Тихий американец - Грин Грэм (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗

— Тогда, когда он был здесь, — говорила она.

Я начал почти подсознательно хулить все, что имело отношение к Америке. Разговоры мои были полны попреков убожеству американской литературы, скандальному неприличию американской политики, дикой распущенности американских детей. У меня было чувство, словно не один человек, а целая нация отнимает у меня Фуонг. Все, что Америка делала, было плохо. Я стал докучать бесконечными разговорами об Америке даже моим французским друзьям, хотя они охотно разделяли мою неприязнь к этой стране. Меня словно предали, но разве кого-нибудь может предать его враг?

Как раз в эту пору и произошел случай с велосипедными бомбами. Вернувшись в пустую квартиру из бара «Империаль» (где была Фуонг — в кино или у сестры?), я нашел подсунутую под дверь записку. Она была от Домингеса. Он извинялся за то, что еще болен, и просил меня быть завтра утром, около половины одиннадцатого, у большого универмага на углу бульвара Шарне. Писал он по просьбе мистера Чжоу, но я подозревал, что понадобился скорее мистеру Хену.

Вся история, как потом оказалось, заслуживала только небольшой заметки, да и то в юмористическом тоне. Она не имела отношения к тяжелой, надрывающей душу войне на Севере, к каналам Фат-Дьема, забитым серыми, уже много дней мокнувшими там трупами, к уханью минометов и раскаленному добела жару напалма. Я дожидался уже около четверти часа возле цветочного ларька, как вдруг послышался скрежет тормозов, и со стороны здания охранки на улице Катина к углу подкатил грузовик, набитый полицейскими; выскочив из машины, они кинулись к магазину так, словно им надо было разогнать толпу, но толпы никакой не было, и магазин окружал лишь стальной частокол из велосипедов. Каждое большое здание в Сайгоне всегда огорожено велосипедами, ни один университетский поселок на Западе не имеет их столько, сколько здешние жители. Не успел я наладить фотоаппарат, как эта курьезная и необъяснимая операция была закончена. Полиция ворвалась в нагромождение велосипедов, извлекла оттуда три из них и, неся их высоко над головами, выбросила в фонтан, украшавший бульвар. Прежде чем мне удалось расспросить какого-нибудь полицейского, все они снова взобрались на свой грузовик и укатили по бульвару Боннар.

— Операция «Велосипед», — произнес чей-то голос. Это был мистер Хен.

— Что это значит? — спросил я. — Учение? Для чего?

— Подождите еще немного, — предложил мистер Хен.

К фонтану, откуда торчало велосипедное колесо, как буй, который предупреждает суда, что под водой обломки кораблекрушения, стали подходить зеваки. К ним через дорогу направился полицейский, он что-то кричал и размахивал руками.

— Давайте посмотрим и мы, — сказал я.

— Лучше не надо, — посоветовал мистер Хен и поглядел на часы. Стрелки показывали четыре минуты двенадцатого.

— Ваши спешат, — сказал я.

— Они всегда впереди. — И в этот миг фонтан взорвался. Часть лепного украшения выбила соседнее окно, и осколки стекол сверкающим дождем полились на мостовую. Никто не был ранен. Мы отряхнулись от воды и осколков. Велосипедное колесо загудело волчком посреди бульвара, дернулось и упало.

— Ровно одиннадцать, — сказал мистер Хен.

— Господи, что же это такое?..

— Я знал, что вам будет интересно. Надеюсь, я не ошибся?

— Пойдем выпьем чего-нибудь?

— Простите, никак не могу. Должен вернуться к мистеру Чжоу. Но сперва разрешите мне вам кое-что показать. — Мистер Хен подвел меня к стоянке велосипедов и извлек оттуда свою машину. — Смотрите внимательно.

— «Ралей»? — спросил я.

— Не в этом дело, обратите внимание на насос. Он ничего вам не напоминает?

Мистер Хен покровительственно улыбнулся, глядя на мое недоумение, и отъехал, вертя педалями. Издали он помахал мне рукой, направляясь в Шолон к складу железного лома.

В охранке, куда я пошел навести справки, мне стало понятно, что он подразумевал. Форма, которую я видел на складе, представляла собой половинку велосипедного насоса. В тот день во всем Сайгоне невинные с виду велосипедные насосы оказались пластмассовыми бомбами и взорвались ровно в одиннадцать часов. Кое-где взрывы были вовремя предотвращены полицией, оповещенной, как я подозревал, мистером Хеном. Ничего чрезвычайного не произошло: десять взрывов, шестеро слегка покалеченных людей и бог весть сколько исковерканных велосипедов. Мои коллеги — за исключением корреспондента «Экстрем ориан», который обозвал эту выходку «варварской»,

— понимали, что им дадут место в газете только в том случае, если они высмеют эту историю. «Велосипедные бомбы» — было хорошим заголовком. Все газеты приписали это дело коммунистам. Один только я утверждал, что бомбы были диверсией, затеянной генералом Тхе, но мой отчет переделали в редакции.

Генерал не был пищей для газетной сенсации. Нечего было тратить место на его обличение. Я выразил свое сожаление мистеру Хену, послав ему записку через Домингеса, — я сделал все, что мог. Мистер Хен передал мне в ответ устную благодарность. Тогда мне казалось, что он или его вьетминский комитет были слишком мнительны: никто всерьез не винил в этом деле коммунистов. Подобная шалость скорее создавала им репутацию людей, не лишенных чувства юмора. «Что они придумают еще?» — спрашивали друг друга люди на вечеринках, и вся эта нелепая история запечатлелась в моей памяти в образе велосипедного колеса, весело вертящегося волчком посреди бульвара.

Я даже не намекнул Пайлу, что его связи с генералом Тхе для меня не секрет. Пусть забавляется своей невинной игрой с пластмассой — может быть, она отвлечет его от Фуонг. И все же однажды вечером, когда я был по соседству с гаражом мистера Муоя и мне нечего было делать, я решился туда зайти.

Гараж был маленький, и в нем царил почти такой же беспорядок, как и на складе железного лома. Посреди на домкрате стояла машина с поднятым капотом, похожая на разинувшее пасть чучело доисторического животного в провинциальном музее, куда никто не заглядывает. Казалось, эту машину тут просто забыли. Кругом на полу были навалены обрезки железа и старые ящики

— вьетнамцы так же не любят ничего выбрасывать, как китайский повар: выкраивая из утки семь различных блюд, он не расстанется даже с когтем. Непонятно, почему так расточительно обошлись с пустыми бочонками и негодной формой: может, их украл какой-нибудь служащий в надежде заработать несколько пиастров, а может, кто-нибудь был подкуплен предприимчивым мистером Хеном.

В гараже было пусто, и я вышел. Они, видно, решили пока что держаться подальше, опасаясь, что нагрянет полиция. Вероятно, у мистера Хена были кое-какие связи в охранке; правда, и в этом случае полиция вряд ли стала бы орудовать. Ей было выгоднее, чтобы жители думали, будто бомбы подложены коммунистами.

Кроме автомобиля и разбросанного на бетонном полу хлама, в гараже ничего не было видно. Интересно, как же мистер Муой делает свои бомбы? У меня были весьма туманные представления о том, как из белой пыли, которую я видел в барабане, получается пластмасса, однако процесс этот был наверняка сложен и не мог совершаться здесь, где даже два насоса для бензина и те казались совсем заброшенными. Я стоял в дверях и смотрел на улицу. Под деревьями посреди бульвара работали цирюльники; осколок зеркала, прибитый к стволу, отбрасывал солнечный блик. Мелкими шажками прошла девушка в шляпе, похожей на ракушку, неся на шесте две корзины. Гадалка, присев на корточки у стены, поймала клиента; старика с бородкой клинышком, как у Хо Ши Мина, который бесстрастно наблюдал за тем, как тасуют и раскладывают древние карты. Какое будущее его ожидало, стоило ли платить за него целый пиастр? На бульваре де ла Сомм жизнь как на ладони: соседи знали всю подноготную мистера Муоя, но полиция не могла подобрать ключ к их доверию. Люди тут живут так, что всем все известно друг про друга, но вам не дано зажить их жизнью, слиться с ней, переступив свой порог. Я вспомнил старух, сплетничавших у нас на площадке рядом с уборной; они ведь тоже знали все, что происходит, но я не знал того, что знают они.