Ядерный будильник - Гайдуков Сергей (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
А шатен действительно оказался каким-то там советником президента — Бондарев специально смотрел телевизионные программы новостей и досмотрелся до того, что увидел эту мразь во главе длинного стола. На стене висел портрет президента. Бондарев прищурился и метнул в экран бутылку из-под водки, но кинескоп выдержал. И розовощёкий шатен по-прежнему улыбался с экрана, вещая что-то бесконечно правильное.
— Живучий, гад, — сказал Бондарев и снова заплакал от бессильной злобы. Так он пил, воевал с кинескопом и прислушивался к шагам на лестничной клетке целых полторы недели. Потом водка кончилась, и Бондарев пошёл в магазин. Он стоял у прилавка и пытался подсчитать, на что у него хватит денег, когда услышал:
— Ваша фамилия Бондарев?
Он обречённо закивал.
— Не хотите коньяку?
— У меня денег не хватит, — просипел Бондарев. Ему протянули плоскую фляжку. Бондарев вцепился в неё и сделал два жадных глотка, потом расслабился и посмотрел на благодетеля. Тот в свою очередь сочувственно изучал Бондарева.
— Пьёте?
— А что, не видно?
— Видно. Кстати… Если вас всё ещё интересует…
— Вы о чём?
— Там было оружие. Оружие и радикально-исламистская пропагандистская литература.
— Где — там? — тупо переспросил Бондарев.
— Там. Хотите обсудить подробнее?
— Ну… Давайте… — сказал Бондарев и вышел из магазина вслед за новым знакомым. Домой он в тот день не вернулся. Он исчез окончательно и бесповоротно.
И только тогда он по-настоящему узнал — кто он и где он.
Безошибочно.
5
Какое-то время спустя Бондареву попала в руки оперативная справка про того розовощёкого шатена, так много знавшего про «кто ты» и «где ты». Чуть позже Бондарев случайно пересёкся на одном из заданий с человеком, который эту справку написал. В порядке обмена информацией Бондарев рассказал про историю с тремя фурами и про поразивший его тогда ненавидящий взгляд, прожигавший не хуже лазерного луча.
— А что ты хочешь? — сказал собеседник Бондарева. — Ты же встал у него на дороге, ты ему помешал, а значит, ты для него стал смертельным врагом. Это такая черта характера — он не переносит, когда что-нибудь выходит за рамки им придуманного плана. Он просто бесится от злости. Если он решил пойти на пляж, а тут начался дождь, то дождь становится его личным врагом. Такой уж это человек — он хочет, чтобы всё было по его. Он прёт как бульдозер и пленных не берет.
Розовощёкого шатена звали Антон Крестинский, и о его фантастической карьере были написаны не только оперативные справки, но и сотни газетных статей, а также несколько книг и даже два киносценария. В двадцать девять лет он стал советником президента с такими туманно-неопределёнными, а стало быть, неограниченными полномочиями, что это давало ему возможность заниматься практически всем на свете — от нефти и газа до региональных выборов и внешней политики; всем, что приносило прибыль, и всем, что могло расширить сферы его влияния, и без того немаленькие.
В тридцать один Крестинский был у вершины политической власти, но останавливаться на этом явно не собирался. Его остановили другие очень энергичные и влиятельные люди, которых вокруг президента традиционно было немало. Они уже привыкли к некоторым правилам мирного сосуществования, привыкли договариваться и идти на компромиссы, а тут им на голову свалилось несчастье в виде Крестинского, который ни с кем не хотел договариваться, а на слово «компромисс» у него была устойчивая аллергия. Это было похоже на аквариум с ленивыми жирными карпами, в который вдруг бросили молодую голодную акулу.
Олигархи терпели Крестинского год, потом объединились и организовали ему такую компрометацию в глазах президента, какой российская политическая жизнь ещё не знала. Прокуратура завела одновременно семь уголовных дел, Крестинский моментально получил отставку, а его активы в российских банках были арестованы.
Находившийся в это время в Южной Америке Крестинский собрал пресс-конференцию, на которой, дрожа от ярости, обзывал олигархов-заговорщиков самыми последними словами, а напоследок, глядя прямо в камеру, отчётливо произнёс три слова, от которых в Москве некоторым людям стало нехорошо.
— Я ещё вернусь, — сказал Крестинский и улыбнулся. Сказано это было настолько самоуверенно и убедительно, что некоторым олигархам пришлось напомнить, что это всего лишь телевизор, что Крестинский находится на другом конце земного шара и что его возвращение означает немедленный арест по всем семи открытым делам.
Сказав свои веские три слова, Крестинский тем не менее не побежал в аэропорт на первый самолёт до Москвы. Он проживал то в Аргентине, то в Южной Калифорнии, восстанавливал попорченную в былых сражениях нервную систему, заводил новые связи, поддерживал старые. Никто толком не знал, что у него на уме, но официальная Москва надеялась, что Крестинский успокоился или, по крайней мере, нашёл применение своей энергии в другом полушарии.
Специалист по Крестинскому, с которым беседовал Бондарев, на этот счёт коротко сказал:
— Чёрта с два.
Часть IV
Глава 19
Алексей Белов: азартные игры
1
На третий день своего пребывания в Москве Алексей твёрдо усвоил, по крайней мере, одно правило — ничему не удивляйся. Мужчины в париках, сумасшедшие художники с пистолетами, зверского нрава женщины плюс гостеприимный обычай избить до полусмерти, а потом напоить чаем с крекерами — все нормально, все так и должно быть. Самое подходящее место, чтобы протестировать человека — годится он для второй жизни или хватит с него и той, одной, уже прожитой довольно быстро и довольно бездарно.
— Давай посмотрим, — сказал ему Харкевич на прощание. — Посмотрим, что у нас с тобой получится. Проблема в том, что насчёт тебя нет единого мнения. Морозова тебе не верит, Мамонт тебе верит, а я пока не знаю, верить тебе или не верить. Решить это можно только одним способом — делом. Если ты действительно хочешь вести с нами дела, принеси деньги. Принесёшь деньги, получишь товар. Вот так-то, Лёша.
— Ясно, — сказал Алексей. — А кто этот Мамонт, который так в меня верит? Я что-то не помню такого…
— Помнишь. Это он тебя так уделал в подвале. Мамонт — простой парень, он думает, что раз ты выдержал его обработку, то скрывать тебе нечего. У Морозовой другое мнение. Вообще-то я думал, что ты сначала спросишь про деньги.
— А я должен?
— Наверное.
— И что я должен спросить про деньги?
— Сколько ты должен принести.
— Хорошо. Сколько я должен принести?
— Пятьдесят тысяч долларов.
— Ага, — автоматически сказал Алексей. Харкевич внимательно посмотрел ему в глаза и повторил:
— Пятьдесят тысяч долларов.
— Ага, — снова сказал Алексей. Он ответил бы точно так же, если бы ему назвали сумму в миллион или в десять миллионов. И то и другое были абсолютно нереальными и запредельными вещами, которые встречаются разве что в фильмах про американских бандитов.
— Мы не мелкая лавочка, мы работаем по-крупному. Дон Педро должен был тебе об этом сказать. Ну и ты всё-таки новый человек, с которым мы ещё не до конца разобрались, поэтому сумма будет такой. Мы ждём тебя с деньгами через два дня. Тебя устраивают условия?
— Да, — сказал Алексей. — Абсолютно. Ну, так я это…
— Что?
— Пойду схожу за деньгами.
— Да-да, конечно. Тебя проводят, — вежливо сказал Харкевич.
2
Художник Миша Розанов вспоминал Алексея минут пять, не меньше. Несколько раз он хватался за виски, тёр глаза и приговаривал: «Сейчас, сейчас». Потом всё-таки контакты внутри его взъерошенной головы воссоединились, он облегчённо вздохнул и сказал:
— А-а-а… Ты же с этим… С Данилой чего-то не поделил… И ты ещё пистолет у меня забрал… Ты мне пистолет принёс?
— Нет, — сказал Алексей. — И вообще, зачем тебе пистолет, если ты художник?
