Право выжившего - Рясной Илья (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Отделался он легко. Но все это окончательно вывело его из равновесия. Он ощутил себя слабым, трясущимся щенком, страшащимся неизвестности, ни на что не годным.
Он сел на скамейку и закрыл лицо руками. На глаза навернулись слезы, он всхлипнул, шмыгнул носом, закусил губу. Потом, не в силах сдерживаться, затрясся в плаче.
— Точно в порядке? — кто-то потряс его за плечо.
— Угу.
— Что «угу» — то? Отвести тебя куда?
— Некуда меня вести, — воскликнул Сева, не отрывая ладоней от лица.
— Пошли, переговорим.
Сева поднял глаза, сфокусировал взор. И, наконец, рассмотрел человека, с которым разговаривает. Это был приземистый, плотный, смуглый усатый мужчина лет тридцати пяти на вид. Кавказец? Похож, но не кавказец. Именно он сидел за рулем «Волги», на которую налетел Сева.
— Никуда не пойду.
— А куда тебе деваться ? Из дома ты сбежал. А бежать-то тебе некуда.
— Откуда вы знаете?
— На лице у тебя написано… Ну что, пошли?
— Пошли, — Сева поднялся со скамейки, потирая зашибленный локоть.
Глава тридцать вторая
«Я ЕГО ДОСТАНУ»
— Это что, новое рубоповское вооружение? — спросил Косарев, заходя в кабинет к заместителю начальника РУБОПа подполковнику Ромашину.
— Ага. Малины накрывать — раз, и никакого судебного фарса, — Ромашин взвесил в руке ручной противотанковый гранатомет.
— Раз — и никакого РУБОПа, — хмыкнул Косарев присаживаясь.
В прошлом году действительно по зданию РУБОПа шарахнули из гранатомета. Чья это была работа — так до сих пор и не установили, хотя перетрясли весь город.
— Где взял-то? — Косарев кивнул на гранатомет.
— Такая комбинация красивая была… Киллер «правобережский» по обмену опытом в Москву летал. По заказу тамошней братвы одного из «долгопрудненцев» подорвал в машине. Когда возвращался, мы его у трапа выдернули. Обработали чуток. Убедили, что с нами дружить надо. Он позвонил своим, сказал под нашу диктовку, что его «разгуляевцы» захватили, выкуп требуют двадцать пять тысяч баксов, и стрелку за городом у АВТОВАЗа забили. Ну, естественно, «правобережские» на дыбы — мол, обнаглели «разгуляевцы», проучить надо. Собрали все силы, и на «стрелку». Притом договорились врагов сразу мочить. Тридцать человек съехалось. Мы их и повязали. Двенадцать пистолетов, три автомата и два РПГ.
— Не хило.
— Еще как! Самое смешное, двух милиционеров повязали. Участковый и опер из Завадского района.
— Да ты чего!
— На содержании у «правобережцев», на разборы уже ездят. У участкового незарегистрированный ТТ.
— Вот, скоты. Давить надо!
— Ребята из СОБРа нервные, предателей не любят. Так что им больше всех досталось.
— Ну а дальше-то что? Суета это все.
— Верно. Пожурят и отпустят, — кивнул Ромашин. — В лучшем случае кому-то условно дадут. Комедия.
— Стрелять их, тварей, надо.
— Покажи пример, — усмехнулся Ромашин, но улыбка у него сползла с лица, когда он наткнулся на острый, ледяной взор своего старого приятеля… — Какими судьбами-то ко мне?
— Что ты можешь сказать о некоем Гвоздеве? Кличка Гвоздь.
— А что у тебя на него? — Ромашин напрягся. Косарев объяснил суть дела.
— Любопытный экземпляр, — сказал Ромашин. — Из тех, кто еще чтит блатной закон.
— Не очень и чтит. Вон, домину отгрохал.
— Слаб человек… Гвоздь начинал с должности палача, приводила исполнение приговоры сходняков. Сколько народу перерезал — никому не ведомо. Преуспел в этом деле, умудрился ни разу не засветиться. Думаю, работа ему сильно нравилась. Из тех, у кого слово с делом не расходится. Если сказал, что пришьет, — пришьет обязательно.
— Убивец?
— Не простой убивец. Умный, осторожный, волевой. Его блатные хотели смотрящим на город ставить… Кстати, он две зоны кормит. Благодетель. — Чем же он сейчас занимается?
— Да тем же, чем и вся мразь уголовная — вымогательства, махинации, левые фирмы. В девяносто шестом с чеченцами спутался. Поставлял им наемников-снайперов. И, кажется, был посредником в какой-то сделке с оружием. Тоже для Чечни. — На черных работал?
— А что ему? «Национализм расшатывает элементарное, арестантское. Этот блуд надлежит искоренять». Такое было решение авторитетного сходняка еще лет пять назад. Воры сегодня самые большие интернационалисты. Армянский и азербайджанский вор друг друга резать из-за национальности не будут. Так почему бы не помочь чеченским братьям?
— Вот мразь.
— Еще какая… Слушай, если ты его на чем зацепишь — мы тебе любыми средствами поможем. И за мной тогда коньяк.
— Не знаю, что получится. Мне неясно, что его шестерки от моих «клиентов» хотят. Ладно, пока… Чтобы разобраться в этом ребусе, для начала нужно отыскать Севу. Ведь у Гулиеватак ничего и не удалось выяснить. Может, мальчишка поможет разобраться? Но он как сквозь землю провалился.
Что касается Матроса и Киборга — их можно арестовывать хоть сейчас. Однако с этим на совещании у начальника уголовного розыска решили повременить. Полезнее будет попытаться провести оперативную разборку, поискать подходы к этой компании. , — Серега, тут такое дело… — занудил Мартынов, когдa Косарев вошел в кабинет.
— Сколько?
— Две сотни, — потупился Мартынов.
— С таким напарником с голоду скоро подохнешь, — Косарев протянул две сотенные купюры.
— Ты же один живешь. А у меня дети.
— Ладно, не тяни за душу, — Косарев уселся за свой стол, задумчиво поглядел на сиреневого пингвина Алексеича.
— А ты знаешь, чем Гвоздь занимался?
— Бандитствовал.
— Да… Он в девяносто шестом снайперов в Чечню посылал. И с оружием «нохчам» подсабливал.
— Козел.
— Этим оружием его наемники клали наших солдат. Это что, теневой бизнес?
— Получается.
— Ничего подобного, Володя. Это — измена Родине. И знаешь, что я скажу.
— Что?
— Он сильно пожалеет об этом…
— Да ладно. Поди, достань по нынешним временам «законника». Глядишь, его еще в Думу изберут. Они ныне в почете.
— Я его достану…
Глава тридцать третья
ЦЫГАНЕ
Будешь? — хозяин дома Михась протянул Севе папироску «Беломора».
— Я такие не курю.
— Это косяк. Анаша.
— Не хочу.
— Не пробовал, что ли? — усмехнулся хозяин.
— Пробовал, — приосанился Сева. — Давайте, — и потянулся за папироской.
— Ладно, не стоит. Может, потом распробуешь. Помогает жить. Хотя сам не слишком уважаю, — Михась , спрятал папиросу и отхлебнул чая из большой, красивой фарфоровой чашки.
Сева чувствовал себя здесь вполне прилично. Обиль — ный стол, вкусно приготовленное мясо, наваристый ; суп, мягкий, домашний хлеб — наслаждение после тех дней, когда приходилось прятаться и после той жуткой ночи, когда под вой бродячих собак он ломился через лес. По комнате сновали женщины, меняя блюда, расставляя посуду. Михась с ними обменивался короткими репликами на незнакомом Севе языке — одном из цыганских наречий.
— Поел, попил? — спросил Михась. — Теперь рассказывай, в чем беда-кручина.
— Ну…
— Не стесняйся. Зла тебе тут никто не пожелает. Давай, как на духу.
От хозяина дома исходила энергия обаяния и властности. И противиться ему было трудно. Да Сева был нетаком положении, чтобы упрямиться.
— Значит, так получилось…
— Только не выдумывай ничего. Давай честно… Сева сбивчиво и маловразумительно, глотая окончания слов, изложил свою историю. Михась слушал внимательно, почти не перебивая, лишь изредка задавая уточняющие вопросы.
— Попал как кур в ощип, — кивнул он, выслушав печальную повесть. — Слева — власть государева. Справа — воровская. А посредине — ты, беззащитный и никому не нужный. Так?
— Ага, — Сева вздохнул, и на лице его отразилось жалобное отчаяние, как у щенка, которого несут топить.