К югу от мыса Ява - Маклин Алистер (бесплатные версии книг .TXT, .FB2) 📗
— Ах! Ну конечно! — раздался отвратительный смешок офицера. — Пресловутая английская флегматичность! Даже когда зубы стучат от страха, необходимо поддерживать репутацию, особенно перед лицом команды. И еще один! — Чиркнувшая на бушприте спичка бликами осветила склоненную голову Вэньера с зажатой между губами сигаретой. — Клянусь всеми святыми, это действительно патетично. — Тон его резко изменился: — Но довольно… этих дурацких выходок. Немедленно на борт. Все без исключения. — Он ткнул пистолетом в сторону Николсона. — Вы первый.
Николсон поднялся, опершись одной рукой о корпус подводной лодки, другую плотно прижав к бедру.
— Что, черт вас побери, вы собираетесь с нами делать? — Громко, почти срываясь на крик, спросил он с отрепетированной дрожью в голосе. — Убьете всех? Запытаете до смерти? Отправите в Японию, в свои проклятые концлагеря? — Теперь он действительно в страхе и отчаянии кричал, увидев, что спичка Вэньера не перелетела через борт и услышав неожиданно громкое шипение с бушприта. — Лучше уж пристрелите всех нас прямо сейчас, вместо того, чтобы…
С захватывавшей дух внезапностью с бушприта донесся яростный свист: два фонтана искр, огня и дыма взметнулись в темнеющее небо над палубой подводной лодки под углом шестьдесят градусов; и затем два сверкающих огненных шара ярко вспыхнули в небе, когда обе шлюпочные парашютные осветительные ракеты воспламенились почти одновременно. Человек должен не быть простым смертным, чтобы не поддаться невольному, непобедимому искушению взглянуть на два взлетевших в небо факела, — японцы тоже сверхлюдьми не являлись. Подобно марионеткам в руках неведомого кукловода, они полуобернулись от шлюпки, вытянув шеи и запрокинув вверх головы. Так они и встретили свою смерть.
Треск автоматических карабинов, винтовок и пистолетов постепенно стих, раскатившись эхом по безмолвному спокойному морю, и Николсон прокричал всем лечь ничком на дно шлюпки. В этот момент два мертвых матроса сползли с кренящейся палубы субмарины и рухнули на корму шлюпки. Один чуть ли не припечатал старшего помощника к планширу, второй, болтая безжизненными ногами и руками, падал прямо на маленького Питера и двух санитарок, но Маккиннон оказался на месте раньше: два тяжелых всплеска прозвучали почти как один.
Прошла секунда, две, три. Николсон стоял на коленях, смотря наверх и в напряженном ожидании стиснув кулаки. Сначала он слышал лишь шарканье ботинок и глухой ропот голосов, доносившийся из-за щита большого орудия. Минула еще секунда, потом вторая. Глаза Николсона рыскали по палубе подводной лодки. Быть может, кто-то еще желает принять славную смерть во имя императора. Старший помощник не питал иллюзий по поводу фанатичной смелости японцев. Но пока все было спокойно, как смерть. Застреленный Николсоном офицер устало свисал с боевой рубки, все еще держа пистолет в обмякшей руке; еще двое валялись поодаль от него. Четверо бесформенной массой лежали у подножия рубки. Двух, стоявших у кормовой пушки, не было вообще: автоматический карабин Фарнхольма снес их за борт.
Напряжение становилось невыносимым. Хотя у большого орудия и был небольшой угол склонения и оно не могло поразить шлюпку, в памяти у Николсона копошились обрывки слышанных историй об ужасном эффекте стреляющих прямо над тобой морских пушек. Кто знает, может быть, контузия от выстрела, произведенного со столь близкого расстояния, окажется фатальной. Внезапно Николсон стал тихо проклинать собственную глупость, затем быстро повернулся к боцману.
— Заводите двигатель, Маккиннон. Затем дайте задний ход, — как можно быстрее. Боевая рубка загородит нас от орудия, если мы…
Слова утонули в грохоте орудия. Это был даже не грохот — глухой, безжизненный щелчок бича, оглушительный по своей плотности. Длинный красный язык пламени вырвался из чрева орудия, почти касаясь шлюпки. Снаряд плюхнулся в море, вздымая внушительную стену брызг и столб воды, поднявшийся на пятьдесят футов в небо. Затем все утихло, дым рассеялся, и Николсон, отчаянно мотая головой, понял, что по-прежнему жив, что японцы судорожно готовят новый заряд и время пришло.
— Приготовьтесь, генерал, — сказал он, заметив поднимавшегося на ноги Фарнхольма. — Ждите моего приказа. — Он быстро оглянулся на бушприт, где прогромыхала винтовка.
— Промахнулся, — с раздражением в голосе проговорил Ван Эффен. — Только что через край боевой рубки выглядывал офицер.
— Держите винтовку наготове, — распорядился Николсон. Он услышал детский плач и понял, что разрыв орудия до смерти напугал ребенка. С яростно искаженным лицом старший помощник прокричал Вэньеру: — Четвертый! Возьмите сигнальный комплект. Запустите в боевую рубку пару ракет. Это отвлечет наших желтых друзей. — Говоря, Николсон вслушивался в передвижения команды субмарины. — Всем не спускать глаз с рубки и люков по всему корпусу.
Прошло, вероятно, еще пять секунд, прежде чем старший помощник различил звук, которого давно ждал: скрежет снаряда в казеннике и твердый хлопок закрывшегося затвора.
— Огонь, — скомандовал он.
Фарнхольм даже не потрудился поднять оружие к плечу и стрелял, зажав ложе карабина между локтем и боком, совершенно, казалось, не целясь. Это ему и не нужно было — он предстал еще лучшим снайпером, чем говорил. Произведя не более пяти выстрелов и положив все пули аккурат в ствол орудия, он камнем упал на дно шлюпки, когда последняя из них врезалась в снаряд, и тот сдетонировал.
Несмотря на страшный грохот, с коим обычно вылетает снаряд, звук разрыва в казеннике был странно приглушенным. Зато зрелищность последующего эффекта оказалась поистине неописуемой. Массивное крупнокалиберное орудие сорвало с лафета, и оно разлетелось на тысячи кусков покореженного металла, с неистовым лязгом отскакивавших от боевой рубки и со свистом проносившихся над морем, окружая субмарину кольцом беспорядочных брызг. Члены орудийного расчета, видимо, так и умерли, не ведая того, что на расстоянии вытянутой руки от их лиц взорвалось столько тротила, сколько хватило бы для уничтожения Лондонского моста.
— Благодарю вас, генерал, — вставая на ноги, произнес Николсон, стараясь говорить спокойно. — Прошу извинить меня за все, что я когда-либо про вас говорил. Боцман, полный вперед. — Две шипящие малиновые ракеты описали в воздухе арки и благополучно приземлились внутри боевой рубки, высвечивая комингс ярко-красным сиянием. — Отлично сработано, четвертый. Вы, можно сказать, решили исход сегодняшнего дня.
— Мистер Николсон?
— Сэр? — Николсон посмотрел на капитана.
— Может быть, благоразумнее задержаться здесь ненадолго? Никто из них не рискнет сейчас высунуть голову из люка или рубки. Через десять-пятнадцать минут станет достаточно темно, чтобы достигнуть того острова безо всяких выстрелов за спиной.
— Боюсь, что нет, — извиняющимся тоном отозвался Николсон. — Пока японцы в растерянности, однако довольно скоро очухаются, и, как только это произойдет, мы попадем под душ ручных гранат. А чтобы забросать шлюпку гранатами, — первая же из которых покончит с нами, — голову высовывать необязательно.
— Конечно, конечно. – Файндхорн грузно опустился на свою скамью. — Действуйте, мистер Николсон.
Николсон взялся за румпель, совершил тяжелый разворот на сто восемьдесят градусов, волоча за собой вторую шлюпку, обогнул тонкую, похожую на рыбий хвост корму субмарины, — в то время как четыре человека с оружием в руках не моргая следили за палубами, — и замедлил ход, немного не доходя до капитанского мостика, чтобы Фарнхольм длинной выверенной очередью размозжил хрупкий боевой механизм кормового орудия. Капитан Файндхорн медленно, понимающе кивнул.
— Долой осадное орудие. Вы не упускаете ничего, мистер Николсон.
— Надеюсь, что так, — покачал головой Николсон. — Очень надеюсь.
Остров лежал, наверное, в полумиле от субмарины. Пройдя четверть пути, Николсон нагнулся, достал одну из двух стандартных шлюпочных плавучих дымовых шашек, сорвал дисковую пломбу, выдернул разблокирующую вилку и тут же швырнул воспламенившуюся шашку за корму, достаточно далеко, чтобы ее успела миновать шлюпка Сайрена. Густое облако оранжевого дыма неподвижно повисло в безветренном воздухе, образовав за шлюпками непроницаемую завесу. Через одну или две минуты сквозь оранжевую стену начали пробиваться пули с подводной лодки, просвистывая над головами или врезаясь фонтанчиками в воду вокруг шлюпок. Ни одна из них не причинила никакого вреда: охваченные слепой яростью, японцы стреляли наугад. Четыре минуты спустя, когда первая шашка с шипением догорала, через борт полетела вторая, и задолго до того, как и она потухла, шлюпки благополучно достигли острова.
