Нелегкий флирт с удачей - Разумовский Феликс (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗

Женя неожиданно рассмеялась, но получилось как-то невесело.

— А когда мне стукнуло восемнадцать, выдали замуж. Уж такого орла подыскали, мамашиными стараниями. Вдовец, полковник. Мент поганый. Этот за п…у не хватал, ему главное было пожрать и выпить. Вылакает бутылку «Зубровки», вареным язычком заест и на боковую, только слюни вонючие по подушке. А еще у него заместитель был, капитан, высокий такой, ладный, все заглядывался на меня, как кот на сметану. Но — облизнется, глазом сверкнет, и все, супруга прямого начальника как-никак. Взгляд жадный, наглый, так и раздевает догола.

Женя вытащила из кармана пачку «Данхила», зажигалку и, не глядя на Серегу» как бы игнорируя его присутствие, закурила, весьма умело.

— Сослуживцы пьяницы, жены ментовские глупы как пробки, не жизнь — тоска собачья. Я как раз в то время и обзавелась искусственным членом — природа, знаешь ли, своего требует. А потом мой правоверный вдруг попер в гору — генерал, замначальника управления, круче крыши. Новая квартира, новая машина, шубу мне купил горностаевую, — как представлю, сколько на меня зверья извели, тошно становится. Денег куры не клюют, муженек мой только коньяк «KB» трескает, и вдруг раз — все закончилось. Суд, расстрел, конфискация, и снова я к мамаше на порог — здрасьте, ваша блудная дочь вернулась. Больше всех Эдуард обрадовался и ну давай подбивать клинья. А мамаше это уже совсем не в кайф — шум, крик, скандалы. Кончилось тем, что выменяли мне комнатуху в старом фонде, катись, мол, сука блудливая. Я и покатилась. Коммуналка, коридор метров сто, на одном конце сортир, на другом кухня, а между ними с полсотни комнат. Ванны нет, вечером швырк с чайником из кухни, помоешься кое-как, швырк в сортир таз выливать. А чтобы с голоду не сдохнуть, учила я тогда детишек народному танцу, я ведь ликбез балетный закончила, не знал? Так вот, к вопросу о мужиках. — Женя поискала взглядом емкость со спиртом и, разочарованно вздохнув, потянулась за куриной грудкой. — Однажды вечером звонок. Открываю — на пороге капитан, заместитель мужа моего убиенного. Только на мента уже не похож. На шее цепь в два пальца толщиной, в одной руке сотовая труба, в другой пакет, из которого хвост ананасовый выглядывает. Здравствуйте, говорит, Евгения Александровна, я вот из тюрьмы вышел, пообтерся немного и к вам. Забыть не могу, засел ваш светлый образ в моем сердце занозой. А взгляд уже не наглый, глаза снулые какие-то, мутные… Надо было бы выгнать его взашей, к чертовой матери, а с другой стороны — что теряю-то? Тоска, скука собачья, жизнь мимо проходит. Вот я и кивнула, ладно, мол, проходите, чаю попьем. Как же, попили чаю.

Обжегшись, Женя выронила истлевшую до фильтра сигарету, прикурила новую. Взгляд ее, блуждающий в зеленой дали, был полон презрения.

— Только в комнату вошли, он накинулся как бешеный, привязал к кровати и трахал всю ночь. А утром говорит: «Со мной будешь жить, иначе „поставлю на хор", а потом в рабство продам в Чечню». Заставил вещички собрать, отволок в свой «мерседес» и повез за город, под Зеленогорск. Коттедж у него там был, в четыре этажа… Вздумаешь бежать, говорит, достану, а там не обижайся. И вот после генерала стала жить я с капитаном, да еще с отставным. Его Леней звали. Леня Хрящ, из ментовской братвы. Всего как грязи, а жизни никакой. Что ни вечер — капитан на рогах, а я словно у врача на приеме, то у гинеколога, то у проктолога, то у обоих сразу. Утром, конечно, в ногах валяется, кричит, прости, зазной [19] до гроба. Потом пропал куда-то на двое суток, а на третьи приходят люди и говорят ласково: «Чтобы духу твоего здесь не было, и скажи спасибо, что не заставляем скважиной отрабатывать долги Леньки-паскуды. Брысь отсюда, и цацки свои снимай, уже не твои». Вернулась я в коммуналку, а вечером в новостях капитана моего показывают. В холодном виде, семь дырок в организме. Вроде бы жалко должно быть, все-таки живой был человек, а у меня на душе праздник. Будто бы муху прихлопнули, знаешь, есть такие зеленые, откормленные, на дерьме живут. Хлоп — и все, только вонючее мокрое пятно. И с тех пор у меня как отрезало, с мужиками в постели никаких дел — скоты. Верно Ингусик говорит, понять женщину может только женщина.

— Кто это, Ингусик? — Прохоров насупился. — Лесбиянка, что ли?

Он так заслушался, что даже забыл про курицу.

— Да нет. — Женя странно, с неприкрытой нежностью улыбнулась. — Ну, может быть, чуть-чуть. Мы летаем вместе, — и, заметив, как вытянулась Серегина физиономия, рассмеялась: — Не бойся, это не наркота. Каждый ведь по-разному уходит от проблем — одни пьют, другие ширяются, ну а мы мечтаем. Полет фантазии границ не знает. Хочешь, и тебя с Ингусиком познакомлю. Полетаем.

— Мечтать не вредно. — Серега с жадностью вонзил зубы в курячью ногу. — А когда?

— Да хоть сегодня вечером. — Прикрыв рот рукой, Женя зевнула и не совсем уверенно поднялась на ноги. — Если у меня головка не будет болеть. А за курочку, дорогой, спасибо, это было потрясающе, — и, неожиданно нагнувшись, она чмокнула Прохорова в небритую щеку.

Губы у Жени были влажные и упругие.

Ингусик жила в трехэтажном доме на самом берегу Парголовского озера. Сказав что-то в переговорник, Женя въехала во двор и запарковала «семака» рядом со спортивным «пятисотым» «мерседесом» индивидуальной сборки.

— Пойдем, — она взяла Прохорова за руку и уверенно, как у себя дома, начала подниматься по мраморным ступеням, — Инга, наверное, уже кончила от нетерпенья.

Ингусик оказалась приятной во всех отношениях дамой бальзаковского возраста. Крашенные под «пла-тинум блонд» волосы, хорошая фигура, живой взгляд.

— Очень, очень приятно, — она протянула Прохорову ухоженную руку, — надеюсь, что и вы, Сережа, не будете разочарованы. Ну что, братцы, чай, кофе? — Голос ее был полон нетерпения. — Коньяк, виски, котлету по-киевски? — И, не дожидаясь ответа, она нажала кнопку селектора: — Верок, вези нам пожрать и выпить.

— Да, Инга Павловна, — словно из-под земли выросла девица в белом фартучке — она катила сервировочный столик с графинами и легкой закусью. Действительно, коньяк, виски. Правда, вместо котлеты по-киевски икра, рыба, охотничьи колбаски.