Старая добрая война - Тамоников Александр Александрович (библиотека электронных книг .txt) 📗

— Да! Гальский брод. По крайней мере, на моей обозначен, но я тебе и так все подробно рассказал.

— Когда предлагаешь встречу?

— Сегодня уже не стоит, а вот завтра в ночь, часа так в два, вполне можно. Придешь?

— Приду.

— На подходе используем сигналы фонариком, как в училище. Не забыл еще?

— Нет! Запомни мой сотовый.

— Кстати, и ты мой запомни.

Офицеры обменялись мобильными номерами. Сотовая связь в прифронтовой зоне являлась самой безопасной.

— Ну, тогда честь имею, господин капитан.

— Честь имею, товарищ капитан, или у вас в обиходе больше господа?

— У нас — товарищи. Давай! Не забывай о договоренности.

— Ты не забудь.

— По шоссе от моста к твоему посту идет «УАЗ».

— Начальство принесло.

— Не вздрючит за нашу встречу?

— Это не твоя забота.

Шрамко повернулся и направился к своему блокпосту, а Середин пошел к своему.

У бетонных блоков Романа на дороге встретил заместитель и встревоженно спросил:

— И что, товарищ капитан?

— Ничего. Сегодня снайперов не выводим.

— Почему?

— Потому что я договорился с «укроповским» капитаном прекратить дуэли снайперов.

— Получается, на фоне общего перемирия заключил еще и собственный пакт о ненападении?

— Я не хочу, чтобы от снайперов гибли наши пацаны.

— Хохол, наверное, доволен, ведь наши сильнее его стрелков, тем более у него остался один снайпер.

— Может, и доволен. Он умеет скрывать эмоции.

— Прилично ты с ним разговаривал, — взглянув на часы, заметил Иванов.

— Как в этом случае говорят, переговоры проходили тяжело. Ну, ладно, все, пойду доложу о встрече комбату.

— Давай. А я посмотрю за «укропами». К ним какая-то «шишка» приехала, не думаю, что большая, потому как без охраны.

Середин через связиста вызвал комбата. Тот ответил сразу:

— Остов!

— Провел встречу.

— Результат?

— Договорились прекратить снайперскую дуэль.

— Шрамко сразу согласился?

— Поломался немного, мол, мы с их стороны завалили стрелка, но в конце концов согласился.

— Как он?

— В порядке. Хотя, вполне возможно, умело сыграл свою роль.

— Дальше?

— Будет еще контакт и более содержательный разговор.

— Чего ты хочешь добиться?

— Понять, почему мы по разные стороны баррикад.

— По-моему, это и так ясно.

— Но не мне. Прошу разрешить контакт.

— Ты все продумал?

— Так точно!

— Обговорили встречу?

— Да.

— Добро, контакт разрешаю. Но стрелков на позиции выведи, пусть посмотрят, сдержит ли слово Шрамко. Огня не открывать, если вражеские снайперы тоже выведут, но для наблюдения за нами.

— Понял.

— Из бригады сообщили, украинцы стягивают к Лакино тяжелую артиллерию.

— На виду у миссии ОБСЕ?

— У нее под носом. Но те предпочитают замечать только наши перемещения.

— Надеюсь, в Горцевске предпримут ответные меры?

— Это решаю не я.

— Мне при контакте вас раскрыть можно?

— Думаешь, Шрамко не знает, кто командует батальоном бригады в Горцевске?

— Фамилию, может, и знает, но не более. Он бы спросил сегодня о вас.

— Поступай, как считаешь нужным.

— Понял.

— У меня все!

— Конец связи!

— Конец.

Середин передал гарнитуру связисту, присел на кровать, закурил.

— А вы что, знаете украинского начальника поста? — спросил Дунин.

— Знаю! Но это все, больше никаких вопросов не принимаю.

— Понял.

Капитана Шрамко тоже у КНП встретил заместитель:

— Пан капитан, приехал майор Кучеренко.

— СБУ?

— Так точно. Не знаю, какой леший его принес.

— Тебе он не объяснил причину визита?

— Даже разговаривать не стал. Поприветствовали друг друга, как положено, он посмотрел на дорогу, увидел вас с «сепаром», спросил — а это что? Я сказал, вы, по просьбе сепаратистов, встречаетесь с начальником их блокпоста.

— Наверное, спросил, кто разрешил?

— Никак нет. Пробурчал только, бардак!

— Какой же это бардак?

— Вы идите в здание, он ждет вас.

— А где его машина?

— На заправку в Гурную пошла.

— Понятно.

— Мне идти с вами?

— Не надо. Но будь рядом, вдруг вызовет.

Шрамко вошел в здание, прошел в командный отсек.

Майор Кучеренко сидел, пил кофе из термоса. Связиста в помещении не было.

— Здравия желаю, пан майор, — козырнул Шрамко.

— Здравствуй, Дмитрий Георгиевич. С террористами переговоры ведем?

— Да какие переговоры? Так, обсудили ситуацию со снайперами.

— А кто, капитан, уполномочивал тебя вести с сепаратистами обсуждение даже отдельных незначительных ситуаций?

— Никто!

— Никто, — кивнул головой Кучеренко, — но ты посчитал себя здесь полноправным хозяином, имеющим право делать все, что заблагорассудится, так?

— Никак нет!

— Почему же пошел на встречу с сепаратистом, не поставив в известность даже своего командира роты?

— Я, господин майор, поступил по обстановке. Если считаете, что этим поступком заслужил наказание, наказывайте. Мне все равно. До медицинской комиссии осталось две недели, старые раны прогрессируют, меня уволят. Тем более что я не желаю продолжать службу.

— Уточним, в ВСУ?

— Нигде. Ни в Вооруженных силах Украины, ни России, ни Польши, ни США. Я навоевался по горло, пусть другие, молодые, такие, как лейтенант Щербина, пороха понюхают.

— Пока нет приказа, вы офицер ВСУ.

— Поэтому я здесь, а не в Обухове.

Кучеренко поднялся, прошелся по командному отсеку, у амбразуры повернулся к Шрамко:

— Тебе известно, почему с поста убрали старшего лейтенанта Вахно, твоего предшественника?

— Меня это не интересует.

— А напрасно. Его убрали потому, что неправильно понимает политику правительства. Ему, видите ли, непонятно, почему проводится антитеррористическая операция. Старший лейтенант позволил себе обсуждать действия, предпринимаемые президентом. И все это — в присутствии личного состава. Более того, как-то он проговорился, что Крым не был оккупирован русскими, а жители полуострова сами захотели в Россию. Естественно, после такого он не мог оставаться в Вооруженных силах.

— Его уволили?

— Нет, капитан, его будут судить за антиправительственную пропаганду и посягательство на суверенитет страны. И то, что он пользовался служебным положением, только отягощает вину.

— Короче, отправят парня в тюрьму, так?

— Это решит военный трибунал.

— А если, господин майор, и другие офицеры начнут вести себя так же, как Вахно? Их вы тоже будете судить?

— Несомненно.

— И куда это может завести?

— Что ты имеешь в виду?

— То, что воевать, руководить подразделениями будет некому, недовольство проявил не только Вахно, телеканалы показывают, сколько офицеров и солдат выражают протест.

— Интересная позиция. Ты тоже считаешь, что должны были дать Донбассу свободу выбора, оставаться в составе Украины, на неприемлемых для государства условиях, или объявить независимость, с дальнейшим отходом к России?

— Нет, господин майор, я так не считаю. Я считаю, что можно было обойтись без войны, в целях сохранения Донбасса. Но… раз война началась, то я, как офицер, пока еще офицер, присягавший на верность Украине, буду выполнять приказы вышестоящего командования, не обсуждая их.

— Вот это правильно, капитан. То, что ты готов защищать интересы государства. Но вот проявлять своеволие, считая это своим правом, не советую, учти на будущее.

— Я понял вас.

— Добре. Кроме снайперов, о чем еще говорили с сепаратистом?

— Да, в принципе, ни о чем, так…

— Что так?

Шрамко прекрасно понимал, что Кучеренко легко может узнать о том, что он учился вместе с Серединым, а фамилию начальника поста уже наверняка знал, на то он и офицер службы безопасности, поэтому решил играть в открытую, дабы потом не усложнять себе жизнь.

— Вспомнили, как учились с ним в Переславском училище.