Таймер для обреченных - Нестеров Михаил Петрович (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
– Еще один шаг, и я выстрелю! – выкрикнул он.
– Да мне насрать, – ответил Кок, держа пистолет в вытянутых руках. Он поймал краем глаза Клода. Минуту назад управляющий убрал подпорку с двери и осторожно проник на кухню. Оттуда вышел в коридор и остановился под аркой большой комнаты, в двух шагах от опера, державшего хозяйку под прицелом, и в семи шагах от Николая. Клод, не сводя с него глаз, медленно потянулся к стене и нащупал рукой портретный снимок сына в тяжелой рамке. Увидел, как морщится русский спецназовец. Кок в это время мысленно телеграфировал Эбсалому: «Ты еще боксерские перчатки надень, кретин!»
Клод беспомощно оглянулся… и скрылся в проходе.
Николай привычно заполнил паузу, оттягивая время и нервно прикидывая, с чем вернется Эбсалом.
– Однажды я стоял на посту и случайно ранил своего товарища в ногу. Потом ранил его в грудь. Мне этого показалось мало, и я ранил его в голову.
– Брось пистолет!
– У тебя есть другой способ свалить отсюда? Давай вместе прикинем.
– Брось, я сказал!
– Я положу его на пол медленно. – Кок снова увидел управляющего. Тот подкрадывался к противнику с металлическим запором. Ему осталось сделать пару шагов.
Николай наклонился и положил пистолет. Медленно выпрямился и показал пустые руки.
Клод в это время занес тяжелую болванку над головой амановца и резко опустил руки.
Эта сцена живо напомнила Николаю эпизод из «Терминатора», где робота-убийцу рассекают надвое и его половинки с глазами качаются из стороны в сторону. Клод вложил в удар всю силу и всю ненависть, и голова оперативника лопнула как арбуз.
Кок поравнялся с управляющим и сжал его плечо.
– Отец, может, с нами пойдешь?
– Куда? – лихорадочно рассмеялся Клод, обнимая жену. – В партизанский отряд? Нет, – он покачал головой. – Обо мне не беспокойтесь. Теперь я ничего не боюсь.
Николай вышел в гостиничный холл через жилое помещение и встретил там Чижика и Ильзу. Через разбитую дверь, на которой продолжал корчиться Натан, Кок увидел резко затормозившую машину с Томашовым за рулем. Не покидая своего места, Сергей открыл переднюю и заднюю дверцы. Он был готов при звуке полицейской сирены рвануть с места. Хотя его уже подстегивали протяжные гудки автомобилей, крики прохожих и жильцов соседних домов, отреагировавших гвалтом на перестрелку в гостинице.
– Быстрее! – торопил Томашов спецназовцев. – Быстрее можете, бараны?!
Разведчик снова завелся, едва троица села в машину, а он притопил педаль газа.
– Какого черта вы там устроили?! Вам было приказано…
Кок перебил его:
– Теперь-то ты знаешь, почему у тебя руки всегда чистые. У тебя есть инструкции на экстренный случай?
– Здесь вам нельзя оставаться. Сейчас все улицы перекроют. У вас единственный шанс: пока воздух не закипел, мотайте в Иерусалим к Абрамову! Это шанс. Но через десять минут и его не будет. Сука! – снова выругался Томашов. – Ну почему меня никто не предупредил, что вы здоровьем больны?
Сергей остановил машину на улице Каплана и указал рукой в направлении вокзала:
– Там возьмете такси.
Ильза удержала Михаила Чижова за руку и наивно спросила:
– Где мы встретимся?
Чиж улыбнулся ей:
– Мы больше не встретимся.
«Как же так?» – думала девушка, глядя в затылок Томашова, свернувшего с улицы Каплана на Дубнова, утопающую в зелени деревьев. По всем правилам, по-детски рассуждала она, они должны встретиться. Ведь существуют же чувства, благодарность в конце концов. Она даже не сказала спасибо. Она была настолько переполнена чувствами, что была готова попросить у водителя клочок бумаги и ручку, чтобы написать записку. И самой отнести ее.
5
Голда Саар родилась и выросла в Иерусалиме, городе, которому она искренне желала счастья строками 122-го псалма: «Ради друзей и братьев моих я желаю Тебе мира». «Иерушалаим» и есть «место мира», самое святое место на земле для представителей трех великих религий.
Десять лет назад Иерусалим отметил 3000-летие своего существования. Он «отметился» и в Новом Завете, и в «сверхновом». 1917 год всколыхнул не только Россию. 11 декабря этого революционного года в Иерусалим вступили английские войска под командованием генерала Алленби, и вскоре город стал резиденцией английского правителя Палестины. В 1948 году англичане ушли из Иерусалима, и между израильтянами и иорданцами началась борьба за город. Спустя год было подписано мирное соглашение, и западный Иерусалим отошел к Израилю, а восточный – к Иордании. Город был разделен демаркационной линией; но ни евреи, ни арабы не могли перейти из одной части города в другую. Стена рухнула в 1967 году, когда Израиль присоединил к своей территории восточный Иерусалим.
Голда проживала в Правительственном квартале Нового города. Из окон ее апартаментов был виден Кнессет, утопающий в зелени парка, который для министра стал любимым местом для прогулок. Она развелась с мужем четыре года назад. Времени для воспитания пятнадцатилетнего сына у нее не было, этим занималось многочисленное семейство экс-супруга. Как и прежде, он занимался экспортом кожаных изделий и меха и лишь раз – в 2001 году – изменил своим привычкам и жене и импортировал последней триппер.
Как и всегда, сегодня Голда была загружена работой. Дома ей работалось легче и потому, что тело не сжимал офисный костюм, ноги не задыхались в чулках, а лицо отдыхало от косметики. Тема последних дней не менялась. С газетных полос и из политических умов не исчезали лидеры «Хамаса»: председатель политбюро Халед Машаль, долгое время проживавший в Сирии, и командующий в секторе Газа Абдель Азиз Рантиси. Военным крылом организации в Газе командует Мухаммед Дейф. Раньше много говорилось о том, как сложатся взаимоотношения между тремя лидерами. С другой стороны, уже поздно судить, оправдалась ли надежда израильского руководства на то, что «Хамас» без Ясина уже не тот, что прежде. И в этом вопросе Голда Саар могла бы поспорить с Дани Мармсталем: в его представлении приход террористов к власти был сродни приходу царствования дьявола. «Мир сошел с ума, – часто говорил Дани, – и в своем безумии не замечает своих же бесноватых глаз. Демократия переросла себя и превратилась в Сатану, глумящегося над Богом: «Трудно, когда тебя любят идиоты».
Голда хорошо запомнила как эти слова, так и продолжение:
– Нет, не Израиль падет в 2027 году, а весь мир рухнет на колени. И случится это гораздо раньше. Пророчества старого паралитика начинают сбываться.
Голда тогда возразила ему:
– А был ли слепой Ясин первейшим врагом Израиля? Может, он был воинствующим пророком и тем самым оправдывал себя? Сложив доспехи, он превратился в мумию, стал близок к Аману, который жил две тысячи лет назад, хотел уничтожить евреев и дорого за это заплатил. А может, его войско – «Хамас» – тоже право? Ведь по сути получается, что добиться своего можно только силой.
Они говорили на иврите, древнееврейском языке, и манера их беседы поневоле казалась стилизованной. За исключением отдельных резких фраз Дани, вслух мечтающего покончить с лидерами террористов и ослабить пришедший к власти «Хамас», спровоцировав в нем внутреннюю борьбу. Поражение вслед за победой скосит экстремистское движение под колени.
Сама Голда не хотела никаких сравнений. Ее «крестный отец» Шарон водил палестинцев за нос? Может быть. Но он получил тактический выигрыш хотя бы в плане строительства стены и ухода из Газы. Голда, окажись она у руля, придерживалась бы политики старого генерала, видя мутноватую цель в подмене создания полнокровного и суверенного палестинского государства на оккупированной территории. Это сохранение еврейских поселений на Западном берегу и образовании там трех палестинских анклавов. Уже сейчас палестинцы стонут: «И ради этого стоило бороться пятьдесят с лишним лет?! Взрывать себя и своих врагов?» Что это – прозрение?
Война неистребима? – спрашивала себя Голда. Мир заточил себя в тюремную камеру и не заслуживает свободы? Четко дает понять: у тебя есть враг, уничтожь его – или он уничтожит тебя?
