Ночь Стилета - Канушкин Роман Анатольевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
— Ты, Миша, имеешь к этому отношение?
Монголец хмуро поглядел на младшего брата и без видимого нажима в голосе произнес:
— Я похож на человека, окончательно потерявшего рассудок?
Тигран посмотрел в глаза Монгольца, которые сейчас показались ему очень темными: зрачки — два темных провала на фоне покрасневших белков.
— Нет, конечно, — поспешил ответить Тигран, — но…
— Нет никаких «но».
— Я лишь хотел сказать, что некоторые могли так подумать.
— Я никогда так не подставлю ни тебя, ни наших родных. Еще не выжил из ума. Успокойся, я с этим разберусь.
— Миша, Лютый на похоронах смотрел на тебя…
— Знаю. Видел. Говорю же, я с этим разберусь.
Вот в тот момент Тигран и вспомнил старый урок: «Не задавай мне лишних вопросов. Это твоя безопасность».
— Тогда поспеши с этим, — сказал Тигран.
— Я знаю Лютого. Он не станет делать глупостей, пока со всем не разберется. Он живет по понятиям.
— Это был его единственный брат.
— Мне жаль, что так вышло. Но говорю тебе — я ни при чем.
— Я знаю. Я-то тебе верю, хотел бы поверить…
— Тигран! Ты что?
— Навести Лютого в больнице.
— Мне правда очень жаль. Но Монголец ни перед кем юлить не будет.
— Просто он смотрел на тебя…
— Тигран, — уже немного мягче сказал Монголец, — успокойся. Я разберусь с этим.
На похороны Лютого привезли в инвалидной коляске. Его спасителя и, по слухам, дружка на кладбище не было. Говорят, что тот еще совсем слаб, хотя лежали они вдвоем с Лютым в отдельной палате в одной из лучших клиник страны.
Не в «кремлевке» — после всего случившегося общественный резонанс не позволил бы Лютому находиться в больнице, где в это время проходил обследование сам президент, — но в российско-американской клинике, не уступающей «кремлевке». У палаты, помимо полагающегося в таких случаях милиционера, находился личный телохранитель Лютого, и у входа в больницу в двух машинах круглосуточно дежурили еще по несколько человек. Ранение Лютого оказалось неопасным, а вот его спасителя, говорят, зацепило прилично. И что самое нелепое, вроде бы его на больничную койку уложил ОМОН, шальная пуля… Этот факт показался Тиграну забавным. На похоронах Лютый был очень мрачен — он потерял единственного и любимого брата (фотография с завязыванием шнурка на ботинке попала во все газеты, как и та, знаменитая, которую сделал какой-то сумасшедший фотограф во время перестрелки и которая больше напоминала репортаж с войны, с поля битвы, прямое включение). Было потеряно и все то, что Лютый так долго и упорно пытался построить. Тигран не любил Лютого, не знал почему, вполне возможно, что и неосознанно, когда слушал разговоры брата, для которого Лютый был если не главным врагом, то по крайней мере главным конкурентом.
— О, смотри, — как-то в беседе с Тиграном усмехнулся Монголец, — Лютый совсем рамсы попутал! С банкирами решил породниться, цивилизованный бизнес создает.
Однако Тигран знал о попытках Монгольца двигаться в том же направлении. И когда Лютый не единожды дал Монгольцу понять, что не прочь позабыть старые обиды, тот не стал спешить с категорично отрицательным ответом.
Тиграну все это не нравилось, он считал, что Лютому с Монгольцем в одной лодке не усидеть, однако перечить старшему брату было не в правилах Тиграна. Тем более что любой понимал: Монголец умен и хитер, имеет вес не меньше Лютого и вряд ли станет что-то делать себе во вред. Поэтому где-то в глубине души Тигран полагал, что к этой кровавой бане на свадьбе его брат может иметь отношение.
Конечно, не он один, но может.
Да, Тигран не любил Лютого. Но на похоронах он увидел не разбитого и усталого слабака, а человека, который мужественно и молчаливо переживал свое горе. Тигран нашел это достойным уважения.
Венок от Монгольца был великолепен. Потом, уже прощаясь, Миша подошел еще раз выразить свои соболезнования. Он протянул Лютому обе руки. Тот их пожал и быстро взглянул на Монгольца. Взгляд был жестким, волчьим. Монголец наклонился к Лютому и что-то произнес ему на ухо. Лютый слушал и ничего не говорил. Потом кивнул.
А уже в машине Тигран решил затеять этот разговор насчет возможной причастности Монгольца к кровавым событиям. Последним его аргументом был такой:
— Почему же ты не взял меня с собой на свадьбу? Что-то предчувствовал?
— Потому что тебя не пригласили, — просто возразил Монголец. — Я не гадалка, чтобы что-то предчувствовать.
— Что ты сказал Лютому, когда наклонялся к нему?
— Не важно.
— Но я твой брат. Я же должен знать, что происходит.
— Не всегда.
— Да, согласен, но сейчас…
— Тигран, успокойся, все в порядке.
— Ну хорошо, — сдался Тигран. — Скажи: может, надо на время увезти семью?
— Если будет надо, я скажу. Мы договорились с Лютым, что надо встретиться и все обсудить.
— Вы забили с ним стрелку?
Монголец с любопытством посмотрел на брата, потом, улыбнувшись, произнес:
— Мы договорились, что нам есть что обсудить. Между нами не должно быть непонимания. Это я ему и сказал. А теперь отстань. Если что-то пойдет не так насчет семьи, ты об этом узнаешь первым.
Тон у Монгольца был абсолютно уверенным. И хотя этот разговор вовсе не развеял сомнений Тиграна, но стало ясно, что Монголец контролирует ситуацию.
И если ко всему этому действительно причастен старший брат Тиграна, значит, так было нужно. Меньше знаешь — лучше спишь. И Тиграну жаль, что погибло столько невинных людей, он же вовсе не людоед, но у него был очень своеобразный взгляд на это: его народ, бесспорно, один из самых великих, талантливых народов на земле, был вечно гоним, притесняем. Его народ, как отдельные представители, так и весь в целом, был в состоянии непрекращающейся войны. Им постоянно приходилось обороняться. Как в Карабахе. И если армянская армия побеждала, так потому, что она лучше, интеллектуальнее. Соплеменники Тиграна могли бы творить великие дела, а им навязывают войну. А на войне все средства хороши. Тиграну жаль погибших невинных людей, но, значит, так было нужно. Они не выбирали этой войны. Тигран придумал себе такое объяснение, и оно его полностью удовлетворяло.
Поэтому, когда в сауне погас свет, Тигран был убежден, что это выбило пробки. Он услышал смех девиц, которых они притащили с собой в баню, и подумал, что эта блондиночка с невинно-порочным личиком очень хороша. Эти, с мягкой белой кожей, в теле, с ярко выраженными формами, с пухлыми детскими губками, — они самые сладкие шлюхи на свете. Все эти длинные сухие вешалки, несостоявшиеся мисски и топ-модели, — все это фуфло. А у этой кожа отливает бархатом, и пахнет от нее не текущей самкой и не литрами духов, от нее пахнет… молоком, сквозь которое пробивается нечто, запах, который именуется ароматом женщины. Это самый лучший аромат на свете. И обрушившаяся внезапно темнота заставила Тиграна лишь желать эту блондиночку сильнее.
— Але, гараж, — крикнул Тигран в сторону комнаты отдыха, — разберитесь с пробками! И не трогайте Светлану, она моя. Иди ко мне, Светик.
— Тигран, а мы со Светланой женимся, — было ему ответом.
Смех.
— Светлан, иди ко мне.
— Прямо сейчас? Ведь темно ж, Тигранчик.
— Сейчас. Я в сауне. Свет нам не понадобится.
— Темнота — друг молодежи. — Женский голос. Не Светлана, кто-то другой.
Снова смех.
— Ой, я ничего не вижу! Пусти, слышь! — А это уже она. — Иду, Тигранчик, иду, мой шерстик.
Шерстик… Шерстиком она его звала, когда прижималась к груди. Очень волосатой груди. Обычно бабы называли это мохером, иногда свитерком. Она вот придумала «шерстика». Классная девка. Тигран, все еще с мокрым полотенцем в руках, вошел в сауну. Спирали тэна нагрелись докрасна, и это было единственным свечением в кромешной тьме.
Шерстик…
Он вспомнил ее пухлые детские губы, ласкающие его грудь, живот, и тот момент, как ее белокурая головка ушла ниже и как он тогда прикрыл глаза.
Сладкая, сладкая…
Тигран почувствовал эрекцию и решил, что в парилке этим заниматься нельзя. Он уселся на влажное полотенце и подумал, что если нельзя, но очень хочется, то можно. Он опять вспомнил, как белокурая головка опустилась ниже его живота, и услышал легкие шаги. Он подумал, что у Светланы удивительно легкая походка, — она ведь действительно была девушкой в теле, но ходила легко, даже в этих резиновых тапочках по мокрому кафелю предбанника. О таких, наверное, говорят — «у нее легкая поступь». Да, лучше не скажешь, когда речь идет о настоящей женщине. Тиграну вдруг осточертели все эти друзья и захотелось побыть со Светланой вдвоем. И очень не хотелось, чтобы его сладкой девочкой обладал сегодня кто-нибудь еще. Светлана была девочкой по вызову. Еженедельные сауны с водкой, неформальное общение с деловыми партнерами и с девочками на закуску. Он обожал групповой секс и никогда ни к одной банной девочке не испытывал подобных чувств.
