Финишная кривая - Байкалов Альберт (читать книги без .txt) 📗
Едва слышно скрипнули двери. Медсестра шагнула через порог и потянулась к выключателю, оказавшись к нему спиной.
Зажав ей рот ладонью, Снегирь крепко прижал голову девушки к груди и двинул ей чуть выше уха рукоятью пистолета. Тело обмякло. Несколько секунд он не дышал, вслушиваясь в тишину. Храп и сопение троих пациентов не прерывались.
«Хор не потерял ни одного своего голоса, – медленно укладывая девушку на пол, с сарказмом подумал он. – Молодцы, мальчики! Значит, жить вам еще долго».
Бесшумно пробравшись по коридору, заглянул в холл. За ширмой горела настольная лампа. По силуэту тени на материи он догадался, что оперативник сидит на стуле и что-то читает.
Два бесшумных шага, и вот он, средних лет мужчина, с глуповато-удивленным взглядом, оторвавшись от книги, смотрит на него словно на привидение или героя читаемого им боевика, воплотившегося в реальности.
Не дав оперативнику опомниться, он со всего размаху бьет его по темени. В отличие от медсестры, этого человека он не пожалел. Уткнувшись лицом в стол, тот стал медленно сползать на пол.
Снегирь едва успел подхватить его под руки. Без лишнего шума уложив мужчину на пол, обыскал его. Так и есть! Удостоверение капитана ФСБ. Забрав у него пистолет, направился в палату, где лежал «клиент». Надавив на ручку, осторожно толкнул двери и проскользнул внутрь.
– Тебе чего? – оперативник сидел на стуле у стены, сложив на животе руки.
Дежурное освещение позволяло детально разглядеть лицо этого человека. Он был намного моложе своего коллеги. Ни удивления, ни страха в глазах не было. Уверенный в надежности всех охранных систем и людей, он скорее принял Снегиря за заплутавшего спросонья больного.
– Это какая палата? – зачем-то спросил Снегирь и вошел полностью.
Парень в последний момент увидел направленный на него утолщенный ствол глушителя. Два щелчка, и он повалился на бок. Подскочив к нему, Снегирь вернул тело в исходное положение и огляделся. Здесь было занято всего две кровати. Это облегчало задачу. Подойдя к Хохлу, он откинул одеяло и выстрелил ему в голову. Почти сразу храп второго пациента изменился, хотя он продолжал лежать в том же положении, в котором его увидел в первый раз Снегирь.
– Меня не обманешь, – усмехнулся киллер и спокойно всадил в него две пули.
Тело забилось в конвульсиях. Перезарядив пистолет, он сунул пустую обойму в карман, убедился, что Хохол мертв, дождался, когда его сосед затихнет, и вышел из палаты.
В коридоре было по-прежнему тихо. Как будто ничего не произошло. Пройдя в его конец, Снегирь без труда открыл окно. До трансформатора, за которым он сегодня был экипирован Надеждой, было чуть больше пары десятков метров. Тщательно прицелившись, он стал разряжать пистолет, целясь сначала в корпус, заполненный маслом, затем в керамические изоляторы. Разрядив обойму, с облегчением вздохнул. Сначала свет во всем здании несколько раз моргнул, затем снова вспыхнул, но напряжения хватило лишь на то, чтобы лампы дневного света лишь немного поморгали и наконец погасли. Зато из трансформатора, куда был подведен проложенный под землей кабель, полетели искры, раздался хлопок, и он загорелся.
– Кому сейчас легко, – вслух подумал он о людях, находящихся сейчас на операционных столах, искусственной вентиляции легких и в реанимации. Пока запустят резервные источники питания, половина из них умрет.
Двигаясь по коридору, подсвечивая путь небольшим фонариком, быстро спустился в фойе. Везде раздавались шаги, кто-то отдавал какие-то команды. Мелькали огоньки зажигалок. Оказавшись на улице, он спокойно миновал проходную, где двери запирались на электромагниты. Вскоре Снегирь уже садился в оставленный Надеждой автомобиль.
– Немного осталось, – констатировал Дукузов, подойдя к кромке большой прямоугольной ямы, в которой уже можно было спрятать железнодорожный вагон.
– Тяжело верхний слой снимать, – стоящий на дне Бушалов стянул рукавицу и вытер ее обратной стороной со лба пот. – А дальше песок и мелкий камень.
Часть стен уже была укреплена щитами из тонких деревьев, которые, словно робот, перетаскивала с утра Тамара. По решению Мехди ее отправили помогать строить укрытие. Последнюю ночь почти никто не спал. Не давал ветер, от которого невозможно было спрятаться, и чеченцы торопились как можно быстрее устроить укрытие.
– Где Казбек и Муса? – оглядевшись, спросил Мехди.
– Отдыхают, – пожал плечами Дукузов. – Один сверху, другой там, – он махнул рукой в сторону березовой рощицы. – Сам же сказал, что те, кто не работают, охраняют.
– Арслан, – неожиданно окликнул его Бушалов, – зачем нам такой большой схрон? Взорвем поезд и тоннель, потом что, жить здесь будем? Наши братья на родине тратили на такие стройки много времени, и работали у них не шесть человек. Здесь же, ко всему, земля мерзлая.
– Еще немного, и в этих краях ударят такие морозы, что деревья будут лопаться, – со знанием дела заговорил Дукузов. – А потом, как ты собираешься отсюда уезжать? Здесь пробка настоящая будет. Кроме того, русские станут всех трясти. Мышь до Москвы не доберется. Да и… – Он осекся, бросил на Мехди настороженный взгляд, вспомнив о предупреждении не говорить пока моджахедам об их дальнейших планах.
А было все просто – претворялась в жизнь мечта, которую озвучивали когда-то с экранов телевизоров и в Интернете сложившие свои головы за независимость Ичкерии руководители сопротивления, – мечта о переносе боевых действий на территорию России. В самые потаенные ее уголки, где мало кто толком знал, что творится на далеком Кавказе, планировалось перебросить несколько десятков подобных группе Мехди отрядов. Для властей это будет шоком, для большинства россиян, влачащих жалкое существование, искрой, которая превратится в пожар.
– Что? – Бушалов продолжал выжидающе глядеть на второго после командира человека в отряде.
– Надо все закончить до завтра.
– Не успеем, – нахмурился Бушалов и оглядел отвесные стены ямы. – Еще деревья рубить, потом сюда таскать…
– Как работают русские? – глядя на двух перепачканных с головы до ног охотников, захваченных несколько дней назад, спросил Мехди, заранее зная ответ.
– Лучше, чем трактор! – на лице Бушалова появилась едва заметная улыбка.
Пленники, почувствовав, что разговор идет о них, не переставая выбрасывать лопатами землю, стали поглядывать в сторону появившихся сверху чеченцев.
– Ты говорил мне, они жили в зимовье, которое где-то недалеко отсюда, – неожиданно заговорил Мехди. – Надо сходить туда. Возможно, там есть хорошие доски, стол. Если мы на крышу блиндажа начнем валить большие деревья, на это могут обратить внимание. Кстати, спроси у них, какая там печь?
– Эй, русский, – окликнул Дукузов пленников. – А в ваш зимовье печка есть?
– Буржуйка, – пробурчал молодой.
– Как это? – не понял Дукузов.
– Это значит – железный, – пояснил Мехди на русском и вновь заговорил по-чеченски: – Бери Тамару, Рашида и Казбека. Этих свиней тоже, – он показал взглядом на пленников. – Идите туда, забери все, что может пригодиться. Неси сюда. Нам керосиновая лампа нужна, чашки, стол. Надо будет, сходи два раза. Последний раз пойдешь, подожги зимовье. Только постарайся обойтись одной ходкой. Смотри, чтобы никто не хитрил. Каждый берет, сколько может.
До небольшого, похожего на землянку зимовья дошли за пару часов. Еще издали стало ясно, что в нем никого нет. Дверь снаружи была подперта палкой.
Войдя внутрь, Дукузов поморщился от запаха гари. Так пахло на пепелищах в селениях. Грубо сколоченный стол, две лавки, посреди небольшая круглая печь, обложенная со всех сторон камнями.
– Это чтобы тепло дольше держало, – пояснил молодой пленник, проследив за взглядом чеченца. – Только иногда они лопаются. Звук как из ружья.
– Тамара! – окликнул Дукузов оставшуюся снаружи чеченку.
Женщина, словно тень, проскользнула внутрь.
– Собери с полок посуду, лампу и выноси на улицу. – Он посмотрел на Рашида и Казбека: – Надо разобрать крышу и снять печь.
