Из любви к искусству - Воронин Андрей Николаевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Более или менее успокоившись, Петрович вернулся в кресло и вытащил из пачки сигарету. Оба провинившихся олуха абсолютно одинаковым жестом полезли за своими зажигалками.
– Обойдусь, – буркнул Петрович. – Мне лакеи не нужны. Мне нужны помощники.
Он зажег сигарету и стал вертеть ее в пальцах. Курить ему совсем не хотелось. Олухи молча стояли у дверей и ели его глазами. Они, по всей видимости, были не прочь закурить, но не отваживались даже заикнуться об этом. Петрович снова посмотрел на них и быстро отвел взгляд. Стоят, уроды… Один длинный и тонкий, а второй приземистый и широкий, как несгораемый шкаф. Тарапунька и Штепсель, так их и разэдак…
– Ну, – угрюмо сказал он, – похвастайтесь, как дело было.
– Так, Петрович, – разводя толстыми, как свиные окорока, руками, заговорил тот, что был пониже. Говорил он не совсем внятно – мешали волдыри на обожженных губах. – Мы-то тут при чем? Нам велено было пасти эту бабу, мы ее и пасли…
Звали этого недоумка, кажется, Юриком, но отзывался он в основном на кличку Самсон. На левой скуле у Юрика-Самсона багровел здоровенный кровоподтек. Его длинный приятель по имени Борис выглядел немногим лучше.
– Вам велено было ее пасти, – зловеще ровным голосом повторил Петрович. – А вы, уроды, что сделали?
Вы ее спугнули! Плюс к этому дали набить себе морды и потеряли ствол. Может, вам премию за это выдать? На лекарства, а?
– Прокол вышел, Андрей Петрович, – сказал Борис. По тому, как он говорил, было видно, что ему больно двигать челюстью. – Мы не думали, что эта телка нас засечет.
– Телка вас засекла, а бык забодал, – подытожил Петрович. – Ну, и кому вы такие нужны? Кому вы нужны, я вас спрашиваю?! Нет, что вы не гении – это я знал. Но я-то думал, что беру на работу бойцов! А вы вдвоем от одного фрайерка отбиться не смогли. Баба их засекла! Это как надо было за ней следить, чтобы она вас засекла?! Клещ с Батоном за ней три месяца ходили, и хоть бы что. А вас на три дня не хватило. Вы хоть понимаете, что натворили? Теперь она поняла, что ее пасут. Задумываться начнет: с чего бы это? Кто бы это мог быть? А искать эта баба умеет, не то что вы. Одно слово, уроды. Описать этого быка вы можете? Или вы его даже разглядеть не успели?
– Выглядит обыкновенно, – шмыгнув носом, заговорил Борис. – Нипочем не скажешь, что такой махаться умеет. Разговаривает культурно, вежливо. Прикид в порядке.., ну, мужик как мужик.
– Я таких на зоне пачками делал, – вставил Самсон. – Ты делал, – презрительно передразнил Петрович. – Это тебя делали, недоумок! Пальцем… Подробно описывайте! Глаза, волосы, нос, рот, уши всякие – в общем, полный фоторобот. Ну?!
Сбиваясь, путаясь, перебивая и дополняя друг друга, Самсон и Борис с грехом пополам описали Мамонтову внешность человека, который напал на них во дворе дома, где жила Варвара Белкина. Выслушав их, Петрович крепко задумался: нарисованный бандитами портрет показался ему знакомым. Он уже встречал человека, как две капли воды похожего на незнакомца, так отделавшего его людей, да и способ, которым этот тип решал свои проблемы, тоже наводил на неприятные воспоминания.
Они встретились всего один раз, но и этого единственного раза Петровичу было достаточно, чтобы понять: этот человек слеплен из крутого теста и лучше его не трогать, чтобы не нажить себе лишних проблем. Мамонтов не боялся никого и ничего, но он был разумным человеком и предпочитал обойти препятствие, а не биться о него головой. Кроме того, он неплохо разбирался в людях и умел ценить и уважать достойного противника. Человек, которого Петрович знал как Серого, был, несомненно, очень достойным противником, который действовал решительно и наверняка, не оставляя своим врагам времени на раздумья.
Этого и следовало ожидать, подумал Петрович. Ведь там, на Медвежьих Озерах, где была сгоревшая видеостудия, Серый искал именно эту бабу. Бабу похитил конкурент Петровича Гаспаров, а Петрович помог Серому советом. Не помогать ему надо было, а грохнуть, пока не поздно! А журналистку наверняка убрал бы сам Гаспаров, и теперь у Андрея Петровича Мамонтова не было бы этой головной боли.
Возможно, затевать слежку за журналисткой не стоило. Теперь, когда с момента гибели Гаспарова миновало три месяца, Петрович был в этом почти уверен. Но Гаспаров погиб с таким шумом, а его порнобизнес завалился с таким треском и грохотом, что Мамонтов занервничал. Случись все как-нибудь потише, лучшего подарка нельзя было бы желать: главный конкурент, кровный враг, который спалил студию Петровича, убил его людей и подбирался к самому Мамонтову, умер и утащил за собой в могилу весь свой бизнес и почти всех своих помощников. Рынок был практически свободен – приходи и владей, но прийти и взять то, что осталось без хозяина, Петрович уже не мог. На Горбушке свирепствовала милиция, переодетые опера шныряли вокруг подземных переходов и лотков с видеопродукцией, вылавливая распространителей порнографии. Нескольких торгашей взяли с поличным, но те молчали – берегли здоровье. Всякая активность на рынке порнофильмов замерла.
Это, конечно, временное явление, но этот период нужно как-то пережить.
Больше всего Петрович опасался того, что в ходе расследования дела Гаспарова менты докопаются до его собственной далеко не последней роли в развитии отечественного порнобизнеса. Сразу же после перестрелки в доме Гаспарова он принял кое-какие экстренные меры, и ближайшего помощника Гаспарова Сергея Супонева нашли повешенным в камере СИЗО на второй день после ареста. Он умер, не успев ничего сказать, и на какое-то время Петрович успокоился. Все, кто остался в живых и не угодил за решетку, были мелкой сошкой и не знали о нем ничего конкретного. Он свернул бизнес, разогнал актеров и отправил весь технический персонал и своих ближайших помощников, связанных с производством порнофильмов, в продолжительные отпуска за границу. После этого ему оставалось только сидеть тихо и подсчитывать убытки, постепенно смиряясь с их астрономическими размерами.
Единственным человеком, который теперь мешал ему спокойно спать по ночам, была журналистка Варвара Белкина. Она слишком много знала о Гаспарове. Петрович осторожно навел о Белкиной справки и понял, что та может добраться до него, если займется раскручиванием истории с Гаспаровым. У нее был отменный нюх, огромная пробивная сила и способность к анализу, а ее статьи, которые принесли Петровичу для ознакомления, по ударной силе напоминали динамит. Если такая как следует запустит зубы в интересную тему, то не успокоится, пока не распотрошит ее до конца. А история о порнобизнесе, круто замешанная на крови и пересыпанная трупами, была, по мнению Петровича, очень интересной темой.
В течение двух недель он с тягостным чувством ждал появления в «Свободных новостях плюс» большой статьи, посвященной Гаспарову и его вкладу в современное киноискусство. Статьи все не было, но это не успокоило Петровича: по его мнению, молчание Белкиной объяснялось тем, что проклятая журналюга решила сначала разузнать все до конца и теперь уверенно шла по следу, с каждой секундой все ближе подбираясь к нему. Тогда-то Петрович и принял решение установить за Белкиной круглосуточную слежку, благо других дел у него теперь осталось до обидного мало.
Слежка продолжалась долгих три месяца, и за все это время, насколько было известно Мамонтову, Белкина ни разу не попыталась разузнать что-либо новенькое по делу Гаспарова. Она не появлялась возле лотков с кассетами и не была замечена в компании людей, которые могли бы сказать ей что-то лишнее. Она словно забыла о Гаспарове или же была так напугана своим похищением, что навсегда вычеркнула слово «порнография» из своего лексикона.
Петрович уже несколько раз собирался отдать приказ оставить Белкину в покое и снять с нее слежку, но его что-то останавливало. «Еще недельку», – говорил он себе, и Клещ с Батоном продолжали повсюду следовать за журналисткой на ржавом «опеле» Батона. Иногда их сменяла другая пара, и в течение долгих трех месяцев все было нормально.
