Бремя империи - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" (полные книги TXT) 📗
— Почему Сатир? — я оторвался от чтения
— Старый, а все никак не уй мется. На территориях же разрешено многоженство — вот он и содержит гарем. Четыре жены, как и положено в Коране. [Правоверный может иметь до четырех жен, но только в том случае, если он сможет их содержать материально и… скажем так — не обходить вниманием ни одну из них. ] Самой старшей — двадцать пять, младшей — семнадцать. Периодически меняет — любит свежатинку — благо у мусульман процедура развода более простая, чем у нас — сказал трижды «талак» — и все… Правда, ради справедливости надо сказать — от него они уходят не только в том, что на них надето… [По законам ислама если муж разводится с женой, то она уходит от него только в том, что есть на ней. Теперь понятно, почему на Востоке женщины навьючивают на себя золото и бриллианты килограммами?]
— Какого же хрена он связался с террористами? Чего ему не хватает…
— Видите ли… — Иван Иванович снял свои очки, аккуратно положил на стол — тот, кому ведомо будущее, может неплохо зарабатывать на этом. А Сатиру ведомо будущее — и он выигрывает при любом раскладе. Если мы остаемся на восточных территориях единственной и неограниченной властью — он зарабатывает деньги за счет страховки, игры на нефтяных ценах и всего прочего. Если же сюда приходят британцы или восточные территории получают независимость — он становится патриотом, тайно спонсировавшим освобождение от ига неверных. Сатир — это кошелек местных исламистов, самый крупный в регионе. Если мы оставим их без денег — тем самым нанесем им больший удар, чем если бы мы провели массовые аресты…
— Когда?
— Чем быстрее — тем лучше. Время бежит быстро — чем быстрее мы будем действовать — тем меньше возможностей что кто-то остановится и подумает над тем, что происходит…
— Где он живет?
— В основном — в Борж-эль-Бражнехе, там у него усадьба. «Фонтенция» — может быть слышали? Есть у него и дом в Маании…
— Охрана?
— Есть, и очень серьезная. К нему не подобраться — по крайней мере, так считается…
Бред… Одно из того, чего я точно знал — что подобраться можно к кому угодно…
— Мы можем идти? — спросил я и за себя и за Али…
— Можете. И… господин Воронцов… — вдруг сказал Иван Иванович, когда я был у самой двери… — будьте осторожны…
Тогда я еще многое не знал. Только потом я понял — что выбирал в качестве первой цели муллу Джималя Иван Иванович не случайно. Это первый раз — ты уничтожаешь мразь, которая по совести жизни и не заслуживает. А потом — когда уже не первый — идет совсем другое. Но отказаться — когда не первый раз — уже невозможно…
Бейрут, квартал Метн. Дорога на Баальбек. 16 июня 1992 года
— Едут!
— Понял… — скорчившись за заднем сидении тесного, взятого напрокат седана, я приготовил видеокамеру…
Мы стояли на самом выезде из города — слева от нас были улицы христианского квартала Метн, справа — шоссе на Баальбек и дальше — в долину Бекаа. Только что, выжимая из машины все возможное мы обогнали кортеж — и пока он пробирался по извилистым улицам центра — мы уже были здесь. Все, кто ехал в долину Бекаа — пользовались этой дорогой, ибо она была недавно отремонтирована. Современное шестиполосное шоссе поднималось по горному склону и уходило за перевал на Баальбек и дальше — на Захле. Движение по нему было весьма интенсивным…
Только глянув на кортеж Бакра, я понял — противник на сей раз серьезный. По настоящему серьезный, без дураков! Тот, кто организовывал охрану — знал что делает…
Только идиоты покупают для охраны бронированные внедорожники — это широко распространенное заблуждение, и за него уже немало охраняемых персон поплатилось жизнью. Делать надо по-другому.
Три автомобиля — абсолютно одинаковых с вида! В данном случае — три сверкающих черным лаком Майбаха — очень популярной в Бейруте марки лимузинов. Никто не знает, в какой именно автомобиль сядет хозяин — да и в дороге машины постоянно меняются местами будто наперстки у наперсточника на базаре. Только эта нехитрая мера снижает шансы на успех покушения втрое!
Машины пронеслись мимо на скорости, максимально допустимой для этого шоссе — водителей сдерживали не правила движения, а опасность сорваться с трассы. Весь видеоролик, мной отснятый занял секунд пятнадцать — и он пополнил коллекцию, где было уже восемь таких же. Еще немного — и можно монтировать фильм под названием "Жизнь Абу Бакра"…
— Ты базар хорошо знаешь? — спросил я Али
— Неплохо…
— Поехали…
Бейрут, район Шия. Рынок. 16 июня 1992 года
Тому, кто хочет действительно узнать, что такое восточный базар, советую ходить на него с проводником — желательно местным и обязательно умеющим торговаться. Только тогда вы узнаете — что такое истинный восточный базар, что там на самом деле можно купить (по факту — все) и за какие цены. Восточный базар, даже если он находится под суперсовременной крышей из поляризованного стекла, как в Бейруте, все равно остается восточным базаром — местом, где можно как приобрести неземное удовольствие, купить товар за полцены — так и расстаться с кошельком, а то и с жизнью. Запах восточный пряностей кружит голову, блеск небрежно вывешенных на дверях лавок золотых целей и браслетов затуманивает разум, аромат наргила [наргил — ароматизированный табак, который курят через кальян. ] пьянит и манит. Тут и в самом деле не обойдешься без спутника, который сохраняет трезвую голову и здравый рассудок сам и не позволяет их терять тебе…
Бейрутский рынок в Шия был уникальным. Здесь издревле была торговая улица и богатые торговцы не стали все сносить и создавать ультрасовременный торговый центр. Они взяли — да накрыли всю торговую улицу сверхсовременным куполом из усиленного стекла. А под торговой улицей, вынув миллионы кубометров грунта, создали подземный торговый центр из четырех этажей, первый из которых был на глубине десять метров под землей. Получился этакий гибрид из древности и современности, а кое-кто даже называл эту улицу одним из чудес света. Ослепительно блестящая в лучах солнца конструкция стеклянной крыши была видна даже из порта…
Али, судя по его уверенной манере поведения, бывал здесь уже не первый раз. Он с каменным лицом протискивался сквозь толпу, не обращая внимания на назойливых нищих, гадалок, зазывал — и мне ничего не оставалось, как следовать в кильватере за ним.
Наконец Али свернул к одной из лавок, в которой торговали драгоценностями. Зазывала — пацаненок лет десяти — сразу оживился, схватил его за рукав — но Али только досадливо отмахнулся и что-то строго сказал…
— Что здесь? — тихо спросил я на русском, тихо потому что светиться здесь, как русским мне не улыбалось. Не потому что здесь не любили русских — здесь, на этой улицы со всем почтением встретили бы и самого шайтана, завались у него в кармане лишние денежки. Просто мне не хотелось, чтобы кто-то запомнил, что здесь были русские…
Вышел и хозяин лавки — пожилой, осанистый, с длинной седой бородой араб, поздоровался с Али как это принято на Востоке, пожимая руку гостя двумя своими руками. Кивнув на меня, что-то коротко спросил — Али ответил. После чего хозяин кивнул и направился вглубь лавки…
— Уважаемый Муртади предлагает следовать за ним… — тихо сказал мне Али
— Мы здесь зачем?
— Иди и сам увидишь…
А лавочка то оказалась совсем не простой. Как и многое на Востоке — с двойным дном. В подвале (который здесь вообще есть далеко не у каждого строения) оказалась замаскированная дверь, ведущая в другое помещение. Хозяин, прикрыв собой часть стены, проделал какие-то манипуляции — и целая полка, на которой был сложен запас товара поползла в сторону. Зайдя в открывшееся помещение, я остановился на пороге, с удивлением присвистнул…
