Зэками не рождаются - Южный Александр (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗

«Неужели этот человечек мой сын, — подумал Виктор, — и из него вырастет здоровый и крепкий мужик, мое второе Я?»

Хотелось, чтобы он быстрее вырос, чтобы узнать, на кого он похож, ведь в нем заложены его гены, его клетки, его кровь, может быть, даже сынок будет его подобием, ведь как обидно, когда дети становятся духовно чужими, не похожими на тебя несмотря на внешнее сходство.

Почему же принято думать, что если человек умер, то навсегда, ведь он просто отмирает, переходя из одного состояния в другое. Душа покидает его и вселяется в другую, молодую и крепкую плоть. Человек, как дерево, пускает свои ростки. И когда он умирает, его ростки являются его продолжением.

Неужели люди не понимают этого? Что заставляет убивать брата, сестру или отца, ведь они уничтожают самих себя. Странные какие-то эти люди, просто безумцы, ведь даже волк или тигр редко уничтожает себе подобного. В природе все вечно. «Ничто из ничего не возникает и ничто не исчезает», — вспомнил он закон сохранения материи.

— А как там мама, Маринка?

— Все нормально. Маринка рвалась сегодня к тебе.

Что ж ты ее не прихватил, я ведь соскучилась по ней.

— В следующий раз, Тонечка. Я ее обязательно приведу. Вот, возьми, тут тебе передача.

— Ой, куда столько? И курицу целую положили, я же ведь столько не съем.

— Ешь, наедай животик, женщин угости, — добродушно улыбнулся Виктор.

Через несколько дней Тоню выписали. На радостях Осинин снова накупил цветов и с десяток бутылок шампанского, половину из которых отвез на работу и пораздавал сотрудникам и рабочим, чтобы они отметили появление нового человека в этом взбалмошном мире.

Глава двадцать восьмая

Сварганив себе ксиву, Сережка почувствовал себя увереннее. Воровать хорошо он не мог, да и боялся к тому же. Богатая фантазия подсказала ему воспользоваться чужим паспортом. Он прилично приоделся и отправился в первое попавшееся ателье проката.

— Мне надо взять у вас печатную машинку, — чтобы не внушать подозрений, зная о том, что печатные машинки не всегда бывают, а если и бывают, то всегда можно отказаться, сославшись на плохое качество шрифта.

Как он и предполагал, машинок не оказалось.

— Тогда дайте мне магнитофон для изучения английского языка.

— На сколько вам?

— На месяц.

— На месяц можно, — обрадовалась заведующая пунктом. — А ну-ка, снимите шляпу, — голосисто попросила она, подозрительно посмотрев на Сережку.

«Неужели выкупила? — подумал он. — Надо сваливать», — но вида не подал и спокойно снял головной убор.

Во! — обрадовалась чиновница, — совсем другое дело. А то в шляпе вы на гангстера смахиваете, — полушутливо-полуподозрительно произнесла она.

Сережка забрал магнитофон и в тот же день продал его за полцены.

На следующий день он объехал несколько пунктов проката столицы и понабирал несколько магнитофонов и аккордеонов. Шляпу он больше не надевал, и все проходило без сучка и задоринки, как по маслу.

Вот только со сбытом было тяжело и опасно. Около каждого комка [53] крутилось по нескольку барыг [54], работавших нелегально на милицию. Он это знал по рассказам и интуитивно чувствовал это. Так и получилось. На пятом магнитофоне его чуть было не сцапали.

Хорошо, что он на стрелку [55] с барыгой послал одного невменяемого, у которого ночевал. Менты немного поколотили дурачка, который, однако, не раскололся, и с большим удовольствием забрали радиоприбор себе.

Заимев деньги, он решил «разбежаться» с карманницей, потому как у нее снова начались запои.

Волчица решила отомстить ему за «поруганную любовь» и подговорила трех ребят, чтобы те его прессанули. Ему подпасли Сережку, когда он проходил по бану. Окружив его, они попытались отоварить Сережку. Ему, конечно, было бы несдобровать, если бы они не были бухими, словно сонные мухи. Они попадали, словно спиленные деревья, от его ударов; но больше всего досталось Нинке, он вложил в удар всю ненависть за то, что она так подло подставила его. Нинка, как тумба, шмякнулась на землю.

Но вдруг, откуда ни возьмись, появился еще один ханыга, здоровый «бычара» [56] с налитыми бицепсами.

Тогда он вытащил отвертку и, когда ханыга попытался нанести ему удар, словчился и воткнул ему отвертку в лицо, пробив верхнюю губу. Кровь густо потекла по его лицу. Но «бык» продолжал наседать.

Несдобровать бы Сережке, забили бы его шарамыги насмерть ногами, если бы не блюстители порядка, подскочившие к нему сзади и отнявшие его хилое оружие.

Бычара тут же растворился в толпе. У Сережки потребовали документы. Он показал старшине поддельный паспорт. Тот внимательно посмотрел на него и вернул его Сережке.

«Кажись, прокатило», — с облегчением подумал он.

— Почему деремся? — строго спросил милиционер.

— Да у них здесь целая банда, пытались меня избить, — состроив невинное лицо, кротко проговорил Сережка.

— Ну ладно, мотай отсюда, да побыстрей.

И он сдернул со столицы, выбрав на первый случай Баку.

— Ну, ты, брат, совсем сдурел, — прервал Сережкино повествование Лютый.

— А что?! Ведь они сами на меня поперли.

— Все равно, бакланить [57] нельзя. Все надо делать по уму. Ты вот что. Я смотрю, ты на мели. Давай лучше что-нибудь придумаем.

Они отправились в универмаг, чтобы купить костюм для Сережки, так как ему надо было иметь приличный вид. В универмаге была суета.

Продавщицы бегали, никому ничего не желая отпускать, на всех кричали, нервно жестикулируя. Им было не до покупателей, они принимали новый товар.

— Разрешите примерить костюм, — попросил Сережка продавщицу, издерганную азербайджанку, указав на дорогой креповый костюм-тройку.

— На, — почти швырнула она ему костюм. Зайдя в кабину, он, с молчаливого согласия Лютого, стянул с вешалки брюки и быстро сунул их в портфель. Затем снова застегнул пуговицы и, выйдя из кабины, с невинным видом подал пиджак прибежавшей продавщице.

— Не подходит, — с деланным сожалением проговорил он. — Большой.

— Я же говорила, что для вас нет ничего подходящего, — раздраженно проговорила продавщица, с презрением взглянув на Сережку, и, не проверив костюм, повесила его на место.

Брюки оказались действительно очень большого размера.

Лютый с Сережкой взяли такси и поехали на «Кубинку», злачный базарчик, где продавались из-под полы все и вся — от пистолета до танка.

Высунув из окна такси брюки, Сережка бросил клич по-азербайджански:

— Шалвар кимя лазымды? Кому брюки?

К нему подбежало несколько барыг, и он быстро с ними сторговался, продав одному пройдошливому парню со шрамом на лице брюки по дешевке — за 25 рублей.

— Только ты приволоки мне на червонец путевой дурцы [58], смотри, чтобы не туфта была, — попросил его Сережка.

Через пять — десять минут парень принес им наркотик, головку анаши размером с детский кулачок. Анаша была темно-зеленого цвета и издавала одурманивающий запах. Даже непосвященному Лютому стало ясно, что анаша настоящая, без примеси. Отпустив машину, Сережка туг же «забил косяк» [59].

— На, пошаби, — передал он папиросу Лютому, сделав из нее две-три глубокие затяжки.

— Хороша! — показал он на папиросу, верхняя часть которой покрылась конопляным маслом, верный признак доброкачественного зелья.