Ярость неба - Зверев Сергей Иванович (читать книги регистрация .TXT) 📗
– Я просто обратил внимание на одну деталь. Бабай, дай на секунду. – Дьяк осторожно взял в руки дисплей, повел курсором, возвращая картину в прежнее положение. – Сейчас, секунду... Вот, видишь? Эта картинка показывает степень трещиноватости карстовых пород по мере удаления в глубину скального массива. Если бы мы смогли передвинуться хотя бы метров на пятьсот к юго-востоку, то, несомненно, попали бы в зону, где интенсивность карстовых процессов существенно выше. Я думаю, что этот подземный тоннель имеет какое-то сообщение с другими подземными пустотами. Это очевидно из данной схемы. Ты видишь, Ястреб?
Ястреб видел. Более того – этот момент уже давно занимал его внимание. Но ему не приходило в голову, что серый фон карты, показывающей всего лишь степень радиосвязи под землей, может стать инструментом для поиска оптимальных путей отхода. Да, Дьяк молодец! Котелок у него варит будь здоров! Только как это все использовать?
Сейчас они не могут двигаться в глубь скального массива, но направить на разведку пару бойцов Ястреб может совершенно спокойно.
– Вот что, ребята. – Он поднялся, повернулся к Дьяку, Боксу и Бабаю. – Сейчас вы как раз и проверите, куда дальше идет этот ход. Из схрона уходить мы не будем еще неопределенно долгое время, поэтому ищите основательно, не торопясь.
Дьяк кивнул, негласно принимая на себя функции старшего в этой тройке. «Спецы» молча собрались и, прихватив два фонаря, выбрались в тоннель. Освещенный всего лишь одним фонарем и гаснущим светом очага, невысокий свод пещеры погрузился в красноватый полумрак.
Ястреб подошел к Оксане, которая сидела около раненого.
– Он сейчас в забытьи, но вообще дело плохо. – Фея взглянула на Ястреба, как ему казалось, с некоторым укором. – Как мы с ним будем дальше? Он же...
Она недоговорила. Ястреб присел на каменный пол, сложил руки на груди:
– Будем бороться до последнего. Вариантов все равно других нет. Куратор, правда, оставил мне адрес одного врача из Гиресуна, к которому можно обратиться в крайнем случае за помощью. Он, как я понял, входит в состав действующей агентуры. Но как мы сейчас будем туда добираться? Мы же не можем летать как птицы... Так что, – он помолчал и повторил: – других вариантов у нас нет. Будем действовать по обстановке.
– Ты знаешь, – Оксана внимательно всмотрелась в лицо командира, на котором красноватые отсветы гаснущего костра упорно боролись с наползающими тенями, – давно хотела тебя спросить. А это правда, что ты... сидел?
Ястреб не шелохнулся, не сдвинулся с места, не произнес ни одного слова, но Оксана почувствовала, что случайно коснулась запрещенной темы. Видимо, спрашивать об этом не стоило.
– Правда, – наконец произнес Ястреб. – Только сейчас не время для воспоминаний.
– Извини, – коротко ответила Оксана и опять повернулась к раненому. В этот момент Борец застонал, приоткрыл глаза.
– Где мы? – Он произносил слова еле слышно. Ястреб и Фея скорее догадались о сути вопроса, чем действительно различили слова раненого.
– Мы в надежном месте, – негромко произнесла Оксана, вытирая ему пот со лба. – Лежи тихо. Тебе сейчас нельзя двигаться. Потерпи. Слышишь?
Борец в знак согласия прикрыл глаза. Потом сделал попытку что-то сказать, но не смог. Слова буквально замерли у него на губах, но Ястреб и Фея поняли смысл непроизнесенной фразы – Борец собирался повторить то, что уже говорил несколько раз: «Идите без меня, мне все равно не выжить».
Ястреб резко повел головой из стороны в сторону – мол, это не дело, парень, будем бороться. Но Борец его уже не видел – он опять впал в забытье.
Минут пять Ястреб и Оксана сидели молча. Капитан смотрел в одну точку, о чем-то размышлял.
– Там не жизнь, Оксана, – наконец произнес он, подняв голову. – Там существование. Ты просто очерчиваешь для самого себя, что можно делать, а что нет. И с этим знанием коптишь небо. Но поверь мне, что в рейдах бывало гораздо хуже...
– Я в этом не сомневаюсь.
– И еще одно. Это правда, что там человека видят насквозь. Действительно, светят рентгеном. Но есть тут одна хитрость, один нюанс. Ты не только должен это внутренне принять, ты обязан постоянно бороться, отслеживать реакцию противника. Ведь там нет друзей. И не может быть. Борьба идет каждый день. Почти каждый час. Ты должен быть всегда начеку. Только тогда у тебя есть шансы выжить.
– Как же ты выжил? – Оксана произнесла эти слова едва слышно и тут же пожалела, что их произнесла.
– Молча. – Ястреб усмехнулся. – В буквальном смысле молча. Я молчал и делал свое дело. А потом ко мне с воли приехали посыльные. Честно сказать, я их совсем не ждал.
– Можешь рассказать, зачем? – Оксана взглянула на Борца, потом кинула взгляд на часы. Было очевидно, что, пока не придут разведчики, командир не будет принимать никаких решений. Пусть он лучше хоть на короткие минуты забудет о сегодняшних проблемах. Так будет лучше. Оксана не отдавала себе отчет в том, что завела этот разговор не просто так...
– Это было в марте, – Ястреб откинулся назад, оперся спиной о стену пещеры. – Да, именно в марте... Их никто не ждал. Они появились неожиданно. В то утро...
Март в тайге. И хоть уже ярко светит днем солнце, ночью еще бывает сильный мороз. Снег глубокий, лежит ровным белым слоем. У оснований стволов он слегка обтаял, а сверху наст стал ноздреватым и пористым. На его поверхности под густым пологом леса разбросаны еловые иголки и кора, выдолбленная дятлами. Еще спит медведь. Еще не зазвучали в этой дикой глуши птичьи голоса. Только ворон черным силуэтом на фоне синего неба движется над верхушками деревьев – далеко разносится его громкий зловещий крик. Скрипят старые деревья да, шумно хлопая крыльями, глухари слетают с пихт, наевшись хвои.
Редко встретится волчий или лисий след. Там, где снега поменьше, в осинник ходят питаться корой лоси, оставляя после себя глубокие оплывающие лунки. Им наперерез тянутся под пологом леса цепочки заячьих следов, вычерчивая замысловатые стежки и петли. Не боятся беляки ни глухой еловой чащи, ни могучих пихтачей на водоразделах, ни густых молодых березняков по берегам небольших таежных речек. А иногда их следы выводят на опушку, туда, где за тройным периметром колючей проволоки располагается зона строгого режима.
«Колючка» окружает огромную территорию площадью в несколько десятков гектаров. Тянули ее давно, еще в сталинские времена. Да и сам лагерь имеет солидную историю. Здесь есть много объектов: лесопильный завод, деревообделочный цех, несколько столярных цехов, котельная, кузнечный цех, автомастерская, гаражи, гигантский склад леса. Тут лежат тысячи стволов, ожидая своего часа, когда отправятся на лесопилку или к ближайшей товарной станции. Близко это, впрочем, только по местным меркам – от «строгача» до железнодорожного разъезда Усть-Прохоровка без малого двести километров...
А еще на территории зоны есть бараки. Много бараков, стоящих по краю и в центре, старых и относительно новых, деревянных и сложенных из белого силикатного кирпича. В них, разделенные на отряды, живут осужденные – у большинства, как пел Высоцкий, «срока огромные».
А жизнь тут тяжелая. На то она и зона строгого режима. Работа самая что ни на есть потогонная, еда скудная, возможностей получить посылку с воли раз-два и обчелся. А если добавить сюда еще и тот факт, что в последнее время настоящий блатной закон по сути превратился в пустой звук и на многих зонах держат банк самые настоящие отморозки, тогда становится понятно, в каких условиях приходится обитать обычному зэку.
На этой зоне, правда, есть какой-никакой смотрящий, не в законе, но вполне авторитетный блатарь Трифон, однако реальной власти он почти не имеет. Так, отвоевал своему бараку право работать на льготных условиях, с молчаливого согласия «хозяина» получает с воли продукты и водку, держит около себя обслугу – «шнырей» и двух мрачного вида телохранителей, разводит мелкие «непонятки» в своем отряде, да вот, пожалуй, что и все. Остальные права смотрящего здорово усечены. В других отрядах и бараках власть Трифона чисто номинальная. Там правят свои князьки и «калифы на час», для которых не существует вообще никаких установлений и законов, кроме одного-единственного права – права сильного.
