Адвокат - Константинов Андрей Дмитриевич (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
— Антибиотик?! — Сергей приподнялся на локте и удивленно посмотрел на Катю: — Я слышал о нем… Только немного другое… Вор в законе… С Кати разом слетела вся томность, и она резко перебила Челищева:
— Говорят про всех много чего разного… Про тебя вот… Знаешь, что говорят? Что из прокуратуры тебя выгнали за пьянство, халатность и разгильдяйство… Сергей резко спрыгнул на пол и схватил Катерину за руку.
— Кто говорит? Кто?!
Катя уже и сама поняла, что сболтнула лишнее. Глаза Челищева, почерневшие от бешенства, заставили ее инстинктивно отшатнуться.
— Да я не помню уже… Кто-то полузнакомый на какой-то презентации ляпнул… Ну это же сплетни, так всегда бывает… Сережа, руку пусти, больно!
Сергей шумно выдохнул, отпустил Катерину и, выйдя из сауны, скинул полотенце с бедер и нырнул в бассейн. Катя смотрела на него из небольшого окошечка в сауне. Но Сергей ее видеть не мог, потому что со стороны бассейна стекло окошечка было зеркальным. А лицо Катерины исказилось то ли от боли, то ли от сладкой истомы, и она медленно провела язычком по тому месту на своем запястье, которое несколько мгновений назад сжимали железные пальцы Челищева.
(Однажды, когда она еще училась в школе, на дискотеке Сергей вдруг подхватил Катю обеими руками за бока и поднял ее, не худенькую в общем-то девочку, над собой. Кате показалось, что у нее треснули ребра и остановилось дыхание… Как она тогда раскричалась на Сергея! «Не смей меня больше хватать своими ручищами! У тебя пальцы — железные, ты им меры не знаешь!» Позже, много лет спустя, ей почему-то раз за разом вспоминалась эта сцена, и она снова чувствовала пальцы Сергея на своих боках.)
Когда Катерина вышла из сауны к бассейну, Сергей уже успокоился — прохладная вода благотворно действует на нервную систему. Катя прыгнула к нему в бассейн, они начали брызгаться, играть в догонялки. Оба словно ненадолго вернулись в детство.
Перед последним заходом в сауну Сергей ворчливо (но уже достаточно добродушно) спросил:
— А где и во сколько мы встречаемся с твоим Антибиотиком?
Катерина улыбнулась и ответила:
— Время еще есть. Мы с ним ужинаем в кабачке «У Степаныча» в семь вечера. Еще успеем приготовиться… Только Антибиотик не мой. Он… Он ничей. Сам по себе. Но ты сам все увидишь…
Катя с Сергеем покинули оздоровительный центр только в середине дня. На выходе Катерина вдруг, словно вспомнив что-то, сказала Сергею:
— Я совсем забыла, мне надо Кариночке кое-что сказать, я быстро…
Она улыбнулась Сергею и легкими шагами направилась к кабинету Карины. Зайдя туда, Катерина молча посмотрела в испуганные глаза Карины и внезапно наотмашь ударила ее по лицу. Потом Катя такими же легкими шагами вернулась к Сергею.
— Пойдем, надо успеть переодеться, Виктор Палыч не любит, когда опаздывают… Между тем тот, о ком они говорили, тоже готовился к встрече.
Виктор Палыч сидел у себя в кабинете в роскошном шлафроке и задумчиво глядел на лежавшую перед ним папку. Наконец он вздохнул и открыл ее. К первому листу досье была приклеена семилетней давности фотография Сергея Челищева. Антибиотик внимательно рассмотрел фотографию и снова глубоко задумался. Как мчится время. Он невольно мысленно окунулся в собственное прошлое. Свой первый срок Антибиотик получил в середине 50-х за карманную кражу. Ремеслу этому его обучал известнейший в Ленинграде в ту пору авторитет Яша-Золотой.
Он взял себе в подручные Витька за его малый рост и удивительно невинную внешность, чудом сохранившуюся к тринадцати годам несмотря на то, что в девять лет Витек ушел из дома от матери-алкоголички. Отец Витька сгинул без вести на войне, так и не узнав, кто родился у него — сын или дочь.
Собственно, Витек ушел из дома не окончательно, время от времени он навещал мать и ее очередных собутыльников, но долго выдержать в маленькой загаженной комнате в коммуналке на 13-й линии Васильевского острова не мог и снова и снова уходил на чердаки и в подвалы Васильевского острова и Петроградской стороны. Там, среди своих сверстников, Витек быстро завоевал авторитет парня смышленого, жестокого и, несмотря на малый рост, драк не боящегося. Во время одной из таких стычек со сверстниками его и заприметил Яша-Золотой.
Золотой внимательно наблюдал всю драку, а после раздавшейся трели милицейского свистка, неспешно выбросив руку, поймал убегающего Витька за шиворот. Витек ощерился, как маленький звереныш, но Яша совершенно покорил его тем, что как взрослому, протянул ему руку и представился:
— Яша!
Золотой отвел Витька сначала в парикмахерскую, потом в баню, а потом приодел пацаненка. Через несколько часов Витька было уже не узнать — исчез хулиган из подворотни 13-й линии, а вместо него появился пай-мальчик с плаката…
Яша обучал парня премудростям воровского дела постепенно и тщательно. «Практику» Витек проходил на пьяных работягах, толпящихся у пивного ларька на 17-й линии напротив никогда не пустовавшей бани.
Через три месяца такой практики Золотой уже возил с собой в трамваях вихрастого почтительного отличника в пионерском галстуке, а через шесть месяцев начал брать Витька в Гостиный двор, где у Золотого было откуплено место у Коли-Черного, «державшего» Невский проспект. Работали Витек с Яшей на пару: Витек «щипал» карманы трудящихся, а Золотой прикрывал его на случай, если терпила вдруг что-то заметит.
«Запалился» Витек неожиданно, запустив однажды руку в карман какому-то придурочного вида «интеллигенту» в очках и шляпе. Он вдруг почувствовал, что вытащить обратно ее не может. В ладони и запястье впилось что-то острое, как оказалось позже — рыболовные крючки, пришитые к внутренности кармана.
— Попалась рыбка, — без всякого злорадства, а скорее даже с какой-то грустью сказал «интеллигент», снимая очки. Этот «интеллигент» был хитрым и ушлым опером, ведущим отлов карманников в Гостином дворе.
Витек беспомощно оглянулся, но искать Яшу и надеяться на его помощь было нечего — в тот день Витек решил поработать один, посчитав, что запросто может обойтись без Золотого, который всегда забирал у него девяносто процентов добычи в общак — для пенсии, как он говорил. На самом деле Яша складывал денежки в какие-то одному ему известные тайники.
Золотой узнал о провале Витька только через пару дней. «Жадность фраера сгубила», — так откомментировал Яша посадку Витька. И ошибся. Первая ходка не сгубила и не сломала паренька, а стала лишь начальной ступенькой в его стремительной воровской карьере. Лагерную жизнь Витек переносил стойко. Быстро усвоив три заповеди — «не верь», «не жалуйся» и «не проси», он сдал экзамен на выживаемость тем, что однажды втихую придушил полотенцем спящего кумовского. Администрация доказать ничего не смогла, однако сделала все, чтобы Витек хлебал лагерную баланду как можно дольше. Позже, уже после перевода во «взрослый» лагерь, Витька приблизил к себе известный вор Дядя Вася, который и окрестил паренька «Антибиотиком».
Второй срок Антибиотик начал мотать в самом начале шестидесятых, глупо сгорев на квартирной краже. Вернувшийся неожиданно в свою квартиру двухметровый амбал-хозяин долго бил щуплого жулика, а потом надел ему мешок на голову и отнес воришку в милицию.
На втором сроке Антибиотик на всю жизнь усвоил еще одну премудрость. «Работать нужно в коллективе, — учил его вор из Казани Рашпиль. — Хочешь работать один — иди за станок, станешь воровать — работай с людьми».
Вернувшись в Ленинград в 1967, Антибиотик сошелся с Сашей-Бешеным, грозой Петроградской стороны. Бешеный уже сам на дело не ходил, имел большие деньги от своих ребят за «пивников» — обложенных оброком торговок и торговцев пивом. Они предпочитали не портить отношения с Бешеным, потому что непонятливые как-то очень уж быстро гремели в ОБХСС. За Сашиной спиной поговаривали, что он имеет своих ментов в доле, хоть это и противоречило воровским понятиям. Впрочем, в те лихие времена менты так жали воров, что устроить Бешеному правилку на законном сходняке было просто некому. Антибиотик быстро понял, что ему в одной берлоге с Сашей будет тесновато, и начал постепенно окружать себя молодыми людьми спортивного склада и с малыми мозгами. Эти спортсмены неплохо работали на братву, но абсолютно ничего не понимали в тонких кружевах интриг «воровской масти». Этого от них и не требовалось, вполне достаточно было тупой преданности и исполнительности.
