Имя твое – номер - Нестеров Михаил Петрович (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
Едва дверь за Алимовым закрылась, Курбатов повторился:
– Нелогично он действует. Он убил одного брата и отправил на тот свет другого. Одному он сломал шейные позвонки – руками, на другом поэкспериментировал с таблицей Менделеева, то есть как следует поработал головой.
«Может быть, убийц было двое?» – задался он вопросом. И пожал плечами. Лучше бы, подумал он, убийц было двое. Одиночку поймать очень трудно.
Из Иерусалима были получены важные материалы. Во-первых, фоторобот, составленный со слов очевидцев. Курбатов перезвонил шефу специальной полиции «Решуд», штаб-квартира которой находилась в Иерусалиме. Он спросил Карла Деталя, почему не прислали пленку с камеры видеонаблюдения. И опешил, услышав, что пленки нет.
– Как это нет? В ресторане, расположенном в центре еврейского государства, находящегося в состоянии войны, нет камер видеонаблюдения?
– Это русский ресторан, – спокойно отреагировал Деталь. – Большинство, если не все его клиенты, не любят документальный жанр, который часто превращается в криминальную хронику. Руководство ресторана пошло навстречу высоким и не очень высоким клиентам и ввело запрет на любой вид видеосъемки в залах, коридорах, туалетах и в радиусе ста метров от ресторана.
– Хорошо, хорошо, я понял, не надо продолжения. – «Пусть вас и дальше взрывают!» – мысленно психанул Курбатов. – Я получил копию протокола, составленного на свидетельницу по имени… Проверяли ее связи?
– Она призналась только в одной связи – с подозреваемым. Он трахнул ее, а она была не против. Еще есть вопросы?
Курбатов сказал, сделав ударение:
– Пока нет.
И оборвал связь с еврейским алуфом (генерал – майором).
Фоторобот. Его Курбатов назвал недружеским шаржем. И некстати подумал о том, что неплохо было бы внести на обсуждение нижней палатой закон, отменяющий специальное понятие «фоторобот» или «словесный портрет» на более простое и короткое – «шарж». И в определении ничего менять не надо. Это юмористическое изображение, в котором с соблюдением сходства карикатурно изменены и подчеркнуты характерные черты человека.
Ему из Израиля прислали натуральную карикатуру, автором которой являлся, по всей видимости, начальник особого полицейского подразделения Деталь или обезьяна из иерусалимского зоопарка с тем же именем.
Глаза у подозреваемого таят в себе столько злобы, что впору заводить дело на нового Джека Потрошителя. Вот так он смотрел на свидетельницу, которая «была не против трахнуться». Жуть.
Курбатов принял еще один звонок от Алимова.
– Нашли, – начал тот таким уверенным тоном, словно уже состоял в штате Курбатова, – нашли обгоревший журнал. Поначалу не обратили на него внимания – рекламный проспект конторы ритуальных услуг. Насторожил адрес похоронной конторы.
– Москва, Кремль?
Короткая пауза стала реакцией на эту застарелую шутку.
– Оказывается, эта контора оказывала услуги Зеленину, – продолжал Алимов. – Но может статься, во множественном числе: обеим братьям. Сейчас зачитаю отрывок из рекламы: «Наши специалисты взяли на вооружение вещество, поглощающее газы: геттер. Наши независимые исследования… показали, что тело человека… сохраняется до тридцати дней». И еще один отрывок: «…когда требуется доставить гроб с покойным в отдаленные районы…»
– В чем подвох?
– В том, что цезий используют как геттер. Надо бы выяснить, пакет с какими услугами выбрал Даниил для своего брата. Может, VIP-обработку цезием. Тогда все понятно, все сходится. Один брат угробил другого.
– Хорошо, жду тебя с докладом. Ты где сейчас?
– В пробке стою. Минут через сорок подъеду.
Курбатов надолго задумался. Ему не хотелось понапрасну тревожить начальника «Решуда», и все же он решил поставить точку в деле о катастрофе. Но примет ли на себя израильская сторона обвинения в свой адрес? Он ограничился просьбой – показать фоторобот служащим конторы ритуальных услуг. И если они видели похожего человека в конторе, Курбатов задаст коллеге очередной вопрос.
А пока старый прокурор настраивал себя на открытый разговор с Алимовым. Наверное, подумал он, избитая фраза «дела давно минувших дней» подойдет для начала. Начал он именно с нее:
– Не знаю, почему меня снова начали прессовать. Может, это связано с расследованием коррупции и преступных действий высших должностных лиц в Узбекистане.
– Но Верховный Совет принял постановление, реабилитирующее вас, – ответил Алимов.
– А люди, которым я прищемил хвосты, остались. Они сами, их отпрыски лезут во власть. И боятся людей по имени Михаил Курбатов и Алексей Гриневич, двух следователей по особо важным делам – Генпрокуратуры и Главной военной прокуратуры. Я, кстати, не могу выйти на связь с Алексеем, не знаю, где он. Точно знаю, что меня серьезно предупредили: убрали двух моих людей. Чем это обычно кончается, ты знаешь.
Курбатов остался довольным «маленькой ложью». В том плане, что лжи в ней почти не было. В эти дни, когда коррумпированный Узбекистан, поддерживаемый нестареющей номенклатурой в России, нашедшей защиту в лице лидеров партии власти, активно выходил на европейские рынки, любая порочащая бумажка могла стать непреодолимым препятствием для сотрудничества с европейскими государствами.
Глядя на сорокалетнего следователя прокуратуры с высоты своих семидесяти, Курбатов снова подумал о нем как о стажере. Во всяком случае, Алимов поверил в версию, увязанную с «верхней политикой». Он будет разбираться в ней до конца своей жизни.
Михаил Курбатов часто бывал в Израиле. И сейчас, возглавляя думский Комитет по безопасности, он контактировал в том числе и с Карлом Деталем. По словам самого Деталя, откормленного, ежеминутно жаждущего сбросить вес по системе «чего бы еще такого сожрать, чтобы похудеть», его лучший агент опросил каждого служащего похоронной конторы. Трое подтвердили: человек, изображенный на фото, несколько раз посещал контору.
Курбатов, слушая Деталя, делал пометки в блокноте:
– Да, очень хорошо. Значит, он назвался родственником Троя Зеленина? Его имя? Он его не назвал? Очень предусмотрительный малый. Когда видели его в последний раз? Что он делал? Ага, понял: положил в гроб с покойным святую воду и немножечко цезия. Я сказал «цезия»? Я оговорился. А вот сейчас самое время исправиться. Карл, прикажи опросить служащих похоронной конторы, точнее специалистов, которые пичкают покойников новыми технологиями, – не пропадал ли у них цезий. Граммов пять, не больше. Всего доброго.
Курбатов закончил разговор. Вот теперь ему было плевать, замнут ли это скандальное дело израильские спецслужбы или решат публично докопаться до истины. Курбатов получил ответ: братьев Зелениных убил один человек. Он отчего-то содрогнулся, припомнив свои же слова: «Одному он сломал шейные позвонки, на другом поэкспериментировал с таблицей Менделеева».
И другие слова пришли ему на ум: «Кто-то убирает твоих людей».
Сволочь, он никак не успокоится! – взбеленился Курбатов. Перед его мысленным взором возник Гриневич и человек, здорово смахивающий на свое словесное описание. Курбатов видит его со спины. Но вот он, что-то ответив шефу, разворачивается. Как лист бумаги. У него нет профиля. Он живет в двухмерном мире.
Кто он? Почему принял предложение Гриневича? За деньги? За очень большие деньги? Получил задание убрать только двух человек или довести до конца дело, на котором, как он считает, прокололись браться Панины и Вихляев?
Братья Панины.
Юниор был убит наповал. Ветеран ранен…
Курбатов похолодел. Вздрогнул, когда зазвонил сотовый. Он ответил, не обращая по привычке внимания, на имя абонента.
– Курбатов. Слушаю.
Он услышал молодой голос:
– Вы получили трупы своих недоумков?
– Кто это? Вы знаете, с кем вы разговариваете?
– Для меня ваше имя – просто номер. Последний. Не дергайтесь раньше времени.
Прошла минута, другая. Курбатов боялся пошевелиться. Наконец он посмотрел на имя абонента: 200. Курбатов тотчас вспомнил, как подписался под сообщением Гриневичу Андрей Вихляев, взявший на себя эту обязанность. Номером 200.
