. Ушли. Не захотели работать на «князей тьмы»…
У меня вырвалось:
– На князей Озма…
Демид быстро повернулся ко мне. И стал смотреть сквозь хрустальные круглые стекла – так внимательно…
Я смутился, струхнул даже.
А он медленно спросил:
– Голубчик мой, ты где слышал это слово?
– Я… не слышал. Оно само… Ну, оно придумалось мне однажды. Это значит «Озверелый мир»…
– Да… Федя Полянцев расшифровывал это научнее: «Области затухающей мысли». Но в общем смысл тот же. Когда затухают мысли, остаются инстинкты и нарастает зверство.
Это была линия. Между ученым Полянцевым и мной, пацаном из шестого «Б». Но я не сказал об этом, постеснялся.
Вячик настороженно спросил:
– А их не могут опять посадить за проволоку? Насильно. Чтобы работали.
– Я же говорю: они ушли…
– Найдут!
Демид усмехнулся:
– Не найдут. По крайней мере, Федю. Он кинул на плечо свой рюкзак и прямо оттуда ушел по дороге…
– Догонят, – сказал Вячик.
Демид глянул на него, как недавно на меня.
– Мальчик, есть дорога, а есть Дорога.
– Это что? – спросил вдруг Николка. До этого он молчал – сидел на коленях у могучей Маргариты и помешивал дюралевой саблей угольки в камине.
Теперь Демид внимательно глянул на Николку.
– Что такое Дорога, очень трудно объяснить… Так же, как, например, что такое Живая Межзвездная Сеть, обратное поле молекулы или структура многомерного континуума.
– Дорога всегда Дорога, – сонно сказал Николка и привалился щекой к свитеру Маргариты. И я понял: он хотел объяснить, что в отличие от других вещей Дорога во всех мирах одна и та же. Не может быть ничем иным.
– Он не вернется? – спросил я у Демида про Полянцева.
– Кто его знает… А от его сотрудников без него самого ничего не добьются. Он сводил в себе все гипотезы воедино. Потому что занимался главным вопросом: закономерностями причинно-следственных построений в этом самом многомерном континууме…
– Как это? – недовольно спросил Вячик.
– Вот пример: ты бежишь по тропинке и запинаешься. Причина – камень на этой самой тропинке. Следствие – шишка на лбу. А может ли быть наоборот? Камень появляется оттого, что вскочила шишка?
– Не-а, – удивленно сказал Арбуз.
– «Не-а» – это в нашем привычном мире. Но при некоторых обстоятельствах случается, что причина и следствие не зависят друг от друга. Или того интереснее – они меняются местами.
– Это как бы мне ни с того ни с сего ставят «пару» в дневник. А потом выясняется, что я и правда ничего не знаю, хотя и учил. Так? – сообразил Вячик.
– Ну… приблизительно так, – неохотно сказал Демид. – Хотя пример, конечно, с натяжкой…
– Кофе хотите, философы? – спросила Маргарита. – Только сахару не осталось…
И мы стали пить кофе без сахара.
Перед Новым годом состоялась премьера «Огнива». Мы разрисовали и расклеили на заборах афиши. И у себя в школе продали немало билетов (совсем, кстати, недорогих). В маленьком зрительном зале собрались в основном ребята из соседних кварталов.
Все получилось так здорово!
В конце спектакля Николка (с петушиными крылышками на зеленых лямках) стрелой из своего лука пульнул в злую колдунью и выбил из ее руки волшебное огниво. Зрители радовались вовсю! Ведьма обиженно голосила, что это нечестно: амуры, мол, должны стрелять только ради любви, а не ради борьбы со злым колдовством. Солдат посадил Николку на плечо, а ведьме и двум посрамленным генералам объяснил:
– Любовь это не только поцелуи и охи-ахи. Это еще когда хороших людей защищают от зла. Так что шагом марш отсюда…
После этого ведьма со стуком и пылью провалилась в люк под сценой, а солдат надел волшебные колечки Поэту – автору этой сказки и королевской судомойке – невесте Поэта.
На этот спектакль Демид пригласил знакомого оператора из местной телекомпании «Инф». Вечером отрывок из «Огнива» показывали в «Городской телехронике». И короткую беседу с Демидом. Я записал эту передачу на ту же кассету, где «Остров сокровищ» и «Песня про аистенка»…
Елку принес отец. Большую, до потолка. Свежую и пушистую. Такими елками торговала их фирма. Поставили елку в комнате родителей – самой большой.
Я, пока развешивал шары и лампочки, исколол руки, но это было даже приятно. Такой праздничный зуд…
Бабушка помогала мне. И между прочим сказала:
– Вчера я была у Стоковых. Ивка передает тебе привет.
Меня крепко скребанула совесть: ведь я так ни разу больше не собрался к Ивке. И на кладбище с бабушкой не съездил.
– А Сонечка все время играет твоим паровозиком…
– Ба-а! Ну, знаю, знаю, что я скотина!
– Господь с тобой! Я же ничего такого не говорю. Ты же болел, а потом контрольные эти в школе… Ты только вот что…
– Что?
– Не ссорься больше с отцом. Хоть на праздниках…
Это потому, что я недавно опять с ним «поцапался».
Отец узнал, что за полугодие у меня больше чем за половину предметов тройки, и сказал в пространство:
– Эх, тройка, птица-тройка, и кто тебя выдумал…
– А зато по русскому и по немецкому пятерки. И английский я сдал за две четверти. Сверх программы!
Отец сделал удивленное лицо.
– А что ты так болезненно реагируешь? Нельзя процитировать Гоголя? – Он хмыкнул и пожал плечами. И это хмыканье показалось мне до того обидным! Я выскочил из-за стола и заперся в своей комнате.
