Святой: русский йогурт - - (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Спецназовцы уже толком не понимали, против кого они воюют и чего от них хотят московские генералы.
— Мы — дерьмосборщики! — образно обрисовывал ситуацию Бендич.
— Золотари, — поправлял командира Бокун, предлагая взамен новообразованного слова старое, подлинно русское название чистильщиков выгребных ям.
— Пусть золотари, — соглашался старлей. — Политики горы дерьма наворотили, народ задыхается, гибнет, а мы разгребать должны. На кой черт мы защищаем абхазов?! Режут друг друга?! Отлично! Повоюют лет пяток, а потом и грузины, и абхазы на коленях к нам, русским, приползут, руки целовать будут, чтобы взяли под крыло.
Но в сентябре никто из враждующих сторон в абхазо-грузинском конфликте рук целовать не собирался.
Боевики грузинских отрядов «Мхедриони» делали гирлянды из отрубленных указательных пальцев абхазов, а те, соревнуясь в жестокости с противником, нанизывали на суровую нитку обрезанные и подвяленные под горячим южным солнцем носы.
Здесь, на благословенной земле, воспетой еще в древнегреческих мифах, время потекло вспять, возвращая людей к состоянию первобытной дикости.
…Снег валил стеной, засыпая узкую горловину ущелья. До дороги оставалось километров пять. Бокун озабоченно оглянулся на командира звена, но смог разглядеть только серое пятно, отдаленно напоминавшее человека.
Отряд пробирался к некогда строго секретному объекту, обозначенному на картах кодовым названием «Красная Горка». Сумасброды-ученые зашились в горах, колдуя над созданием биологического оружия.
Кто-то в Кремле посчитал идею тухлой и противоречащей международным договорам, подписанным Россией. «Красная Горка» продолжала существовать, но ни военные, ни КГБ большого внимания ей не уделяли.
Люди в белых халатах регулярно отсылали в Москву отчеты о проделанной работе, где их, даже не просматривая, отправляли в архив, а то и просто выбрасывали. И когда в лаборатории однажды случился пожар, это сочли хорошим поводом, чтобы и вовсе ее закрыть. Объект "X" оказался замороженным, а вместе с ним и часть уцелевшей от огня лаборатории. О «Красной Горке» забыли на пять лет:
Начавшаяся в Абхазии война напомнила высокому начальству, что кое-что брошено в горах. Кроме того, по каналам агентуры Главного разведуправления прошла скупая информация о подозрительной возне турок, заинтересовавшихся остатками оборудования «Красной Горки». Решение стратеги с генеральскими погонами приняли радикальное: приказать компании отчаянных парней-спецназовцев «прогуляться» по зимним горным тропам, осмотреть уцелевшие от пожара помещения лаборатории и довершить ликвидацию объекта.
Выбор пал на группу Бендича. Пройти по территории, превратившейся в зону боевых действий, да еще по труднодоступным зимним тропам, могли только такие волки.
Перед операцией их в приказном порядке упекли в госпиталь, чтобы вогнать по три кубика желтой, похожей на подсолнечное масло вакцины. На все вопросы отвечали коротко: «Для профилактики». Бендич, которому положено было знать больше, чем остальным, только пожимал плечами:
— Обычная вылазка, чего суетитесь?
Толик ему не поверил.
Медсестра долго искала вену, пока Бокун рассматривал красную полосу на стене. Все, что выше полосы, было белого цвета, ниже, до плинтуса, зеленого.
— Сожми кулак, — приказала медсестра.
Анатолий пошутил:
— Не промахнись.
Девушка обиделась и со злостью вогнала иглу. Полоса на стене вдруг задергалась в судорогах. Бокун невольно сморщился.
Медсестра удовлетворенно улыбнулась:
— Боишься уколов?
Главврач с погонами полковника удивленно посмотрел на Толю, на мгновение оторвав взгляд от листка бумаги, исписанного мелким, бисерным почерком.
— Забыл вас предупредить, — сказал он, обращаясь к медсестре, — это может немножко болеть. Препарат мало опробованный.
Бокун только сильнее стиснул зубы. На висках выступили капельки пота. Не дожидаясь, когда ему скажут идти, он попробовал было подняться, но новый приступ боли пронзил все тело.
— Господи! — закричала медсестра.
Бокун представил себе, как вакцина сантиметр за сантиметром выжигает его изнутри. Чувство было такое, словно тысячи раскаленных игл вонзились в сердце, легкие, желудок, мозжечок и теперь медленно впиваются все глубже и глубже. Внезапно ставшие свинцовыми веки закрылись сами собой. Из-под них градом катились слезы. Голова Анатолия безжизненно повисла на груди.
— Умирает! — еще громче заорала девушка и в ужасе отшвырнула шприц.
— С ним ничего не случится, — спокойно произнес полковник.
В следующее мгновение Бокун, как подкошенный, рухнул на пол. Из груди медсестры вновь вырвался крик.
— Нашатырь! — главврач рывком поднял безжизненное тело и бросил его на кушетку в углу.
— Какого черта? — были первые слова Анатолия, когда он пришел в себя.
Бокун неловким движением стряхнул с плеча руку медсестры. Та виновато улыбнулась. Он неожиданно подумал, что в другой раз обязательно бы с ней познакомился, по крайней мере, спросил бы ее имя. Бокун никак не мог сообразить, что произошло, а сообразив, ужасно на себя разозлился. Стараясь не встречаться взглядом с девушкой, он встал и неуверенным шагом вышел в полутемный коридор.
Второй раз Бокун потерял сознание уже в казарме.
Он присел на край койки со смутным желанием разобраться, что же происходит внутри его самого. Казарма была пустой, и только дневальный привычно застыл напротив входа. Анатолию показалось, что боль отпустила. Он вытянул перед собой руки и сжал их в кулаки. Он сжимал их и снова расслаблял по несколько раз, одновременно глубокими вдохами прочищая легкие. Ребром ладони помассировал мышцы шеи, прогнулся назад, словно натягивая сидящие в позвоночнике пружины…
Снова Бокун очнулся только через три часа. Никто не обратил внимания на его отсутствие. Он так толком и не понял, зачем понадобилась эта химия.
Вечером в казарму вернулся Бендич. Он направился в угол, где лежал Анатолий.
— Живой? — старлей осторожно тронул своего напарника за плечо.
— Меня отстранили от задания? — глаза у Бокуна были закрыты.
— Нет, — Бендич крепко сжал руку, — тебя не отстранили. У нас в запасе день карантина и еще неделя по возвращении.
— Как остальные?
— Та же история, — тихо ответил Бендич. — Денис продержался только несколько минут и потерял сознание. Волкова стошнило.
— После укола? Такое бывает?!
— Да они там сами перепугались. Вакцину в часть прислали спецкурьером с приказом сделать прививку всей группе, чтобы избежать нежелательных последствий, — Ты скажешь наконец, что за груз мы должны перехватить? — не выдержал Бокун.
— Похоже, Толян, мы здорово вляпались, — Бендич растянул губы в усмешке. — По самые уши, в огромную кучу дерьма. Больше ничего сказать тебе не могу.
Бокун не проронил ни слова. В конце концов, старлей прав: их звено существует для грязной работы. По крайней мере, их к этому готовили.
Выбравшись из расщелины, отряд медленно поднимался к облакам. Снегопад закончился так же внезапно, как и начался. Занесенные снегом скалы издалека казались похожими на могильные обелиски.
— Посмотри на эту штуковину, — тихо сказал Бокун.
Его маленькие узенькие глазки уловили едва заметное движение вверх по тропе.
Бендич поднял левую руку, что означало «замри — опасность». И отряд вдруг растворился, исчез в утренних сумерках, словно и не было пяти человек, еще минуту назад осторожно поднимавшихся в гору.
Звуки в горах живут дольше, чем на равнине. От перевала к перевалу летят крик о помощи и мелодия победной песни. Но еще дольше здесь задерживается запах. Он пропитывает камни и травы, уходит вместе с дождем в землю и остается в корнях деревьев. Капля пота расскажет в горах, кто ты, куда идешь и кто твой враг. Но как глухой не услышит эхо, так и человек без собаки не разберется в мире запахов.
Пять черных мокрых собачьих носов, по Носу на каждого, выследили, вынюхали людей Бендича. Несколько человек в большой брезентовой палатке спали, затушив костер. Это был отряд абхазского ополчения, который после штурма Сухуми дошел до реки Кодори, туда, где в горах Сванетии укрылись оставшиеся в живых грузины…
